|
|
|
|
«Юридическое сообщество обеспокоено»
Даже если вашим контрагентом была фирма-однодневка, но поставка товара или услуг реально состоялась, у вас не будет проблем, обещает заместитель руководителя Федеральной налоговой службы Сергей Аракелов
18.07.2011«Эксперт»Автор: Максим Рубченко
В прошлом номере «Эксперта» были описаны представления российского бизнеса о работе налоговых органов (см. «Как мытари доят верблюдов»). Сегодня мы предлагаем читателям взгляд другой стороны — Федеральной налоговой службы. На наши вопросы согласился ответить заместитель руководителя ФНС России Сергей Аракелов.
— На каких принципах сегодня строится отношение налоговых органов к налогоплательщикам?
— Налоговая служба старается сделать все возможное, чтобы налогоплательщику было удобно с нами взаимодействовать. Мы ушли от тотальных проверок. Для нас важно, чтобы налогоплательщик не стоял в очередях, чтобы получал оперативную и качественную информацию по запросам, чтобы своевременно рассматривались жалобы. Это одно из важнейших направлений, которое мы сейчас развиваем. В качестве примера можно назвать возможность использования «личного кабинета» на сайте налоговой службы, где каждый гражданин может узнать свою налоговую задолженность и заплатить налоги. Можно добавить и возможность электронной регистрации как юридических лиц, так и индивидуальных предпринимателей, а также предоставление налоговых деклараций в электронном виде. Все это направлено прежде всего на повышение качества налогового администрирования, на создание благоприятного налогового и правового климата.
— Вы упомянули отход от тотальных проверок. В чем это выражается?
— От большого количества проверок, большого охвата организаций мы перешли к более качественному администрированию налогоплательщиков. Если посмотреть цифры, то в 2002 году по Российской Федерации было проведено более 600 тысяч выездных проверок, а за 2010 год — 75 тысяч. Если говорить о Москве, то таких проверок в 2002 году было больше 20 тысяч. В 2010 году — шесть тысяч. Вот такая разница. Уменьшился и охват проверками налогоплательщиков. Например, в 2003 году он составлял более 20 процентов, сейчас — меньше одного процента от общего количества налогоплательщиков. Все разговоры о тотальном налоговом прессинге со стороны налоговых органов безосновательны.
— А как же вы налоги собираете?
— Прежде всего надо понимать, что поступления от контрольной работы — это очень небольшая доля от общей суммы налоговых поступлений. Государственный бюджет складывается не за счет взыскания по налоговым проверкам, а за счет поступления налогов от налогоплательщиков в результате эффективного администрирования. В общей сумме поступлений в бюджет результаты контрольной работы составляют два-три процента.
Что же касается количества проверок, то на самом деле у нас нет цели проверять всех. Сейчас в каждом налоговом органе созданы аналитические подразделения, которые на основании материалов камеральных проверок, а также иной информации о налогоплательщике, имеющейся у налоговых органов, проводят анализ предприятия в целях определения налогового риска. Нет такой задачи — просто выйти на проверку, создать препятствия для ведения бизнеса добросовестным налогоплательщикам. Для нас важно, во-первых, грамотно определить цель проверки, то есть сформулировать риски, которые существуют в отношении конкретного налогоплательщика, во-вторых, качественно провести проверку, а в-третьих, доначислить ту сумму налогов, которая устоит в суде, если не будет заплачена в добровольном порядке.
Раньше зачастую было так: проводились проверки, доначислялись большие суммы налогов, а потом все проигрывалось в суде. Но инспекции отчитывались о хорошей работе по доначислению средств. В начале этого года на коллегии ФНС руководитель службы поставил задачу: если мы выходим на проверку и доначисляем налоги, эта сумма должна устоять в суде и должна быть взыскана в бюджет. И сегодня служба работает по такому принципу: проверок должно быть меньше, но они должны быть качественными.
Мы даем сотрудникам посыл: перед тем как выйти на проверку, у вас должно сложиться четкое представление, что вы собираетесь исследовать и каким образом подтвердить выявляемые правонарушения. Инспектор, начинающий проверку без такой аналитической работы, часто делает безосновательные доначисления.
Здесь есть, конечно, проблемы, связанные с качеством работы отдельных инспекторов. Но это частные случаи, и разговоры о том, что мы даем какие-то специальные планы принести определенную сумму с проверки, не соответствуют действительности. Подумайте сами: как можно спрогнозировать сумму доначислений? О конкретных суммах речь не идет никогда.
— Сейчас одна из проблем — проверки, связанные с так называемыми фирмами-однодневками. То есть ФНС занимается регистрацией компаний и сама же борется с фирмами-однодневками. Почему вы не делаете, как на Западе, — если фирма в течение года не сдает отчетность и не платит налогов, ее автоматически исключают из реестров? Ведь это же ваша функция — исключать из реестров.
— Здесь надо учитывать, что Федеральная налоговая служба совмещает две функции — регистрирующую и контрольную. Если мы говорим о регистрирующей функции, то надо понимать, что в России действует заявительный порядок регистрации. Определен пакет документов, которые учредитель должен направить нам, и у нас есть пять дней, в течение которых мы просто обязаны зарегистрировать организацию, если эти документы предоставлены и нет законных оснований для отказа. То, что учредитель юрлица, которое мы регистрируем, имеет задолженность по другим принадлежащим ему юрлицам, или то, что он является учредителем еще ста компаний, или что адрес нового юрлица — это адрес массовой регистрации, по действующему законодательству основаниями для отказа не является.
При этом, если бы организация не отчитывалась, у налоговой службы были бы основания для приостановления операций по счетам, но сейчас многие организации формально отчитываются, имеют номинальных учредителей и директоров. Работу по исключению из реестра мы ведем — за последнее время исключено около полутора миллионов таких организаций. Все, что нам разрешено законодательством в этом вопросе, мы делаем. Проблема в том, что сегодня создать такую фирму очень легко, так что фирмы-однодневки появляются примерно с той же скоростью, с какой мы их исключаем из реестра. Необходимо предусмотреть в законодательстве больше оснований для отказа в регистрации, чтобы появилась возможность еще на этапе регистрации отсекать очевидные фирмы-однодневки. При этом изменение порядка регистрации не должно затронуть добросовестные организации.
— На ваш взгляд, законопроект о введении уголовной ответственности за учреждение фирм-однодневок может решить проблему?
— Я считаю, что создание и использование фирм-однодневок — это в большей степени проблема для правоохранительных органов, а не для налоговой службы. Ведь не столь важно установить и привлечь к ответственности какого-то студента, который за небольшие деньги учредил фирмы для кого-то. Важно установить и привлечь к ответственности бенефициара этой схемы. Сейчас мы планируем более тесно работать в этом направлении со следственным комитетом.
Сейчас мы выигрываем 55 процентов сумм налоговых доначислений. Мы стараемся доводить до суда только те дела, которые обоснованы
— А в Европе, где тоже существует НДС и тоже действует заявительный порядок регистрации компаний, проблема с фирмами-однодневками существует?
— Да, существует. Я даже изучал материалы нескольких европейских судов по этой проблематике и могу сказать, что сами фирмы-однодневки и схемы их использования для разных налоговых злоупотреблений есть и там. Однако нужно понимать, что в Европе это не имеет такой массовости, как у нас, а порог ответственности там намного выше. Кроме того, использование фирм-однодневок сильно повышает репутационные риски в бизнесе.
— Сегодня налоговые службы говорят: ты работаешь вот с этой фирмой, докажи, что она не однодневка. В результате компании тратят кучу времени и сил, чтобы собирать досье на контрагентов. Это довольно странная ситуация, разве нет?
— И инспекции, и налогоплательщики руководствуются сложившейся позицией Высшего арбитражного суда по вопросам определения необоснованной налоговой выгоды, которая отражена в постановлении ВАС № 53. Там говорится, что при рассмотрении этих вопросов надо исходить из совокупности всех доказательств. Надо смотреть, была ли реальная поставка, если мы говорим про товар, была ли должная осмотрительность со стороны налогоплательщика, соответственно, каким образом товар пришел к налогоплательщику, что было с денежными средствами, куда они были перечислены. То есть ВАС ориентирует нас на то, что мы, увидев в числе контрагентов налогоплательщика фирму-однодневку, не просто должны отказать ему, например, в возмещении НДС, но обязаны рассмотреть весь комплекс событий. И если раньше мы ограничивались опросом учредителей, гендиректоров фирмы-контрагента, то сегодня мы смотрим, была ли реальная поставка товара, была ли у контрагента (даже если это нелегитимная фирма, то есть от нее отказался учредитель) реальная возможность поставить товар, смотрим дальнейшую цепочку контрагентов этой фирмы-однодневки — откуда к ней пришел товар. То есть мы идем по всей цепочке поставщиков — от начала до самого конца.
А у налогоплательщика мы просим пояснений: каким образом к вам пришел товар, как выполнялись работы, оказывались услуги? Просто объясните нам, каким образом был заключен конкретный договор. Если налогоплательщик представит доказательства проявления им должной осмотрительности при выборе контрагента и подтвердит факт поставки от данной организации, проблем не будет.
Использование некоторыми компаниями фирм-однодневок в схеме построения взаимоотношений по приобретению товаров, работ, услуг выгодно недобросовестным налогоплательщикам, и это не может не отражаться на добросовестных, ведь фактически в этом случае происходит ограничение их конкурентоспособности. Поэтому я считаю, что это общая проблема всего бизнес-сообщества.
И не надо забывать, что в общем количестве доначислений по проверкам доля доначислений по схемам с использованием фирм-однодневок составляет не более 35 процентов, остальное — это методологические вопросы, связанные с применением и толкованием норм законодательства.
— И все же возникает ощущение, что в отношении налогоплательщика действует презумпция виновности: у нас есть подозрение, докажи, что это не так. Эта ситуация достаточно сильно напрягает.
— С учетом позиции ВАС РФ и складывающейся судебной практики с конца прошлого года мы изменили концепцию доказывания необоснованной налоговой выгоды. Мы довели до инспекций методику, в которой пошагово расписан максимум того, что инспектор должен сделать при проверке обоснованности налоговой выгоды налогоплательщика, даны рекомендации, как доказывать необоснованную налоговую выгоду. Там четко сказано: нельзя ограничиваться чем-то одним. Нельзя сразу говорить, что налогоплательщик недобросовестный, если вы увидели среди его контрагентов так называемые фирмы-однодневки. Если вы это увидели, то это лишь обстоятельство, на которое необходимо обратить дополнительное внимание. Налоговая служба должна доказывать, была реальная поставка товара или нет. А со стороны налогоплательщика все очень просто: ему нужно только объяснить, как он заключил конкретный контракт, и представить доказательства реальности поставки от конкретного поставщика (выполнения работ, оказания услуг).
— Что если налоговый орган не будет выполнять указания, содержащиеся в методике?
— Если не собрано достаточной доказательственной базы по проверке и вынесено необоснованное решение, оно будет просто отменено. И здесь могу сказать, что за 2010 год по России вышестоящими налоговыми органами отменено 40 процентов решений налоговых инспекторов. Это то, что отменили мы сами — центральный аппарат и управления по субъектам федерации. Это очень существенно. Статистические данные показывают эффективность работы досудебного аудита в налоговых органах. Повысилось качество проверок, и в связи с этим количество жалоб налогоплательщиков на решения налоговой службы за последний год значительно уменьшилось. За первое полугодие 2011 года количество жалоб по сравнению с первым полугодием 2010-го уменьшилось на 17 процентов.
— То есть вы видите, что решение налогового инспектора в суде не устоит, и сами его отменяете?
— Да. И в результате у нас резко увеличилось количество выигрышных дел в судах. Сейчас мы выигрываем 55 процентов сумм налоговых доначислений. Это неплохие показатели. Сегодня мы стараемся доводить до суда только те дела, которые обоснованы. В результате с 2007 года количество дел в судах уменьшилось процентов на сорок. Я сам долгое время проработал в юридическом отделе и вспоминаю, как раньше суды жаловались, что мы их просто заваливаем делами. В налоговые составы привлекали судей из гражданского состава, из административного. А сегодня у налоговых составов судов не так много дел, и уже их судей привлекают в гражданские составы. Это тоже показатель нашей работы.
Я скажу больше: когда мы стали сами отменять необоснованные решения территориальных органов, юридические компании запаниковали. Ведь раньше все было очень просто: мы по формальным основаниям, без учета судебной практики, выносили решение, и любой юрист — не надо было даже обладать высокой квалификацией — легко оспаривал его в суде. А сейчас, во-первых, количество споров уменьшилось, а качество доказательной базы повысилось, во-вторых, для противостояния налоговой службе нужна совсем другая квалификация юристов. И это очень многим не нравится. Поэтому я думаю, что появление в СМИ большого количества публикаций о том, что налоговая служба кошмарит предпринимателей, а консалтинговые фирмы их героически защищают, связано именно с этим.
— Чего ждать бизнесу от российской налоговой службы в будущем при проведении налоговых проверок?
— Наша цель сегодня — стремиться урегулировать споры с налогоплательщиками до суда, повысить качество администрирования. Взять, к примеру, европейский опыт, когда до суда доходят лишь крайние случаи, связанные с методологическими спорами или с нечетким регулированием той или иной ситуации законодательством. И сейчас мы готовим соответствующие изменения в законодательство, потому что процедура досудебного урегулирования споров представлена в Налоговом кодексе всего несколькими статьями. Конечно, здесь должна быть четкая регламентация, подобная процессуальным кодексам, — все должно быть выстроено четко, грамотно и понятно для налогоплательщика.
Все решения, где мы видим какие-то процедурные нарушения инспекторов или знаем, что по этим вопросам сложилась определенная судебная практика, мы будем отменять сами, не доводя дело до суда. При этом надо понимать, что отмена решений несет методологическую функцию. Потому что, когда это решение поступает в территориальные органы, тому же инспектору, он видит: доначисление по данным основаниям отменили — и уже не будет наступать на те же грабли. Тем более что мы не просто отменяем решение инспекции, а применяем определенные меры дисциплинарного взыскания. Я не могу сказать, что перемены произойдут в одночасье, но уже сегодня есть тенденция к качественному изменению подходов при проведении налоговых проверок.
Разместить:
© 2006-2023 Российский налоговый портал.