Налоговый климат-контроль: потепление, местами гололед?

Участники круглого стола:
Николай Аверченко, адвокат, канд. юрид. наук, старший юрист адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Андрей Кириллов, финансовый директор компании «News Outdoor Россия»
Сергей Пашков, юрист адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Иван Пирожков, финансовый директор АНКОР
Сергей Разгулин, заместитель директора Департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Минфина России

103-е место – это хорошо?

В конце 2009 года был опубликован налоговый рейтинг Всемирного банка и PricewaterhouseCoopers, согласно которому наша страна поднялась со 134-го на 103-е место из 183 возможных. По ряду позиций Россия даже вышла вперед, обогнав другие страны БРИК: так, по простоте уплаты налогов, а также индексу эффективной налоговой ставки России нет равных среди стран БРИК. Ощутили ли российские компании, что платить налоги стало проще, а налоговая нагрузка снизилась? За счет чего Россия поднялась на 30 мест вверх?
Сергей Пашков: Разговоры о том, что налоговый климат в России серьезно улучшился по сравнению с другими странами, возник не на пустом месте. Давайте вспомним, как развивалось налоговое законодательство. С 2008 года у нас стала возможна уплата НДС на ежеквартальной основе, а до этого была на ежемесячной. Смягчение? Да. Далее – ввели возможность применять вычеты по НДС с авансовых платежей. Раньше они применялись, только когда плательщик принял товар к себе на учет. Затем – широко внедряется система электронного документооборота, в частности сдача налоговой отчетности. Конечно же, нельзя не сказать о снижении ставки по налогу на прибыль до 20%. В разных источниках приводятся разные данные о том, кто и насколько снизил налоги. Мы где-то в серединке. К примеру, Восточный Тимор снизил налог в три раза, в Судане с 30 до 15%, а, например, в Южной Корее - с 25 до 22%. Обобщив список достижений, можно отметить, что при составлении рейтинга учитывались три критерии.
1. Общее количество налогов в стране.
2. Совокупное время, которое компания тратит на уплату налогов в год.
3. Величина эффективной (полной) налоговой ставки по всем налогам.

К примеру, почему Мальдивы оказались на первом месте? Компании достаточно заплатить один налог один раз в год и потратить на это 20 минут. В России в среднем компании платят 11 налогов и тратят на это 320 часов в год. Для сравнения, в Белоруссии – 107 налогов и 900 часов.
Таким образом, статистика в какой-то мере в нашу пользу. Эти часы, естественно, не учитывают разбирательства в налоговых органах, судебные разбирательства и т.д.

Николай Аверченко: А вот, говоря об улучшении налогового климата, можно ли утверждать, что взаимоотношения компаний с налоговыми органами нормализовались?
Иван Пирожков: Если брать 2009 год, то сложно так сказать. Причем очень чувствовалось, что если в первом полугодии, очевидно, была установка сверху «не кошмарить» бизнес, и налоговые органы действовали достаточно либерально, то во втором полугодии, видимо, им напомнили, что не выполнен годовой план по сбору налогов, и налоговики стали вести себя более жестко.
Хочу также отметить, что в качестве одного из параметров улучшения климата был упомянут электронный документооборот. Возможно, сам факт наличия такой возможности и является улучшением, но на практике мы столкнулись с тем, что эта система не очень работает. Причем речь не о том, что не работает кнопка. Просто мы отправляем налоги, видим свой лицевой счет, что деньги ушли, затем берем выписку, а в ней ничего не отражено, то есть налоговая работает так, как ей удобнее. С этой точки зрения вряд ли можно сказать, что взаимодействие улучшилось.
Плюс, как я уже говорил, в конце года несколько ужесточилась позиция налоговиков. У нас вот был очередной спор с налоговиками, и мы столкнулись с такой коллизией. С одной стороны, когда ввели процедуру апелляции к вышестоящей налоговой, это было воспринято нормально, действительно, сначала надо внутри договориться. С другой стороны, возник «забавный» момент – апелляция к налоговой является, по сути, аналогией апелляции судебной. После того как вышестоящая инстанция сказала «нет», можно принимать решение, присылать инкассо и совершать все остальные действия. Таким образом, в суд мы уже обращаемся с кассацией. А поскольку вероятность того, что высшая налоговая скажет «нет» очень высока, получается, что как только мы получаем ответ «нет», то сразу же вынуждены бежать в суд и просить принимать обеспечительные меры, потому что не хочется, чтобы сразу пришло требование в банк и деньги были списаны со счета. Это улучшение взаимодействия? По факту нет.
В качестве плюса могу отметить лишь то, что мы реально ощутили на себе – изменение формата уплаты НДС. Это был действительно мощный инструмент, особенно в нашем бизнесе, где основные расходы без НДС, и получается, что мы огромные деньги платим ежемесячно.
Андрей Кириллов: На мой субъективный взгляд, в 2009 году сотрудники налоговой стали более компетентными. Не могу сказать, что это всегда плюс для бизнеса, но с точки зрения общения с налоговиками получается более профессиональный диалог. По опыту работы, три-пять лет назад приходили какие-то тетушки, которые даже не знали, что такое «1С», была проверка по бумажкам, по счету 51 – по оплате, без понимания логики налоговых регистров и всего остального. Сегодняшние сотрудники становятся более молодыми и более мотивированными.
Сергей Разгулин: Если возвращаться к приятному рейтингу… Буквально на днях прочитал, что сборная России по футболу сделала шаг вперед в футбольном рейтинге, но вряд ли болельщиков это радует. Так что данный рейтинг, во-первых, несколько запоздалый, а во-вторых, мы все равно там во второй сотне.
Почему я считаю, что рейтинг запоздалый? Последние лет десять, пока идет налоговая реформа, все изменения, вносимые в Налоговый кодекс, за исключением индексации акцизов, были направлены на снижение налоговой нагрузки – уменьшение их числа, упрощение исчисления, расширение перечня вычетов из налоговой базы и т.д. Все изменения были направлены на создание более комфортных условий для выполнения налогоплательщиками своих обязанностей. Это касается как элементов налогов, так и налогового администрирования.
Сейчас нам очень тяжело, потому что когда мы вносим новые законопроекты в Думу, то обязательно ожидаем снижения ставок, отмены какой-то обязанности налогоплательщика. Если этого нет, то такой закон очень тяжело принимается. Хотя речь может идти об очевидных вещах, связанных, например, с устранением пробелов в законодательстве – установлением ответственности налогоплательщика за неисполнение установленных Кодексом обязанностей.

«Внутриведомственные» противоречия – разрешимые или нет?

Как известно, разъяснения по прочтению тех или иных норм издают и Минфин России, и ФНС России, причем не всегда позиции финансового и налогового ведомства совпадают. А поскольку с проверкой в компании приходят налоговики, то руководство компании вынуждено прислушиваться к их точке зрения.
Есть и еще один важный момент – компании могут проверять не только налоговые органы, но и органы внутренних дел. Причем в этом случае над руководителями предприятия уже висит «дамоклов меч» уголовного наказания, которое возможно, даже если налоговой спор был выигран. Насколько неустранимы все эти противоречия, пытались разобраться участники круглого стола.
Николай Аверченко: Бывают ли институциональные разногласия между Минфином и ФНС. Понятно, что ФНС – подчиненная вам структура и тем не менее?
Сергей Разгулин: Есть разные прочтения норм Налогового кодекса, такое возможно, к сожалению. Не всегда нами обеспечивается методологическое единство применения норм НК. На определенном этапе мы очень тесно взаимодействовали в части издания совместных разъяснений, эта практика продолжается и сейчас, но в ряде случаев есть разъяснения ФНС, которые не учитывают нашу точку зрения, или, наоборот, наша точка зрения другая, но уже есть разъяснения ФНС, которые внедрены в практику и используются.
Из последних примеров – нулевые декларации по ЕНВД: ФНС их разрешила, а Минфин считает, что их быть не может. В какой части можно уменьшать налог по упрощенной системе налогообложения на суммы страховых взносов, взносов на обязательное пенсионное обеспечение, если индивидуальный предприниматель уплатил их сразу? По налогу на прибыль есть расхождения в части признания тех или иных расходов в учете налогоплательщика.
Николай Аверченко: Допустим, Минфин занимает более либеральную позицию и как бы на стороне налогоплательщика, но с налоговой проверкой приходят налоговики, у которых иная точка зрения, и получается, что налогоплательщик все равно вынужден прислушаться к их мнению.
Сергей Разгулин: Гарантия для налогоплательщиков усилена с 2007 года и заключается в том, что выполнение налогоплательщиком письменных разъяснений уполномоченных органов (будь то налоговые или финансовые органы) является обстоятельством, исключающим не только его вину в совершении правонарушений, но и начисление пеней как меру компенсационного характера. За налогоплательщиком сохраняется только обязанность по уплате налогов. Таким образом, если со стороны налогового органа изменилась трактовка законодательства, то от этого не должен страдать налогоплательщик.
Те разъяснения, которые Минфин направляет налоговому органу, являются обязательными для исполнения налоговыми органами. Но из текста разъяснений, которые публикуются в СМИ, не всегда можно понять, были ли они адресованы налоговым органам или нет. Есть судебная и арбитражная практика, которая часто исходит из того, что это не всегда важно. Мы придерживаемся формальной трактовки, что если разъяснение было направлено в адрес ФНС, то оно для них обязательно. Мы такие разъяснения стараемся публиковать на нашем сайте. Не должно быть ситуаций, в которых у конкретного налогового органа, проводящего проверку, иная точка зрения, чем та, которая доведена до ФНС.
Иван Пирожков: То есть это освобождает от наказания, но не освобождает от уплаты недоимки.
Сергей Разгулин: Понятно, что у каждого проверяющего свое правосознание, свое понимание законов. Но в ситуации, при которой есть прямая позиция ФНС, а налоговый орган ей не руководствуется, самый эффективный способ защиты – уведомить об этом факте непосредственно Федеральную налоговою службу.
Николай Аверченко: Исключается ли уголовная ответственность, если есть льготное для налогоплательщика разъяснение Минфина или ФНС?
Сергей Разгулин: Пленум Верховного суда говорил о том, что при рассмотрении вопросов, связанных с привлечением налогоплательщика к уголовной ответственности, суд должен принимать во внимание обстоятельства, указанные в статье 111 Кодекса, – обстоятельства, исключающие вину. В том числе и выполнение письменных разъяснений налоговых органов. У нас нет преюдикции в части дел, рассмотренных в арбитражном суде. В законопроекте, который рассматривается в Госдуме, предлагается закрепить норму о том, что обстоятельства, установленные вступившим в силу решением арбитражного суда или суда общей юрисдикции, не могут игнорироваться при рассмотрении соответствующего уголовного дела до тех пор, пока эти обстоятельства не будут пересмотрены в установленном порядке в соответствующих судах – общей юрисдикции или арбитражном.
Николай Аверченко: Здесь мы подошли к очень важной проблеме. Это конкуренция милицейского рассмотрения налоговых правонарушений и административного в части налоговых органов. Пока нет прямого ступенчатого порядка, когда сначала налоговики разбираются, а потом органы внутренних дел. Теоретически даже при проигрыше налоговиками дела в суде конкретный милиционер не связан доводами арбитражного суда и вполне может расследовать уголовное дело и даже передавать его в суд. В то же время есть информация, что негласно органы внутренних дел не вмешиваются в процесс, пока не разрешены все судебные инстанции в рамках гражданско-правовых и административных дел. Эта практика перспективна?
Сергей Разгулин: Мое мнение состоит в том, что основания для возбуждения уголовного дела гораздо шире, чем передача материалов налоговых органов в органы внутренних дел. В ряде случаев налоговые органы просто не вправе квалифицировать соответствующие действия как преступления, не вправе удостовериться в реальности подписи, соответствующих документов и т.д. То есть здесь не полностью перекрывается компетенция органов МВД и налоговых органов. Способы установления фактов, свидетельствующих о преступлениях, в уголовном законодательстве и в законодательстве об оперативно-розыскной деятельности гораздо шире, чем в законодательстве о налогах и сборах. Поэтому думаю, что если орган внутренних дел получил сведения о преступлении, то он должен сначала направить их в налоговые органы для проверки – это не очень правильная постановка вопроса.
Андрей Кириллов: Правильно ли я понимаю, что возможна следующая коллизия. Допустим, компания получила претензию. Подала апелляцию в вышестоящий орган, если в Москве, то в УФНС по г. Москве. Этот орган апелляцию отклонил, решение считается вступившим в силу. С этого момента компания побежала в арбитражный суд и попросила обеспечительные меры, то есть защитила себя от того, что с нее спишут все средства и деятельность остановится. Если же одновременно с этим дело пошло в органы МВД, то получается, что меч все равно висит? Таким образом, генеральный директор может быть привлечен к уголовной ответственности.
Сергей Разгулин: Да, по закону так оно и есть. Нет нормы, что уголовное дело не может быть возбуждено, пока дело не рассмотрено в арбитражном суде и не вынесено соответствующее решение, что налогоплательщик не прав.
Николай Аверченко: Хочу обратить ваше внимание на статистику. В 2008 году было зарегистрировано 3 млн экономических преступлений, связанных с налогами. Из них 1 млн был передан в суд, осуждено по недоимке в связи с налогами 1465 физических лиц, 1045 – юридических лиц, 408 человек – как налоговые агенты, 503 – за сокрытие имущества. Из 1 млн дел, переданных в суд, осуждены были около 3 тыс. человек. Таким образом, очень небольшой процент осужденных по этим преступлениям.

Досудебное урегулирование или «бег в суд»

С 2009 года стала обязательной процедура досудебного урегулирования налоговых споров. Однако большинство административных обжалований остается без удовлетворений. О том, что этот механизм не работает либо работает недостаточно эффективно, представители бизнеса упоминали на протяжении всего круглого стола. Почему же так происходит, они стремились выяснить у представителя Минфина.
Андрей Кириллов: Наша компания по проверке своей налоговой инспекции получила пени на 100 тыс. рублей, по итогам апелляции УФНС по г. Москве было вынесено решение об отказе в привлечении к ответственности и доначислении налогов на сумму 1 млрд 341 млн рублей. Понятно, что с точки зрения уголовной ответственности наш генеральный директор здесь защищен, а с точки зрения разбирательства дела по существу сама ситуация выглядит достаточно абсурдно. В результате апелляции доначисление происходит в десятки раз, при этом выносится решение об отказе в привлечении к уголовной ответственности.
Сергей Разгулин: Здесь, наверное, следует сказать о том, как работает процедура апелляции. 20-30% решений нижестоящих налоговых органов отменяется вышестоящим налоговым органом либо частично, либо полностью – как по формальным основаниям, так и по фактическим.
Иван Пирожков: Почему нельзя было сделать, чтобы суд стал одной из инстанций разрешения спора. Мне кажется, что налоговым органам было бы меньше соблазна подтверждать решение нижестоящего органа, если бы он понимал, что налогоплательщика обязали сначала разобраться внутри, но при этом судебное разбирательство по-прежнему остается.
Сергей Разгулин: Я не считаю, что эта процедура ухудшает положение налогоплательщика. Она строго ограничена по времени, максимум месяц – дополнительные мероприятия налогового контроля и 15 дней – рассмотрение апелляционной жалобы в вышестоящем налоговом органе.
Иван Пирожков: Формально, если вышестоящая налоговая подтверждает решение, вынесенное нижестоящей, то оно вступает в силу с даты решения, вынесенного нижней налоговой. И получается, что если верхняя налоговая что-то изменила в решении, то нужно бежать в суд, а суд может отказать налогоплательщику по формальным основаниям (трехмесячный срок обращения в арбитражный суд).
Сергей Разулин: Не совсем так. В любом случае важна дата решения вышестоящего налогового органа по апелляционной жалобе. Кроме того, согласно решениям ВАС срок обращения в суд отсчитывается с того момента, когда высший налоговый орган рассмотрел решение или должен был рассмотреть.
Николай Аверченко: Кто эти люди, которые принимают решения по апелляционным жалобам? Это дополнительная нагрузка или отдельный отдел в рамках ФНС? Насколько они независимы?
Сергей Разулин: Независимость вышестоящего налогового органа от нижестоящего заключается только в том, что он переоценивает для себя те обстоятельства, которые собрал нижестоящий орган, и доказательства, которые налогоплательщик приводит в свою защиту. Конечно, это не третье лицо, не независимое, как арбитражный суд или третейский суд. Это одна и та же структура налоговых органов. Независимость проявляется лишь в том, что происходит переоценка доказательств на предмет сложившейся практики в этом регионе, практики высших судебных инстанций и т.д.
Рассмотрение жалоб производится с участием практически всех тех лиц, которые могут быть привлечены к рассмотрению материалов (методологические отделы, например).
Андрей Кириллов: Но у налогоплательщика есть право на донесение своей позиции до вышестоящих налоговых органов. Наш пример говорит о том, что этим правом нам не удалось воспользоваться. Насколько вышестоящие налоговые органы прибегают к тому, чтобы выслушать налогоплательщиков?
Сергей Разгулин: Участие налогоплательщика в разбирательстве апелляции не предусмотрено, это все же не суд. Все аргументы, которые могут быть заявлены лично, ограничиваются рассмотрением материалов проверки до вынесения решения. Дальнейшее рассмотрение происходит на основании письменных доказательств.
Николай Аверченко: Статистика дел, выигранных по суммам доначислений, в пользу налоговых органов. Но по количеству дел, по данным ВАС, 70% выигрывают налогоплательщики. На ваш взгляд, какая ситуация на самом деле, такое количество выигранных ВАС дел – это нормально или суммы важнее?
Сергей Разгулин: Это сложный вопрос. Я не считаю, что нужно ориентироваться на количество дел, которые рассмотрены в судах. С другой стороны, не нужно говорить о снижении нагрузки на судей как задаче, которую следует решать. Необходимо, чтобы процедура апелляционного обжалования была способом урегулирования спора, эффективным инструментом защиты интересов налогоплательщиков на досудебной стадии.
Если мы смотрим на гарантии налогоплательщикам, то видим формирующуюся судебную практику – возмещение в пользу налогоплательщика расходов, которые он понес на судебные затраты.
Показатель, который мы внедряем и будем мониторить, – количество дел, в которых налоговый орган участвовал и проиграл. Статистика будет анализироваться подразделением ФНС и станет одним из критериев оценки эффективности деятельности налоговых органов. Кроме того, есть еще одна связанная с налоговыми спорами тенденция. Основания для их возникновения автоматически сокращаются в результате снижения количества выездных налоговых проверок. Если раньше 250–300 тыс. в год, то сейчас меньше 100 тыс. выездных налоговых проверок. Среднестатистический налогоплательщик может и не столкнуться с выездной налоговой проверкой. Что касается камеральных проверок, мы видим сокращение количества отчетных периодов, сокращение количества тех же деклараций и отчетов, которые сдаются и т.п.
Андрей Кириллов: На мой взгляд, разумным критерием при выборе варианта обжалования решения нижестоящей налоговой инспекции была бы значимость доначислений для бизнеса. Например, если у компании огромные обороты, а она спорит за 2 тыс. рублей, то нет смысла загружать суды, этот вопрос можно решать в высшей налоговой инстанции. Если же сумма спора ставит под вопрос существование бизнеса, то следовало бы сразу идти в суд. Например, можно взять процент оборота. Это дало бы объективный критерий, для того чтобы компании смогли обращаться сразу в суд или хотя бы за обеспечительными мерами. Это проложило бы шелковый платок между дамокловым мечом.
Сергей Пашков: Антон Иванов, председатель ВАС, сказал о том, что налоговикам следует руководствоваться арбитражной практикой, тогда у них будет меньше проигранных дел.
Сергей Разгулин: Здесь тоже есть важные нюансы. Арбитражная практика часто бывает очень индивидуальна. Например, дела о возмещении НДС. Есть один документ, где допущена ошибка, не подтверждена реальность хозяйственной операции. Налоговики идут в суд и проигрывают дело. Но через определенный период появляется тот же комплект документов, датированных другими датами, и налоговики снова идут в суд, чтобы с новой аргументацией доказать, что не было реальности хозяйственных операций, для этого ими были собраны дополнительные сведения и доказательства.
К тому же в разных округах разная арбитражная практика, о чем тоже следует помнить.
Сергей Пашков: А есть ли какая ответственность сотрудников налоговых органов, которые инициируют судебное дело, а оно затем разваливается в суде?
Сергей Разгулин: Во-первых, есть финансовые последствия. В виде сумм в погашение взысканных процентов за несвоевременный возврат сумм налогов, за излишнее взыскание, возмещение расходов.
В критериях оценки есть показатель – количество жалоб, споров, отмененных решений, и это влияет на финансирование.
Во-вторых, если выясняется, что был умысел должностного лица, который злоупотреблял своими полномочиями, то это уже уголовная ответственность.

В 2010 год – с оптимизмом

В заключение круглого стола его участники обсудили, какие из грядущих нововведений являются позитивными для бизнеса, а какие – наоборот. По общему мнению, нас ждет баланс «плохого» и «хорошего», как это и бывает в жизни.
Андрей Кириллов: В последнее время активно обсуждается отмена великого достижения налоговой реформы – плоской ставки по налогам на доходы. Каков общий тренд в этом направлении, грозит ли нам в ближайшее время подобное решение?
Сергей Разгулин: Я, кстати, действительно считаю, что плоская ставка НДФЛ – это серьезное достижение налоговой реформы. С другой стороны, инертность мышления сохраняется, и многие все равно уклоняются от уплаты НДФЛ. Что касается законопроектов, то они периодически возникают. Однако думаю, что в ближайшие три года мы к этому вопросу не будем возвращаться.
Николай Аверченко: Закон, по которому ЕСН занимается страховыми взносами, он в какой корзине лежит – либерализации или наоборот?
Сергей Разгулин: Этот закон, к сожалению, перечеркивает многие достижения налоговой реформы как с точки зрения налоговой нагрузки, так и с точки зрения администрирования. Это очень негативный пример пересмотра некоторых идей, которые были положены в основу налоговой реформы, – объединение налоговых платежей в рамках Налогового кодекса, единый орган, который администрирует эти платежи. При этом правовая природа данных платежей остается налоговой. Из-за того что их назвали страховыми взносами, компенсационный характер все равно не прослеживается. Так что минусов гораздо больше.
Рост нагрузки на фонд оплату труда будет с 2011 года, в то время как в 2010 году компании с зарплатами свыше 60 тыс. даже смогут сэкономить определенную сумму.
Иван Пирожков: Я рассчитывал, что наибольшая нагрузка придется на зарплаты в диапазоне от 25 до 50 тыс. рублей – это достаточно большой пласт сотрудников компаний
Николай Аверченко: Транспортный налог, который так долго обсуждался, в итоге тоже стал явным минусом?
Сергей Разгулин: Минус состоит в том, что очень большой разрыв стал между регионами, это искусственно провоцирует на создание налоговых офшоров. Экономия налога может составить 100 раз при регистрации в «хорошей» юрисдикции, что неправильно! Транспортный налог следует индексировать на федеральном уровне и, наоборот, сокращать разрыв в диапазоне региональных ставок с пяти до трех. Это было бы более разумно.
Все остальные принятые законы – в пользу налогоплательщиков. Некоторые выплаты освобождены от обложения НДФЛ, планируется снять с налоговых агентов обязанность ежемесячно информировать о неудержании налога с дохода в силу невозможности, достаточно будет один раз сообщить об этом. По прибыли – внесены поправки, теперь в расходы можно списать всю стоимость имущества, обнаруженного при инвентаризации (раньше только сумму налога), продлевается период учета повышенных размеров процентов по займам в расходах (статья 269 Кодекса), по дивидендам от стратегического участия – возможно, будут сняты ограничения в 500 млн рублей по размеру участия в капитале. Заявительный порядок возмещения НДС – уже в Совете Федерации.
2010 год, на мой взгляд, пройдет под знаком налогового администрирования. Есть законопроект по урегулированию задолженности, по трансфертному ценообразованию.
Андрей Кириллов: Большой пакет документов, который обсуждается, связан с декриминализацией и снятием налоговой угрозы для бизнеса. Для тех генеральных и финансовых директоров, которые не имели раньше отрицательного опыта с точки зрения Налогового кодекса и при условии так называемого деятельного раскаяния, угрозы уголовной ответственности не будет. Насколько я понимаю, существует целый клубок внутриведомственных противоречий на эту тему. Органы, ответственные за силовое решение вопросов, настроены на более жесткой редакции. Как вы думаете, каким образом разрешатся эти противоречия?
Сергей Разгулин: Законопроект принят во втором чтении, и существует большая вероятность, думаю 90%, что он будет до конца года принят. (На момент подписания номера прошел второе чтение. – Прим. редакции). Напомню основные положения законопроекта – что предусматривается в части поправок в Налоговый кодекс?
Сейчас есть норма о том, что налоговые органы передают в органы внутренних дел соответствующие материалы при условии, если в течение двух месяцев со дня направления требования об уплате недоимки, пеней и штрафов оно не исполнено. Вводится норма о том, что передача материалов возможна в случае неисполнения требования, которое направлено только по итогам налоговой проверки и результатом такой проверки явилось решение о привлечении налогоплательщика к ответственности. Таким образом, если был обнаружен состав налогового правонарушения, то материалы передаются в органы внутренних дел. Далее у налогоплательщика есть период времени для добровольной уплаты недоимки, пеней и штрафов до окончания предварительного следствия. Налогоплательщик, погасивший требование (либо юридическое лицо, либо гендиректор), если он впервые привлекается к уголовной ответственности, освобождается от уголовной ответственности. После этого все материалы возвращаются в налоговый орган, и на основании документов, предъявляемых налогоплательщиком о погашении задолженности, прекращается производство и о налоговом правонарушении.
Увеличивается в шесть раз предел привлечения к уголовной ответственности. Сейчас это 100 тыс. рублей для физических лиц и 500 тыс. для организаций.
Я считаю, что это очень важный закон в пользу налогоплательщиков.
Николай Аверченко: Хотелось бы услышать от всех участников круглого стола: чего вы ждете от 2010 года и какую проблему считаете важным решить?
Андрей Кириллов: В 2010 год я смотрю с оптимизмом. С точки зрения налогов самым важным будет принятие закона о декриминализации, потому что это позволит разговаривать бизнесу с государством как партнерам, а не как школьникам, стоящим на горохе в углу и ждущим удара линейкой. Если он будет принят – это будет очень большой шаг вперед.
Иван Пирожков: Я тоже оптимист, но в части налогового администрирования больших позитивных ожиданий не строю. Ставки налогов – не самый принципиальный вопрос, главное, чтобы была некая прозрачность и долгосрочность. Очень скептично оцениваю изменения по ЕСН, опасаюсь, что в 2011 году рынок может вернуться к «серым» схемам, что ухудшит климат и подтолкнет налоговые органы к новой волне недоверия.
Сергей Пашков: Бизнесу хотелось бы пожелать улучшения налогового климата, Минфину – оперативно и подробно писать ответы на запросы налогоплательщиков, налоговым юристам, чтобы в следующем году улучшился текст Налогового кодекса
Николай Аверченко: Я жду от 2010 года, чтобы было чуть-чуть лучше. В пояснительной записке к закону о декриминализации сказано: нельзя привлекать к уголовной ответственности, когда непонятно, за что привлекаются, а налоговое законодательство часто носит очень неясный характер. Поскольку сами авторы это признают, то хорошо бы, чтобы Минфин оперативно и подробно писал ответы на запросы налогоплательщиков, а с другой – поддержал ВАС, который стремится прояснить все спорные вопросы. Сегодня ВАС похож на пожарника, который тушит руками все очаги пламени.
Сергей Разгулин: Резервы для механического снижения налоговых ставок ограниченны. Поэтому снижение налогового администрирования, скорее всего, будет осуществляться за счет сокращения издержек на осуществление налогового контроля: упрощение отчетности, более прозрачных взаимоотношений при проверках, при проведении сверок, зачетов. Надеемся на расширение «белой сферы», то есть плательщиков налогов, и таким образом снижение налогового бремени на налогоплательщиков будет осуществляться за счет более равномерного распределения налоговой нагрузки.
***
Несмотря на достаточно позитивный тон большинства участников круглого стола, были озвучены серьезные проблемы, которые так и не решены государством (см. врезку). Если резервы снижения ставок исчерпаны, и государство предполагает двигаться по пути улучшения налогового администрирования, то приходится констатировать, что шаги в этом направлении выглядят пока очень осторожными и слишком медленными. Продолжение улучшения администрирования в подобном темпе может привести к тому, что это поступательное движение навстречу бизнесу растянется на долгие годы. Вместе с тем, если налоговые органы уже сегодня будут неукоснительно следовать хотя бы тем нормам, которые прописаны в Налоговом кодексе, то налоговый климат в нашей стране улучшится гораздо быстрее, чем климат на планете в целом.

Комментарии

Вы также можете   зарегистрироваться  и/или  авторизоваться  

Имя *

Комментарий *    

Добавить комментарий