Программа и время

Однако, на мой взгляд, и надежды на «возвращение политики в жизнь общества», и пессимизм либеральных экономистов по поводу модернизационной повестки дня не имеют под собой фундаментальных оснований. В том же Ярославле Медведев — в оптимистичной и уверенной манере — высказал весьма разумные мысли. Он предостерег от суеты, в которой может «возникнуть ощущение, что что-то распадается, что-то давит»; связал трудности модернизации не с настроем масс, а с неготовностью к этому процессу значительной ча­сти чиновников и бизнеса, подчеркнул, что создание «промодернизационной» партии нужным не считает и что опорой при проведе­нии преобразований будут люди, готовые к «внутренней модер­низации». Все это означает лишь одно: президент считает постепенную модернизацию — причем преимущественно экономическую, а не политическую, — оптимальной. И в этом, по-моему, президент прав.

Да, дискуссия о модернизации смещается в сторону обсуждения перспектив инновационной экономики, что снижает ее реформаторский потенциал, а политического измерения модернизационная программа пока не обрела. Однако значительная часть населения видит в Медведеве человека, способного изменить страну. С каким бы скепсисом ни говорилось о президенте как о блогере, даже в таких формулировках содержится отношение к нему как к личности современной, открытой всему новому, к человеку, желающему перемен, но, возможно, ограниченному в способах их реализации или не вполне уверенному в оптимальных методах реформ.

Сегодня становится очевидным то, что, на мой взгляд, было понятным и год, и два тому назад. Бюрократия боится политических перемен, бизнес не слишком заинтересован в экономических, а большая часть населения ждет четкого сигнала, постепенно выбирая более подходящего лидера. В таких условиях оптимальным было бы ускорение экономического развития, которое могло бы обеспечить решение сразу нескольких задач: преодоления неэффективности бизнеса, повышения доверия граждан к политикам, выступающим с этих позиций, и, наконец, сокращения влияния бюрократии, курирующей те или иные отрасли.

Посмотрим еще раз на те направления, которые, на мой взгляд, могут быть приоритетными при составлении конкретного модернизационного плана. Во-первых, либерализация рынка земли и строительства. Рассуждения о том, что распродажа сельскохозяйственных земель под застройку «убьет аграрный сектор», — демагогия. Сегодня даже в европейской части России земли, используемые под ИЖС и дачное хозяйство, занимают менее 1% всех угодий, при этом площадь пашен в России с 1985 по 2009 г. уменьшилась на… 50,8%. Во-вторых, резкая активизация инфраструктурных проектов, причем в массовом масштабе и в условиях конкуренции не только между отечественными компаниями, но и между ними и иностранными строителями. Такая страна, как Россия, не может строить в год столько дорог, сколько в Китае строят за две недели. В-третьих, содействие малому бизнесу — вплоть до полной отмены налогов на небольшие производственные предприятия и мелких поставщиков услуг населению (кроме торговли).

Все эти шаги — примеры сугубо экономических изменений, которые, несомненно, повысили бы доверие граждан к власти и укрепили бы надежды на модернизацию. Демократия, о приверженности которой президент говорит с уверенностью, но детали которой прорисовывает неохотно (среди стандартов демократии открытые и конкурентные выборы даже не были упомянуты), может сформироваться в России как следствие, а не предпосылка модернизации. Президент Медведев — сторонник модернизации. И он, несомненно, не противник и демократии. Но более привлекательной в современной России выглядит первая, чем вторая. И задачей российского экспертного сообщества должно стать создание реального плана комплексной экономической модернизации, обращенного к Дмитрию Медведеву, но при этом отталкивающегося от реального состояния общества и власти, а не от благих пожеланий. Нужны четкая программа и ясный временной срок на ее осуществление.

Комментарии

Вы также можете   зарегистрироваться  и/или  авторизоваться  

Имя *

Комментарий *    

Добавить комментарий