Шанс для прагматиков

Иными словами – под воздействием всего того комплекса факторов и обстоятельств, которые теперь принято именовать «геополитика». Так было, когда Лондон обеспечивал относительную стабильность на фоне непрекращающихся в континентальной Европе войн, и центр европейских финансов переместился из Тосканы и Ломбардии в британскую столицу. Так было, когда Нью-Йорк стал своего рода «островом стабильности» в канун мировых войн. Не думаю, что эту историческую закономерность можно игнорировать сегодня.

Задача создания в России мирового финансового центра заявлена и неоднократно подтверждена. Так же неоднократно обсуждались «внутренние» условия для реализации этого стратегического проекта – развитие инфраструктуры, вывод рубля на минимально необходимые позиции мирового валютного рынка и т.п. Все это, безусловно, важно. Но пока мы почему-то оставляем за скобками обсуждений «внешние» условия. А, возможно, именно сейчас они начали бурно меняться.

Ситуация, складывающаяся на Ближнем Востоке, – явно не кратковременный острый кризис, а начало системных изменений в регионе. Эту мысль озвучили уже многие. Однако констатации недостаточно. Рассмотрим детальнее.

По ситуации в Египте в целом «картинка» известна благодаря пристальному освещению событий мировыми СМИ. Однако следует учитывать несколько деталей.

Изменение власти в Египте никак не может стать «внутренним» вопросом только самого Египта. Кто бы как не относился к Хосни Мубараку, невозможно не признать – Мубарак фактически стал гарантом сохранения относительного мира на Ближнем Востоке: вывел Египет из многолетнего вооруженного противостояния с Израилем. Тем самым из антиизраильского лагеря (Сирия, часть Ливана, Палестина, Ирак, Ливия, Египет) была выбита главная военная «единица». Вкупе с прозападной компромиссной позицией бывшего короля Иордании Мубарак фактически разрушил антиизраильский фронт. В этих условиях Сирия, оставшаяся без египетской поддержки и советской военной «подпитки», была вынуждена (примерно с середины в 1980-х годов) резко скорректировать свой довольно воинственный курс, который мы наблюдали в 1970-х и начале 1980-х годов.

Уход Мубарака в корне меняет ситуацию. Можно предположить, что позиция Сирии способна стать более жесткой по отношению к Израилю. Палестинские лидеры также могут пойти на обострение конфликта с Тель-Авивом. Новый король Иордании Абдалла II, еще не наработав уровень того авторитета, которым обладал его отец король Хусейн, без Мубарака может не рискнуть остаться единственным явным «соглашателем» с Израилем и, возможно, будет вынужден попросту отказаться от каких-либо высказываний внешнеполитического толка (займет позицию «ноу комментс»). Если будет так – не исключена отставка иорданского премьера Маруфа аль-Бахита.

В самом Египте ситуация с властью пока еще глобально неясна. Европейские СМИ констатировали: «прозападный» бывший генсек МАГАТЭ Аль-Барадеи на власть претендовать вряд ли сможет. Соответственно, возможны следующие варианты: кто-то вроде «модернизированного» Мубарака; армейские структуры с неопределенностью дальнейших перспектив; исламские радикалы.

В последнем случае – эскалация на Ближнем Востоке неизбежна.

И, как мне кажется, Вашингтон не имеет сегодня ни четкого сценария своего влияния на Ближний Восток и конкретно египетскую ситуацию, ни ярко выраженной политической воли в этом регионе.

Произошло событие, доказывающее данный вывод. Спецпредставитель Обамы – бывший посол в Египте Фрэнк Визнер – вылетев на место, неожиданно высказался за сохранение Мубарака у власти. Судя по всему, будучи кадровым дипломатом и специалистом по Ближнему Востоку, он отлично понимал, что форс-мажорный уход Мубарака рушит весь сложившийся геополитический расклад. Однако на следующий день Вашингтон, видимо, с одной стороны, подчиняясь идеологическим стереотипам, а с другой, учитывая размах внутриегипетского протеста, дезавуировал его заявление. Это свидетельствует о том, что Вашингтон имеет лишь идейную (линия Хилари Клинтон), а не прагматическую позицию. Многочисленные перелеты спецпредставителя между Египтом, Палестиной и другим точками доказывают, что Вашингтон потерял инициативу и занимается реакцией на возникающий пожар.

Российская активность в регионе крайне слаба, мы должны признать: фактически «эффект присутствия» России здесь во многом утерян.

Следующий момент. На фоне египетских событий осталась малозамеченным радикальное событие в южном соседе Египта – Судане. На юге страны состоялся референдум, 99% участников высказались за отделение христианского юга Судана (меньшая часть страны) от мусульманского севера (большая часть страны). Причем в Хартуме признали результаты референдума и заявили, что не будут противиться этому решению. Из этого следует как минимум три последствия.

Первое. Создан прецедент мирного отделения меньшинства от единого государства. Это априори активизирует сепаратистов Испании (Каталония и Страна басков), Бельгии (фламандские районы), Италии (Падания), Косово. И если в Испании Хуан Карлос, очевидно, справится с ситуацией, то бельгийский вопрос может стать серьезным.

Второе. Северный Судан, не сдерживаемый более христианским югом, автоматически готов стать радикально-исламистским государством. Вкупе с ситуацией в Египте может возникнуть целый пул радикалов на севере Африки.

Третье. Признание независимости юга Судана еще не означает мирной демаркации границы. Соответственно, Судан потенциально находится под угрозой гражданской войны

Революция в Египте резко активизировала антиправительственные силы в Ливии, Алжире и Тунисе. Ситуация в Ливии уже вышла из-под контроля, режим Каддафи пошел ва-банк. Во всех этих случаях основными претендентам на захват контроля являются радикалы. Силовой вариант для установления контроля и «нужных» правителей в Ливии и регионе с использованием войск и авиации НАТО усилит антиамериканские и антиевропейские настроения в арабском и мусульманском мире. Усилятся Иран и Китай.

Волнения по всей протяженности исламской (северной) Африки могут затронуть Марокко. Особенно с учетом, что для повстанческих организаций Западной Сахары прецедент в Судане является поводом попытаться вновь активизировать отделение Западной Сахары от Марокко. Это подталкивает короля Марокко Мохаммеда VI к усилению ориентации на Запад и НАТО, однако Западная Сахара в этом случае получит подпитку от радикальных исламистских организаций Азии и Африки. Правда, в данной ситуации возможна не афишируемая договоренность между Рабатом и Эр-Риядом о том, что Саудовская Аравия негласно возьмет на себя труд обеспечить королю Марокко нейтралитет исламского сообщества. В этом случае дестабилизация Марокко не коснется или коснется в крайне малой форме. Но ситуация в самой Саудовской Аравии также может выйти из под контроля. Все с напряжением ждут «День Гнева».

Понятно, что все эти факторы будут использованы негосударственными исламскими радикалами для активизации антизападной борьбы. По сути, происходящее предоставляет им исторический шанс захвата власти или усиления своего влияния на власть в мусульманских регионах. Не исключены вспышки конфликтов в районах: Кавказ, Сомали, Ирак, Афганистан, Ливан. Если это так – можно ожидать и волнения в палестинских лагерях в Иордании.

Словом, цепная реакция в той или иной степени обеспечена. Начинается очередной серьезный тектонический сдвиг мировой геополитики.

Какое отношение все это имеет к финансам? Самое прямое. Понятно, что на этом фоне можно ожидать двух финансовых явлений – вывод активов и инвестиций из «горячих» или потенциально «горячих» регионов. Но, вследствие ужесточения банковской политики в Европе и США, периодического блокирования банковских счетов арабских лидеров, их семей, бизнеса, эти активы и инвестиции, скорее всего будут искать для себя новые направления.

Одно из этих направлений очевидно – Сингапур. Этот «молодой дракон» вкупе с Малайзией де-факто уже стал одним из финансовых центров мира. И при этом никого не смущает ни жесткость местного законодательства, ни «неполное соответствие» местной политической структуры «эталонным» представлениям Запада. Там где возможности открыты за счет четких правил финансовой игры – всегда возможна точка разумного компромисса.

Вполне вероятно, что это интересный шанс и для России. У нас еще нет достаточно четких «правил игры» на финансовом рынке. Но они совершенствуются и есть четкая политическая воля обрести такие «правила». Ситуация на мировом рынке складывается в пользу тех, кто начнет энергично действовать.

И Москва вполне может быть в этом числе.