|
|
|
|
Почему в России юристов много, а хороших - мало
Как закрыть плохой вуз, сколько адвокатов нужно России и что общего между правоведом и врачом? Об этом "РГ" рассказывает ректор Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина, заслуженный юрист РФ Виктор Блажеев
14.09.2010«Российская Газета»Российская газета: Виктор Владимирович, скажите как юрист, легко ли закрыть плохой вуз или слабый факультет?
Виктор Блажеев: Тяжело. Это можно сделать, только лишив образовательное учреждение лицензии в судебном порядке. И нужно прилагать огромные усилия - собирать документы, проводить проверки. Плохих вузов и факультетов, к сожалению, много, а сил у тех, кто контролирует эту сферу, мало. Поэтому слабые вузы и факультеты пока остаются на рынке образовательных услуг.
Второй путь - более серьезные проверки в тот период, когда вуз проходит аккредитацию и получает лицензию. Ассоциация юристов России, куда входим и мы, предлагает ввести процедуру общественной аккредитации вузов с обязательным участием в рейтингах, размещением о себе открытой информации на сайтах, в печати. Если вуз отказывается от общественной аккредитации, значит, не все в нем так уж хорошо.
РГ: По каким критериям надо оценивать вузы?
Блажеев: Например, по количеству докторов и кандидатов наук. Но если государственная аккредитация этим и ограничивается, то общественная посмотрит - каких именно наук? Юридических, или, может, технических или филологических, исторических? В вузе должно быть не менее четырех кафедр. Надо проверять, есть ли они на самом деле, по каким специальностям там защищаются диссертации. Если это кафедра гражданского права, то и работать там должны преподаватели, которые защищались по специальности гражданское, предпринимательское или частное право. Но не административное, уголовное право. И не криминология. Государственная аккредитации проверяет, сколько книг в библиотеке вуза, а общественная может посмотреть, какие из них посвящены юриспруденции, каким именно отраслям права.
РГ: Каждый год мы слышим о том, что вузы выпускают слишком много юристов. Может, настало время оставить два-три специализированных вуза?
Блажеев: У нас перепроизводство юристов, которых готовят в негосударственных вузах, а также в тех, где юридические факультеты являются непрофильными и открыты лишь для того, чтобы поправить финансовое положение.
РГ: В этом году у вас появилась новая специальность - энергетическое право. Завтра будут нефтяное и газовое? Что, универсальные юристы уже не нужны?
Блажеев: Речь идет не о специальности. А о прикладной специализации. В институт энергетического права мы набрали 70 человек и будем готовить юристов с традиционной фундаментальной подготовкой, но максимально приближенной к той сфере, куда они пойдут работать. У нас есть соглашение с минэнерго о совместной подготовке специалистов. Министерство принимает участие в подготовке учебных планов, в формировании учебно-методической литературы, проведении мастер-классов, предоставляет возможность пройти практику на своих предприятиях. В планах вуза - специализации и по другим направлениям деятельности юриста.
РГ: С сырьевыми отраслями понятно. Но никакая инновационная экономика не будет работать без специалистов по авторскому праву. Их академия будет готовить?
Блажеев: В следующем году в академии планируется реализация проекта под условным названием "Институт интеллектуальной собственности", который будет готовить специалистов в области интеллектуальной собственности, авторского и смежных прав.
РГ: Как прошел набор в этом году, каким был средний балл у зачисленных абитуриентов?
Блажеев: 81 по специальности "юриспруденция", а по "судебной экспертизе" 83 балла. По сравнению с прошлым годом вступительная кампания прошла более упорядоченно. Кроме ЕГЭ мы проводили дополнительное вступительное испытание, что позволило обеспечить качественный набор на первый курс. К слову, в этом году было чуть меньше желающих пойти в Институт банковского права. Для нас это стало неожиданностью.
РГ: Были случаи, когда абитуриент приносил блестящие результаты ЕГЭ, но не мог выдержать дополнительный экзамен?
Блажеев: К сожалению, были ребята, у которых на ЕГЭ по обществоведению стояло 80 баллов, но наш дополнительный экзамен они сдать не смогли - получили ноль. Поскольку вообще ничего не ответили. В следующем году нам бы тоже хотелось попасть в список вузов, которым дано право проводить свой экзамен. Это хорошая комбинация для отбора студентов. Как и система олимпиад. Ассоциация юридических вузов России планирует проводить свою собственную олимпиаду, чтобы на ней отбирать самых подготовленных ребят и зачислять их в первую очередь. Льгота будет распространяться на все вузы, входящие в ассоциацию. Если нас поддержит Союз ректоров и Совет по олимпиадам, то в марте-апреле пройдут первые туры.
РГ: Как отличить хорошего юриста от плохого?
Блажеев: Хороший - тот, кто профессионален и не равнодушен к людям. Знаете, что сближает профессию юриста и врача? Судьба человека. По вине врача можно умереть на операционном столе, а по вине юриста - провести всю жизнь в тюрьме. Первый случай, конечно, фатальнее. Но и второй не самый хороший вариант.
РГ: Ваши преподаватели адвокатской практикой занимаются?
Блажеев: Да.
РГ: Недавно в Москве 400 адвокатов лишились права состоять в профессиональной гильдии за различные нарушения. Не слишком ли большая цифра для профессионального сообщества?
Блажеев: Нет. Любая структура, в том числе и адвокатское сообщество, занимается самоочищением. В России 65 тысяч адвокатов, в Москве - около 8 тысяч, так что потеря четырех сотен не самых лучших пройдет незаметно.
РГ: 65 тысяч на всю страну - это много или мало?
Блажеев: Все зависит от уровня правовой культуры. Чем он выше, тем больше юристов требуется государству. Сейчас лидер по числу адвокатов - США. Там человек без него шага не сделает и заранее заботится о том, чтобы предотвратить для себя какие-то неприятные последствия. А у нас к адвокату идут только тогда, когда неприятности уже случились. Понятия семейного адвоката в России вообще не существует, а в развитых странах они так же популярны, как и семейные врачи. Думаю, в России вместе с развитием гражданского общества, института собственности количество адвокатов будет расти.
РГ: У вас в свое время была большая адвокатская практика. Вот скажите, может ли адвокат отказаться защищать клиента по этическим соображениям. Жестокого убийцу, к примеру.
Блажеев: Бывают ситуации, когда адвокат не может представлять интересы человека по этическим причинам. Но это исключения. С моей точки зрения адвокат должен защищать любого человека, в том числе - убийцу. Задача адвоката в этой ситуации состоит не в том, чтобы помочь уйти от наказания, а понять, почему произошло преступление, найти обстоятельства, которые были бы в пользу подзащитного, смягчили его вину.
РГ: Сейчас некоторые ректоры предлагают отменить заочное и вечернее обучение. А вы как считаете?
Блажеев: Мне кажется, что заочное образование имеет перспективу и сейчас оно наполнилось совсем иным содержанием, я имею в виду информационные возможности. В нашем вузе годами отстраивалась система заочного обучения, и она сегодня эффективна.
РГ: Не кажется ли вам, что при наше й повальной юридической безграмотности есть смысл преподавать право в школе? Хотя бы в рамках факультатива.
Блажеев: Начинать надо даже не со школы, а с детского сада - на доступном языке объяснять какие-то правовые вещи. Что касается школ, то в Москве в 25 учебных заведениях академией открыты юридические классы, где ведут занятия наши преподаватели, аспиранты и студенты.
Кстати
Знаменитые выпускники академии:
Владимир Азбукин - заместитель министра энергетики РФ;
Михаил Барщевский - полномочный представитель правительства РФ в высших судебных инстанциях;
Павел Буре - хоккеист;
Валерий Газзаев - заслуженный тренер РФ;
Анатолий Кучерена - адвокат;
Мария Максакова - оперная певица;
Сергей Собянин - зампредседателя правительства РФ.
Разместить:
© 2006-2024 Российский налоговый портал.