Судебные дела

В ходе проверки инспекция пришла к выводу об искусственном включении общества в качестве посредника в цепочку спорных сделок в целях получения необоснованной налоговой выгоды в виде возмещения НДС. При новом рассмотрении дела суды пришли к выводу о доказанности ИФНС создания обществом искусственного документооборота, связанного с приобретением объекта недвижимости, в целях получения необоснованной налоговый выгоды в виде возмещения НДС. Вывод судов о направленности действий Общества на получение необоснованной налоговой выгоды в виде возмещения из бюджета НДС основан на совокупности доказательств.

Как указали суды, по смыслу действующего налогового законодательства пониженные ставки земельного налога по вышеуказанному основанию устанавливаются для некоммерческих организаций и физических лиц, непосредственно использующих земли в целях удовлетворения личных потребностей при ведении дачного хозяйства или дачного строительства, а не в целях извлечения прибыли. Следовательно, несмотря на то, что действующее законодательство не ограничивает круг лиц, которые могут являться собственниками земельных участков, имеющих вид разрешенного использования для дачного строительства, отсутствие такого ограничения не свидетельствует о наличии у покупателя земельного участка - юридического лица (коммерческой организации) возможности использовать тот объем прав в отношении приобретенного земельного участка, который принадлежит лицам, ведущим дачное хозяйство или дачное строительство в целях удовлетворения личных потребностей и решения общих социально-хозяйственных задач ведения этого хозяйства.

Суды пришли к выводу, что арендуемые предпринимателем помещения являются торговыми местами. При таких обстоятельствах суды правомерно согласились с позицией инспекции о том, что спорные помещения не соответствуют определению «объекты стационарной торговой сети, имеющие торговый зал», поэтому Предпринимателю при исчислении ЕНВД необходимо было учитывать физический показатель «площадь торгового места» применительно ко всей арендуемой площади.

Исходя из установленных при рассмотрении дела обстоятельств заключения договоров с ИП обществу, заключая сделки с данным предпринимателем, следовало исходить из того, что они влекут для него не только гражданско-правовые, но и налоговые последствия. Избрав в качестве контрагента данного предпринимателя, вступая с ним в правоотношения, общество самостоятельно его выбрало и ему следовало проявить такую степень заботливости и осмотрительности, которая позволила бы ему рассчитывать на надлежащее поведение контрагента в сфере налоговых правоотношений.

В части оценки законности проведения налоговым органом самостоятельного зачета НДС в счет пени суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что обязанность по уплате пени следует рассматривать как дополнительную по отношению к уплате недоимки, исполняемую одновременно с обязанностью по уплате налога, либо после ее исполнения. При наличии подтвержденной у налогоплательщика недоимки по налогу (НДС) зачет инспекцией подлежащей возмещению суммы НДС в уплату пени произведен в нарушение требований очередности, установленных действующим налоговым законодательством Российской Федерации.

Суд первой инстанции сделал обоснованный вывод об отсутствии доказательств реальности приобретения обществом материалов для проведения работ по государственному контракту именно у указанных поставщиков. Как видно из мотивировочной части решения, исследовал содержание договоров и установил, что общество по условиям договоров должно было самостоятельно вывезти материалы со склада продавцов. Однако документы, свидетельствующие о заключении договоров на перевозку товара (товарно-транспортных накладных), доставки товара собственным транспортом (путевые листы) либо транспортом поставщиков налоговому органу общество не представило. При этом поставлялся такой товар как битум, мазут, для доставки которых необходима спецтехника. Учитывая изложенное, а также установленные встречными проверками малую численность сотрудников контрагентов, основных средств и транспорта, расходов, присущих нормальной хозяйственной деятельности, суд первой инстанции обоснованно отклонил довод общества о доставке груза поставщиками и не принял в качестве достоверных доказательств составленные обществом в одностороннем порядке накладные формы ТОРГ-12.

Законодательство о налогах и сборах Российской Федерации исходит из презумпции добросовестности налогоплательщика и иных участников правоотношений в сфере экономики. В связи с этим предполагается, что действия налогоплательщика, имеющие своим результатом получение налоговой выгоды, в частности налоговых вычетов при исчислении НДС, экономически оправданы, а сведения, содержащиеся в налоговой декларации и бухгалтерской отчетности достоверны.

Отсутствие у арбитражного управляющего обязанности регистрироваться в качестве ИП не исключает его права на получение такого статуса. Нормы налогового законодательства не устанавливают прямой запрет на применение упрощенной системы налогообложения для арбитражных управляющих, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, в отличие от существующего запрета для других категорий налогоплательщиков физических лиц (адвокатов, нотариусов). Перечень лиц, которые не вправе применять УСН, определен в п. 3 ст. 346.12 НК РФ. Данный перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию, арбитражные управляющие в нем не поименованы.

Налогоплательщиком проявлена должная осмотрительность при заключении сделок с указанными контрагентами, а именно использованы официальные источники информации, характеризующие их деятельность контрагента, и информация, запрошенная у других юридических лиц. Спорные контрагенты общества зарегистрированы в установленном законом порядке, внесены в Единый государственный реестр юридических лиц и состоят на налоговом учете. Суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что доказательства совершения обществом и спорными контрагентами согласованных умышленных действий, направленных на искусственное, без реальной хозяйственной цели создание условий для уменьшения налогообложения, налоговым органом не представлены.

Из установленных обстоятельств, оцененных в совокупности, суды обоснованно посчитали, что в связи с отсутствием фактического разделения хозяйственной деятельности, а также исходя совокупности доказательств, инспекцией доказан факт создания предпринимателем схемы ухода от налогообложения по общеустановленному режиму путем формального разделения торговой площади между предпринимателем и ООО ТК, и признали обоснованным вывод о  том, что указанные действия не были обусловлены разумным экономическим причинам, не преследовали экономической цели, единственной целью такого разделения было уклонение от уплаты налогов по общей системе налогообложения.

Суды неправомерно указали о наличии оснований для прибавления к трехлетнему сроку 180 дней (для предоставления документов, подтверждающих ставку 0% по смыслу статьи 165 Налогового кодекса Российской Федерации), отождествив понятия 180 дней и два налоговых периода, поскольку указанные сроки/периоды не являются аналогичными по смыслу Налогового кодекса Российской Федерации. Иное истолкование закона приводило бы к тому, что налогоплательщик получал бы дополнительный 180-дневный срок на возврат уплаченного налога к установленному для всех других налогоплательщиков трехлетнему сроку, что нарушает принцип равенства налогообложения.

Также, неправомерна ссылка налогоплательщика на учетную политику, как обстоятельство, позволяющее увеличить срок, предусмотренный пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации. В данном случае Налоговый кодекс Российской Федерации указывает на возможность порядка определения суммы налога исходя из учетной политики общества, но не изменения срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации.

Судами правомерно установлено, что выводы налогового органа о сомнительности контрагентов второго звена носят противоречивый характер и не могут однозначно свидетельствовать об их недобросовестности или фиктивном характере взаимоотношений с заявителем. Оценив по правилам ст. 71 АПК РФ, представленные в материалы дела доказательства в их взаимосвязи и совокупности, суды пришли к обоснованному выводу о том, что доводы ответчика о недобросовестности контрагентов второго уровня, опровергаются фактами, изложенными самим же ответчиком в Решении, а также иными доказательствами, представленными сторонами в материалы дела.

Суды сделали правомерный вывод, о том, что налоговым органом доказано, что обществом в 2012-2014 годах получена необоснованная налоговая выгода путем увеличения расходов по налогу на прибыль организаций за счет включения в их состав роялти в размере 54 431 563,33 руб., подлежащего выплате взаимозависимому лицу по заключенному лицензионному договору, в отсутствии экономического смысла и деловой цели, что расценивается судом как создание и участие совместно с рядом аффилированных лиц схемы направленной на вывод денежных средств из-под налогообложения, то есть получение необоснованной выгоды путем завышения расходов на выплату роялти по товарному знаку являющихся в действительности скрытыми дивидендами.

Суд апелляционной инстанции обоснованно указал, что расходы на вознаграждение за выдачу банковской гарантии отнесены к услугам банка, учитываемым в составе прочих расходов, связанных с производством и реализацией (пп. 25 п. 1 ст. 264 НК РФ), поэтому указанные расходы отражаются в составе налоговых расходов единовременно на одну из трех дат (пп. 3 п. 7 ст. 272 НК РФ):

– дату расчетов в соответствии с условиями договора на банковскую гарантию,

– дату предъявления налогоплательщику документов банком, служащих основанием для произведения расчетов по уплате вознаграждения,

– либо последнее число отчетного (налогового) периода, в котором была выдана гарантия и начислено вознаграждение. Следовательно, налогоплательщиком на законных основаниях отражены внереализационные расходы в соответствии с НК РФ.

Оснований для доначислений по данному эпизоду не имелось. Невозможность применения налогоплательщиком указанной нормы НК РФ инспекцией не доказана.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды исходили из того, что заявитель получил необоснованную налоговую выгоду, поскольку реальных взаимоотношений с указанными обществами не имелось, был создан формальный документооборот для создания видимости затрат.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к правомерному выводу, что обязанность общества по уплате спорной суммы налогов не может считаться исполненной в связи с не поступлением средств в бюджетную систему Российской Федерации, уплатой налогов в отсутствие налоговой обязанности и наличием недобросовестности в действиях налогоплательщика при их перечислении. Вместе с тем, обязанность по уплате соответствующего налога подлежит признанию исполненной независимо от фактического зачисления платежа в бюджетную систему Российской Федерации только при наличии у налогоплательщика соответствующих доказательств, указывающих на выполнение им всех условий для признания его добросовестным налогоплательщиком.

Как отметили суды, отсутствие у контрагентов налогоплательщика в собственности какого-либо имущества не свидетельствует о невозможности ведения контрагентами хозяйственной деятельности, поскольку действующее законодательство допускает возможность использования имущества, принадлежащее на ином праве, чем право собственности. Незначительная штатная численность контрагентов также не может свидетельствовать о несовершении хозяйственных операций, поскольку гражданское законодательство не исключает возможность привлечения третьих лиц для исполнения обязательств по договорам. Факт отсутствия на балансе предприятия - поставщика транспортных средств, не является достаточным основанием для отказа в предоставлении налогового вычета по налогу на добавленную стоимость.

Оценка добросовестности налогоплательщика при получении налоговых выгод предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели, то есть возможность получения налоговых выгод предполагает наличие реального осуществления хозяйственных операций. С учетом изложенного суды пришли к выводу о том, что совокупность собранных по делу доказательств свидетельствуют о направленности действий налогоплательщика на получение необоснованной налоговой выгоды при участии спорного контрагента. Установленные налоговым органом обстоятельства свидетельствуют о действиях заявителя в ущерб собственным экономическим целям и интересам и злоупотребление своим правом на свободу заключения договоров.

Суды пришли к выводу о том, что представленное заключение и первичные документы содержат недостоверную и противоречивую информацию. При этом суды пришли к вводу, что представленные заявителем договоры подряда с предприятием на сумму 4 331 998,60 руб. не обусловлены разумными экономическими причинами (целями делового характера), поскольку предусматривают проведение дублирующих работ, которые в 6 раз превышают стоимость самого нежилого помещения (677 600 руб.) в ценах 2005 года.

Получение налоговой выгоды и признание ее обоснованной налоговое законодательство связывает не с установлением факта юридической действительности заключенных сделок, а с реальным характером их исполнения. Реальные хозяйственные операции предполагают наличие не только правильного документального оформления операции, но и реального исполнения взаимных обязательств в соответствии с условиями сделки.