День Конституции

Валерий Дмитриевич, спустя полгода после переезда Конституционного Суда РФ в Санкт-Петербург, наверное, уже можно сказать, отразился ли каким-то образом этот факт на вашей деятельности? Помогает или, наоборот, мешает в работе Суда удаленность от столицы? Не стало ли поступать меньше заявлений и запросов?

- Безусловно, переезд в Санкт-Петербург вызвал определенные временные трудности в деятельности КС РФ. Прежде всего существенно обновился аппарат, что вызвало необходимость обучения новых сотрудников. В то же время переезд позволил не только сохранить в Суде лучшие кадры аппарата, определенным образом отфильтровав их, но и существенно обновить кадровый состав за счет привлечения мыслящих по-новому специалистов.

Сразу хотелось бы подчеркнуть, что Санкт-Петербург богат квалифицированными кадрами, и больших сложностей при выборе кадров мы не испытывали. Более того, уровень решения социально-бытовых вопросов, связанный с переездом Суда, позволил нам осуществить своеобразный рекрутинг и в других городах России. Сейчас обновленный аппарат КС РФ уже полностью готов к решению задач конституционного правосудия и не стал хуже по сравнению с тем, что мы имели в Москве.

Вопрос о том, мешает ли удаленность КС РФ от Москвы или помогает, в значительной степени философский. Можно с уверенностью сказать, что функциональных сложностей осуществления собственно конституционного правосудия такая удаленность не вызывает. Другое дело - продляются сроки прохождения срочных документов в КС РФ, затрудняется участие в срочных совещаниях. Однако документы и совещания такого рода занимают весьма незначительное место в деятельности Суда. И в этой связи удаленность в какой-то мере является формой защиты работы КС РФ от лишних наслоений, не связанных с его основными задачами.

Что касается количества обращений, то широкое освещение в прессе самого факта переезда КС РФ вызвало определенный рост их числа. Но окончательно статистические данные о динамике обращений будем подводить в конце года.

Отмечу также, что в настоящее время обращения принимаются как непосредственно в Санкт-Петербурге, так и в представительстве КС РФ в Москве, что, согласитесь, удобно заявителям.

 

Не так давно в Высшем Арбитражном Суде РФ был подготовлен проект Постановления Пленума о возмещении морального вреда юридическим лицам, который предлагает совершенно революционный взгляд как на понятие морального ущерба, так и на концепцию юридического лица. Как известно, КС РФ уже высказывал свою позицию относительно нематериального ущерба юридических лиц. Однако все-таки хотелось бы спросить Вас как юриста, какая концепция юридического лица должна преобладать в российской правовой доктрине: фикции или коллектива?

- Прежде всего необходимо отметить, что конкурирующих концепций понимания сути юридического лица гораздо больше; они не сводятся к теории фикции или теории коллектива. Причем говорить о том, что какая-то из концепций на настоящий момент возобладала, не приходится. Такое положение, впрочем, свойственно не только отечественной правовой науке; природа юридического лица - дискуссионная тема для ученых многих стран, особенно после официального признания возможности существования «компаний одного лица» - юридических лиц с одним участником. Ни одна из концепций не признана легально. Думаю, не стоит форсировать события и насаждать одну из точек зрения. Судебная практика и практика оборота рано или поздно выработают наиболее адекватный взгляд на эту проблему.

Не думаю, что точка зрения, отраженная в проекте ВАС РФ о возможности возмещения морального вреда юридическому лицу, если его примут, будет носить «революционный» характер. Практика Европейского суда по правам человека, например, не исключает возможности присуждения компенсации за причиненный юридическому лицу моральный вред; будет ли присуждаться компенсация или нет, зависит от обстоятельств в каждом конкретном случае.

Например, в Постановлении от 06.04.2000 по делу «Комингерсолль С.А. против Португалии» Европейский суд указал, что в целях эффективного соблюдения права по ст. 6 Европейской конвенции возможно присуждать материальные компенсации за причиненный коммерческим компаниям моральный вред. Понесенный такими компаниями моральный вред может быть обусловлен причинением вреда репутации компании, неопределенностью в принятии решений, расколом в руководстве компании, а также беспокойством и неудобством, которые возникли у членов и руководства компании.

КС РФ в Определении от 04.12.2003 №508-О также указывает на то, что отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст.150 ГК РФ). Данный вывод основан на положении ч. 2 ст.45 Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Пленум ВС РФ в Постановлении от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», отметив, что деловая репутация юридических лиц является одним из условий их успешной деятельности, в п. 15 Постановления уже указывал, что ст. 152 ГК РФ предоставляет гражданину, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, право наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда.

 

Широко распространено мнение, что в своих определениях КС РФ фактически подтверждает возможность применения налоговиками ст. 169 ГК РФ. Тем не менее Постановление Пленума ВАС РФ от 10.04.2008 № 22 запрещает применять данную статью к налогоплательщикам. Как Вы считаете, действительно ли позиции КС РФ и ВАС РФ в этом вопросе расходятся? Прокомментируйте, пожалуйста, запрос налоговиков по ст. 169 ГК РФ в КС РФ.

- В настоящее время в производстве КС РФ действительно находится запрос Федеральной налоговой службы с ходатайством об официальном разъяснении Постановления КС от 12.10.98 № 24-П и Определения от 25.07.2007 № 138-О. Данный запрос вызван имеющимся, по мнению заявителя, расхождением между позицией ВАС РФ и КС РФ относительно права налоговых органов предъявлять в суд иски о признании сделок недействительными на основании ст.169 ГК РФ.

Закон о Конституционном Суде содержит запрет на публичное высказывание мнения по вопросу, который изучается Судом, поэтому, боюсь, говорить об этом пока преждевременно. Тем не менее Суд в таком случае будет учитывать мнения и позиции всех заинтересованных сторон, имеющих отношение к данному вопросу, в том числе и ВАС РФ.

 

Существует ли в нашей стране проблема исполнения решений Конституционного Суда? Каков механизм заполнения «правовой пустоты», образовавшейся после признания нормы закона неконституционной? Не считаете ли Вы, что за неисполнение решений КС РФ необходимо ввести ответственность не только законодателя, но и судов, а также органов исполнительной власти, которые зачастую не спешат исполнять решения КС РФ?

- Отмечу, что закон не возлагает на КС РФ обязанности обеспечения исполнения своих решений. Но было бы странно выносить решения и не знать, исполняются они или нет. Поэтому мы у себя, безусловно, постоянно анализируем состояние этой работы, в необходимых случаях и в разных формах привлекаем внимание соответствующих институтов власти.

Не преувеличу, если скажу, что многочисленные нормативные акты за исторически небольшой промежуток времени были приведены в соответствие с предписаниями Конституции РФ на основании решений КС РФ. Реальное развитие отечественного законодательства во многом определяется именно правовыми позициями Конституционного Суда. Однако несмотря на прямо установленную обязанность государственных органов и должностных лиц по исполнению решений КС РФ, проблема есть. Встречаются и несоблюдение сроков совершения необходимых действий, и попытки подмены требуемого правового регулирования, и некоторые другие нарушения, в том числе при отправлении правосудия. Все они нуждаются в изучении.

Что касается заполнения «правовой пустоты», возникающей после принятия решения, из которого вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, то ст. 80 ФКЗ от 21.07.94 № 1-ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации» наряду со сроками содержит четкую последовательность действий, которые надлежит предпринять соответствующим органам государственной власти и должностным лицам в нормотворческой сфере. Напомню, что до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция РФ. Кроме того, в федеральных законах содержатся нормы, конкретизирующие закрепленную обязанность по приведению законов в соответствие с правовыми позициями КС РФ. Это в том числе касается и вопросов ответственности за неисполнение решений Конституционного Суда.

В частности, предусматривается конституционно-правовая ответственность законодательного (представительного) органа государственной власти субъектов РФ (вплоть до роспуска), высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) (предупреждение и отрешение). Кроме того, в зависимости от обстоятельств к виновным лицам может быть применен общий механизм дисциплинарной либо даже уголовной ответственности. Любые уточнения указанных мер по отношению к федеральным органам государственной власти могут иметь место исключительно в рамках их конституционно-правового статуса.

Прежде всего важно понимание как государственными органами и должностными лицами, так и обществом в целом той степени особой значимости КС РФ и его актов не только для разрешения конкретного конституционно-правового спора, но и для построения правового государства.

 

Обратная сила судебных решений КС РФ действует только для граждан-заявителей как особая форма поощрения их упорства и терпения. Справедливо ли это?

- Вообще говоря, упорство и терпение есть качества положительные и вполне заслуживают вознаграждения. Но ответ на Ваш вопрос лежит все-таки в правовой плоскости.

Напомню принцип, сформулированный в ст. 18 Конституции РФ: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Именно этот принцип положен в основу подходов законодателя к адекватному регулированию обеспечения прав и свобод граждан посредством конституционного судопроизводства.

Действительно, исходя из ч. 2 ст. 100 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», в случае если по итогам рассмотрения жалобы на нарушение законом конституционных прав и свобод граждан Суд признал закон, примененный в конкретном деле, не соответствующим Конституции РФ, данное дело во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке. «Во всяком случае» - значит, в любом случае независимо от сроков, стадий и т. п. обстоятельств. Без этой необходимой преференции обращение гражданина с его конкретным интересом к конституционному судопроизводству как механизму защиты его нарушенных прав и свобод в значительной степени утрачивает смысл и походит скорее на спортивный интерес.

Поясню также, что на граждан, не являвшихся участниками конституционного судопроизводства, но чьи дела были разрешены судами и иными правоприменителями на основании актов, признанных неконституционными, распространяется положение ч.3 ст. 79 ФКЗ. В соответствии с этой нормой решения судов и иных органов, основанные на актах, признанных неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях, то есть, как отмечал КС РФ, с использованием закрепленных другим законодательством материально-правовых оснований и процессуальных институтов.

Это касается как не вступивших, так и вступивших в законную силу, но не исполненных или исполненных частично решений. Такой пересмотр, однако, не может производиться без надлежащего волеизъявления заинтересованных субъектов и учета требований отраслевого законодательства. Наличие правовых предпосылок, а также возможных препятствий для пересмотра основанных на неконституционных актах решений подлежит установлению по заявлению заявителя тем судом, к компетенции которого отнесен пересмотр, при соблюдении общих правил судопроизводства.

Таким образом, ст. 100 ФКЗ не содержит препятствий для пересмотра решений правоприменительных органов в отношении лиц, не являвшихся заявителями по рассмотренному КС РФ делу, если эти решения были основаны на акте, признанном в результате неконституционным, и не нарушает конституционного права на судебную защиту и равенства граждан.

 

Корреспондирует ли при рассмотрении правовых вопросов КС РФ с другими высшими судебными инстанциями: ВС РФ и ВАС РФ?

- Компетенция КС РФ и других высших судебных инстанций достаточно четко разделена как Конституцией РФ, так и федеральным конституционным законодательством. Определенные коллизии могут возникать при соотношении официальных разъяснений Верховного и Высшего Арбитражного судов по вопросам судебной практики, с одной стороны, и выражением КС РФ правовых позиций или выявлением им конституционного смысла тех или иных положений, с другой стороны.

В то же время, по крайней мере до настоящего момента, нам с коллегами удавалось не доводить ситуацию до прямого конфликта между нашими правовыми позициями и правовыми позициями Верховного и Высшего Арбитражного судов. Если же таковые возникнут, необходимо, как представляется, помнить, что критерием принятия решения Конституционным Судом является собственно Конституция РФ. И именно у КС РФ имеется возможность высказаться о соответствии или несоответствии других нормативных актов Конституции РФ, в том числе признавая их недействующими. Тем не менее подчеркну, мы ни в коем случае не злоупотребляем этими нашими вытекающими из конституционного статуса Суда возможностями.

Однако я не могу привести примеры явного и очевидного игнорирования нашими коллегами из других высших судов нашей компетенции и наших правовых позиций. Воздержусь и от того, чтобы приводить определенные примеры нашей несогласованности, так как они носят не системный, а ситуативный и, как показывает практика, вполне исправимый характер.

 

Иногда звучит мнение, что в нашей стране нет необходимости в существовании трех высших судебных инстанций, а было бы достаточно одной - Верховного Суда с несколькими коллегиями: по конституционным, гражданским, арбитражным делам... Как Вы считаете, могла бы наша судебная система перенять в этом плане опыт США?

- Гипотетически в среднесрочной перспективе можно говорить о создании одной высшей судебной инстанции - Верховного Суда с несколькими коллегиями. Однако обратите внимание, что в странах с романо-германской правовой системой, к которым относится и Россия, прижилась и успешно функционирует кельзеновская модель специального органа конституционного правосудия со специфическими функциями. Полагаю, что в методологическом плане для КС РФ в условиях романо-германской правовой системы важно смотреть на любые нормативные акты, кроме Конституции РФ, через призму их соответствия Основному закону. Конечно, в рамках одной палаты это всегда можно обеспечить, но в чем тогда смысл статуса палаты, а не отдельного высшего суда?

Практика показала, что это не всегда возможно для судей, привыкших действовать в логике обычного правоприменения. При этом полагаю, у нас в Конституционном Суде сложилось уникальное и эффективное сочетание ученых, ранее не работавших в системе правосудия, и специалистов, ранее на высочайшем уровне работавших на практике, в том числе в системе судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Полагаю, что и наличие статуса КС РФ как отдельного органа судебной власти будет способствовать сохранению этого весьма полезного для эффективной работы сочетания.

 

Особое мнение и его открытость для сторон сейчас активно пропагандирует Высший Арбитражный Суд, а вот из конституционного правосудия этот институт практически исчез. Так ли это?

- Не согласен с утверждением, что институт особого мнения исчез из практики конституционного правосудия. Он продолжает практиковаться в деятельности КС РФ, хотя и в несколько меньшем объеме. Что же касается того, что особых мнений стало меньше, то это тоже объективное явление. Сработавшись друг с другом, мы уже значительно быстрее находим компромисс.

Полагаю, что этот инструмент, не относясь к необходимым для эффективного осуществления конституционного правосудия, в то же время полезен, так как позволяет судьям открыто выражать свои правовые позиции в специальном документе. Возможность коллег публично (в тексте) выразить особое мнение объективно стимулирует судью, непосредственно работающего над текстом постановления, к повышению уровня аргументации в нем.

Вместе с тем существующий механизм опубликования особого мнения судьи также не вызывает серьезных сомнений, а в пользу оглашения особого мнения вместе с решением, полагаю, серьезных аргументов нет.

 

Верховный и Высший Арбитражный суды РФ постоянно вводят в систему судопроизводства различные новшества: «электронное» правосудие, проведение судебного заседания в режиме видеоконференции, подача иска через Интернет и так далее. Планируются ли какие-то нововведения для облегчения доступа к правосудию в Конституционном Суде РФ?

- Да, ряд нововведений уже есть, а другие планируются. Например, по защищенному компьютерному каналу VPN (Virtual Private Network) осуществляется трансляция на Московское представительство Суда публичных судебных заседаний, проходящих в Санкт-Петербурге. Тем самым средства массовой информации столицы имеют возможность получать живую картинку происходящего.

Сейчас заканчивается этап тестирования использования электронной цифровой подписи для обеспечения достоверности документов на внешнем портале (сайте) Суда. Цель данного действа - гарантировать пользователю, что опубликованный в Интернете текст документа не подвергся изменениям со стороны злоумышленников. Окончательно внедрение ЭЦП должно быть закончено до конца 2008 года.

И наконец, уже начаты работы по переходу от системы компьютерного делопроизводства, связанной в основном с регистрацией поступающих обращений, к системе электронной поддержки конституционного судопроизводства. Это крайне объемная работа, первые результаты которой мы надеемся увидеть к концу следующего 2009 года.

 

Есть мнение, что подача запроса в Конституционный Суд РФ может использоваться как способ затянуть рассмотрение дела или какого-либо вопроса. Возможно ли это?

- Если предположить, что речь идет об обращении граждан с жалобой в Конституционный Суд РФ в период рассмотрения их дела в суде, то такое обращение не может привести к затягиванию судебного разбирательства, ведь подобного основания для приостановления производства по делу гражданским процессуальным законодательством не предусмотрено (ст. 215-216 Гражданского процессуального кодекса РФ).

Арбитражное процессуальное законодательство (п. 1 ч. 1 ст. 143 Арбитражного процессуального кодекса РФ) исходит из того, что производство по делу должно быть приостановлено в случае невозможности рассмотрения дела до разрешения другого дела, рассматриваемого Конституционным Судом РФ. В то же время, как можно заметить, при принятии определения о приостановлении производства главную роль играет в первую очередь внутреннее убеждение судьи арбитражного суда в неконституционности закона, подлежащего применению в конкретном деле, а не обращение лица, участвующего в деле, с таким ходатайством.

Такой вывод подтверждается прямым указанием ст. 98 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» на то, что Конституционный Суд Российской Федерации, приняв к рассмотрению жалобу на нарушение законом конституционных прав и свобод граждан, уведомляет об этом суд или иной орган, рассматривающий дело, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон. При этом данное уведомление не влечет за собой приостановления производства по делу.

Как сказано в той же статье, суд или иной орган, рассматривающий дело, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон, вправе приостановить производство до принятия решения Конституционным Судом РФ.

Если же речь идет о запросе суда о проверке конституционности положения закона, подлежащего применению в конкретном деле, то кто тогда подразумевается в качестве субъекта злоупотребления правом? Очевидно, что участники процесса не могут выступать в качестве таковых хотя бы потому, что именно суд определяет закон, подлежащий применению в конкретном деле.

Как указал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16.06.98 № 19-П, обращение судов в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции РФ, не может рассматриваться только как его право. Суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции акт был лишен юридической силы, что исключило бы его дальнейшее применение.

Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них как на органы правосудия конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека. Поэтому обращение суда в Конституционный Суд Российской Федерации с указанным запросом не может рассматриваться как злоупотребление правом.

При обращении суда в Конституционный Суд РФ с запросом производство по делу приостанавливается (ст. 103 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»). В силу же ст. 218 Гражданского процессуального кодекса РФ (ч. 2 ст. 147 Арбитражного процессуального кодекса РФ) на определение суда о приостановлении производства по делу может быть подана частная жалоба, а значит, и само намерение суда приостановить производство по делу для того, чтобы обратиться в Конституционный Суд РФ, в известных пределах подлежит кассационной (апелляционной) проверке.

Кроме того, приостановление производства по делу влечет увеличение сроков судебного разбирательства. Неправомерное приостановление производства по делу влечет нарушение процессуальных сроков, является дисциплинарным проступком, за который квалификационные коллегии судей в установленном законом порядке привлекают судей к дисциплинарной ответственности, в том числе в виде досрочного прекращения их полномочий. При этом борьба за соблюдение процессуальных сроков рассмотрения дел провозглашена в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 №52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях» стратегической задачей.

Следовательно, вряд ли можно представить себе ситуацию, когда суд, зная о том, что его процессуальные действия могут быть проверены вышестоящим судом, примет заведомо неправомерное определение.

 

Высшие судебные инстанции сейчас активно прорабатывают вопрос возмещения государством вреда гражданам, причиненного нарушением разумных сроков рассмотрения дел, исполнения судебных решений и всех вопросов, связанных с нарушением ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Такой законопроект разработан и внесен на рассмотрение Госдумы Верховным Судом РФ, аналогичный проект готовит Высший Арбитражный Суд РФ. При этом получается, что одна из высших судебных инстанций в любом случае будет оценивать действия всех остальных судов на предмет нарушения ими права на справедливое судебное разбирательство. Насколько, с Вашей точки зрения, это приемлемо? Возможен ли какой-то иной правовой механизм для соблюдения в нашей стране ст. 6 Европейской конвенции?

- Сам факт разработки таких законопроектов - явление, безусловно, положительное. Однако создание механизмов, которые могут предоставить гражданам альтернативу обращению в Европейский суд по правам человека, не проигрывая в качестве и уровне эффективности защиты их прав, - сложная задача. С ней пытались справиться многие государства - члены Совета Европы, и не у всех это получилось.

На мой взгляд, проблема совершенствования национальных средств правовой защиты имеет несколько уровней.

Во-первых, упомянутые законопроекты устанавливают компенсационный механизм взаимодействия с нарушениями Конвенции. Допущено, по мнению гражданина, нарушение, - у него появляется право на обращение в компетентный национальный суд с иском о возмещении вреда, причиненного таким нарушением, что в случае положительного решения по такому иску избавит его от необходимости обращаться в Европейский суд. Создание правовой конструкции присуждения таких компенсаций должно учитывать сложную структуру судебной системы в Российской Федерации, наличие трех самостоятельных ветвей судебной власти, каждая из которых рассматривает конкретные дела, в том числе с участием граждан и их объединений, каждая нацелена на защиту их прав.

Судебная система обязана координировать усилия в области разработки и создания эффективных национальных средств правовой защиты. При подготовке предложений по их внедрению следует учитывать особенности производства во всех ветвях судебной системы, чтобы не ущемлялась независимость этих ветвей.

Помимо создания новых - специальных - средств правовой защиты, необходимо активизировать уже имеющийся в нашей правовой системе (в первую очередь в гражданском законодательстве) инструментарий, адаптировав его для этих целей, что позволит обеспечить высокий уровень защиты прав наших граждан уже сегодня, не дожидаясь окончания сложной и длительной процедуры принятия нового закона. Активизация этих средств возможна через судебную практику, через руководящие разъяснения высших судебных органов.

Во-вторых, первоочередной задачей государства при констатации Европейским судом повторяющихся (однотипных) нарушений Конвенции, является принятие системных мер, направленных на устранение и предупреждение нарушений Конвенции. Возмещение государством вреда, причиненного указанными нарушениями, тоже, конечно, важно для граждан, но еще более важно устранение таких нарушений. Если не принять в этих целях дополнительных мер правового и иного характера, ограничившись возмещением государством вреда в названных случаях, то результатом принятия рассматриваемого проекта может оказаться лишь возрастание бюджетных расходов на такое возмещение, а не упрочение правопорядка.

Поэтому параллельно с расширением компенсационных механизмов следует думать и о превентивных мерах, то есть о повышении эффективности судебной системы в целом, о системе исполнительного производства. Это в интересах и государства в целом, и каждого гражданина в отдельности.

Наконец, еще одним уровнем системного решения проблемы количества нарушений Конвенции со стороны России может стать оптимизация существующих критериев исчерпанности национальных средств правовой защиты при обращении в Европейский суд. Такое совершенствование должно включать в себя принятие мер, которые привели бы к изменению подхода к исчерпанности внутригосударственных средств правовой защиты как условия обращения заявителя в Европейский суд по правам человека.

Понятие «исчерпанность внутренних средств правовой защиты» во многих странах (в Германии, Хорватии, Армении и других государствах) означает не просто прохождение всех национальных судебных инстанций, включая высшие суды, но и обращение в орган конституционного контроля государства, который также призван осуществлять защиту прав граждан на национальном уровне. И это ни в коем случае не означает ограничение прав лиц на обращение в Европейский суд, но лишь логичное распределение функции защиты прав между основным - национальным - и субсидиарным - наднациональным - механизмами.

Так, ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, устанавливающая право каждого обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, действует практически наполовину, поскольку Европейский суд не признает в качестве эффективных средств правовой защиты рассмотрение дел в высшем судебном органе ни в судах общей юрисдикции, ни в арбитражных судах.

Фактически дело, рассмотренное в судах общей юрисдикции, сразу после кассационной инстанции в областном или приравненном к нему суде попадает в Европейский суд, и таким образом, отсекается та верхушка пирамиды судебной власти, за которой и должно оставаться последнее, решающее слово в этом споре, на которую в силу самого ее статуса и юридической природы возложена функция обеспечения единообразного толкования и применения права, функция надзора в широком смысле этого слова за нижестоящими судами.

В результате получается, что Европейский суд де-факто начинает подменять собой эту высшую судебную инстанцию, имея дело с результатами «удельного правосудия» и зачастую решая те вопросы, которые могут и должны рассматриваться и решаться высшими национальными судебными органами страны.

Причиной такого положения во многом является ситуация с регулированием и структурой надзорного производства, особенно в судах общей юрисдикции, которое, как известно, не признается Европейским судом в качестве эффективного внутригосударственного средства правовой защиты. Очевидно, что назрела необходимость незамедлительной и коренной реорганизации системы судопроизводства и судоустройства по избранным направлениям. Не отрицая всех огромных положительных итогов судебной реформы последних двух десятилетий, нельзя не замечать тех направлений, где на сегодняшний день необходимо принятие срочных мер для устранения пробуксовок при достижении этих положительных итогов.

Комментарии

Вы также можете   зарегистрироваться  и/или  авторизоваться  

Имя *

Комментарий *    

Добавить комментарий