Как повлиял финансовый кризис на аудиторский рынок

BUSINESS GUIDE: Как, с вашей точки зрения, сказался финансово-экономический кризис на состоянии российского рынка аудиторских услуг?

ЛЕОНИД ШНЕЙДМАН: Об этом можно будет подробно поговорить по окончании 2009 года. Пока мы не располагаем статистикой. По результатам 2008 года не наблюдалось каких-то серьезных потрясений на рынке аудиторских услуг. В 2008 году не было не только снижения объемов оказанных услуг, но даже серьезного снижения темпов прироста этих объемов. Если за 2007 год объем оказанных аудиторских услуг составлял почти 42 млрд рублей, то за 2008 год — чуть больше 50 млрд рублей. В 2006 году рынок вырос на 19%, в 2007-м — на 21%, а в 2008-м — на 20%. Не думаю, что падение с 21 до 20% позволяет всерьез говорить о замедлении темпов роста рынка.

BG: А что вы ожидаете по итогам этого года?

Л. Ш.: Конечно, кризис влияет на состояние аудиторского рынка. Наверняка в 2009 году будет падение объемов рынка. Но в том, что оно будет катастрофическим для аудиторских организаций, я сомневаюсь.

BG: Чем вы это объясните?

Л. Ш.: Во многом тем, что законодательство предписывает случаи обязательного аудита, то есть обеспечивает некий минимальный объем услуг аудиторских организаций. Кроме того, в первой половине 2009 года участники рынка работали в рамках договоров на проведение аудита, которые были заключены заранее.

BG: Какие сектора, по-вашему, пострадают больше других?

Л. Ш.: Думаю, что в первую очередь пострадают консультационные услуги. Меняется спрос на них, сокращается их видовой состав. В благополучные для экономики времена аудиторы оказывают более широкий круг консультационных услуг. Полагаю, что роста цен на аудиторские услуги не будет.

Судя по информации, которую мы получаем с рынка, в аудиторских организациях в наибольшей степени страдает управленческое консультирование. В меньшей степени это касается бухгалтерского и налогового консультирования, хотя и здесь наблюдается некоторое снижение объемов.

Клиент стал разборчивее подходить к выбору тех консультаций, которые ему нужны. Сегодня он все чаще использует внутренний ресурс организации, предлагая своему персоналу проработать интересующий его компанию вопрос самостоятельно и в случае, если он действительно окажется сложным, обратиться за помощью к внешнему консультанту.

BG: Честно говоря, для меня это несколько удивительно — я имею в виду то, что в лидерах падения оказался управленческий консалтинг. В начале года мы, как, впрочем, и многие участники рынка, ожидали, что больше всего пострадают маркетинг, разработка IT — словом, не совсем постоянно обязательные вещи...

Л. Ш.: IT и маркетинг не самые значительные источники доходов большинства российских аудиторских организаций. Оказание этих услуг чаще всего ставит аудиторскую организацию в невыгодное положение с точки зрения аудиторской независимости. Если аудиторская организация создает информационную систему для клиента, то она не может проводить аудит финансовой отчетности этого клиента.

"Практически никто не обвиняет бухгалтеров и аудиторов в возникновении кризисных явлений"
BG: Я читал, что сейчас на Западе изменяются требования к аудиторам. На нашем рынке как-то эти тенденции сказываются?

Л. Ш.: Мне не известны какие-то существенные изменения требований к аудиторам. Модель функционирования аудиторского рынка, регулирования аудиторской деятельности сформировалась пять-семь лет назад и сегодня не подвергается сколько-нибудь значительной корректировке даже в связи с кризисом. В отличие от предыдущего кризиса, когда возникли очень серьезные претензии к аудиторам...

BG: Что вы имеете в виду под предыдущим кризисом? Когда было дело Enron или еще раньше?

Л. Ш.: И во времена Enron, и еще раньше. В начале века в мире были приняты серьезнейшие меры в отношении регулирования аудиторской профессии, функционирования аудиторского рынка. Это касается требований к аудиторским организациям и аудиторам, их независимости, организации системы независимого от аудиторской профессии внешнего контроля качества работы, введения независимого от аудиторской профессии общественного надзора за аудиторской профессией, повышения ответственности аудиторов за свою деятельность.

Это не означает, впрочем, что работа в данной области завершена. Сегодня активно обсуждается необходимость дальнейшего совершенствования стандартов аудиторской деятельности, перехода на единые международные аудиторские стандарты.

BG: Тем не менее проблемы в мировой финансовой системе возникли именно из-за неправильных оценок финансовых активов и рисков. Это разве не вопрос в том числе к аудиторским компаниям?

Л. Ш.: Это слишком вольная трактовка развития событий. Проблемы мировой финансовой системы вряд ли возникли из-за неправильных бухгалтерских оценок активов. Если вы обратили внимание, сегодня практически никто не обвиняет бухгалтеров и аудиторов в возникновении кризисных явлений. В предыдущие кризисы говорили, что именно некачественная финансовая информация подталкивала нарастание финансовых проблем. Сегодня так вопрос не ставится. На саммитах "группы двадцати" и в рамках Совета финансовой стабильности говорится о необходимости дальнейшего совершенствования правил финансовой отчетности, методов оценки финансовых инструментов, упрощения правил, связанных с раскрытием информации о финансовых инструментах. Кризис выявил области, в которых комитету по международным стандартам финансовой отчетности и национальным регуляторам необходимо работать в первую очередь. О смене же самих правил речи не идет.

BG: Применительно к российскому рынку какие нововведения, уточнения необходимы?

Л. Ш.: Главное, над чем мы продолжаем работать,— использование международных стандартов финансовой отчетности. Эту работу ведет как Министерство финансов, так и сами участники рынка. По данным о деятельности крупнейших отечественных организаций, хорошо видно, что количество участников рынка, составляющих отчетность по международным стандартам и предоставляющих ее широкой публике, неуклонно растет. Это положительный фактор. Задача современного этапа — стимулировать дальнейшее расширение применения этих стандартов в российской практике, а также обеспечить их корректное, последовательное применение.

BG: Это мы говорим, условно говоря, о спросе со стороны эмитентов. А насколько сами участники рынка, аудиторы готовы работать с такой отчетностью?

Л. Ш.: Думаю, здесь в достаточной степени работают рыночные механизмы — спрос рождает предложение. Министерство финансов и профессиональные аудиторские объединения принимают меры, стимулирующие интерес аудиторов к работе с отчетностью, составленной по МСФО. Это и соответствующее обучение, и квалификационные требования к аудиторам, и программы повышения квалификации, и специализированные мероприятия.

BG: Если говорить о рыночных механизмах, буквально несколько лет назад была куча историй, когда говорили о некачественном аудите. Еще термин такой появился — "аудит за бутылку", то есть по дешевке, лишь бы штампик в отчетности поставить. Насколько меняется ситуация в этом отношении? И под влиянием чего, если меняется?

Л. Ш.: Трудно ожидать, что 100% участников любого сегмента рынка действуют добросовестно. Вопрос заключается в том, много ли недобросовестных участников на рынке аудиторских услуг.

Эксперты, которые высказывают мнение, что у нас превалирует некачественный аудит, должны ответить на один вопрос. Почему в этом случае отсутствуют какие-то судебные дела, иски к аудиторским организациям? Почему иски отсутствуют как со стороны клиентов аудиторских организаций, так и со стороны третьих лиц? Даже попыток такие иски предъявить мы практически не знаем.

Другой показатель — жалобы, которые получает Министерство финансов. Во-первых, нет значительного их потока. А во-вторых, большинство из них достаточно голословно. Проводя проверки по этим жалобам, мы не обнаруживаем каких-то существенных нарушений профессиональных стандартов.

Я не отрицаю наличия некачественного аудита. Однако не могу согласиться с утверждением, что это массовое явление. Уверен, большинство российских аудиторских организаций оказывают качественные услуги.

"Претенденты в СРО аудиторов не осознали идею ответственности профессионального сообщества"
BG: С начала года вступил в силу закон "Об аудиторской деятельности", предусматривающий, в частности, переход рынка на саморегулирование. Каковы первые результаты работы в условиях нового законодательства?

 

Л. Ш.: О результатах пока говорить рано. Нормы закона, которые предусматривают наиболее серьезные изменения на рынке, вступают в силу лишь с 1 января 2010 года.

BG: Тем не менее подготовительные процессы уже идут, возникают некоторые дискуссии в профессиональном сообществе...

Л. Ш.: Не просто подготовительные процессы, идет планомерная комплексная работа по запуску механизмов, предусмотренных законом. Это касается прежде всего формирования саморегулируемых организаций аудиторов, изменений в системе регулирования аудиторской деятельности. Однако оценить происходящее можно будет лишь после того, как закон заработает в полную силу. Что же касается дискуссий, естественно, переход к новой модели вызывает споры — это даже хорошо. Как известно, в споре рождается истина.

BG: А что в основном с вами обсуждают участники рынка?

Л. Ш.: Широкий круг вопросов. Среди них — механизм перехода к единому квалификационному аттестату аудитора, полномочия саморегулируемых организаций аудиторов, случаи обязательного аудита, возможности участия аудиторов в разработке профессиональных стандартов, усиление взаимодействия аудиторов с надзорными органами, механизмы обеспечения аудиторской тайны, эффективность внешнего контроля качества. Наряду с этими вопросами мы широко обсуждаем следующие шаги в развитии аудиторской профессии.

Еще в начале года совет по аудиторской деятельности при Министерстве финансов России одобрил план действий по реализации закона. По этому плану мы сегодня и работаем.

BG: Если можно тогда поконкретнее. Насколько я помню, уже с будущего года рынок переходит к модели саморегулирования...

Л. Ш.: Да, с 1 января 2010 года прекращается лицензирование аудиторской деятельности, все лицензии на осуществление аудиторской деятельности утрачивают силу, и вводится обязательное членство в саморегулируемых организациях аудиторов. Оказывать аудиторские услуги сможет только та аудиторская организация, которая будет членом одной из саморегулируемых организаций аудиторов.

BG: И сколько сейчас саморегулируемых организаций аудиторов?

Л. Ш.: По состоянию на 1 октября в государственном реестре саморегулируемых организаций аудиторов одна организация. Но в Министерстве финансов рассматриваются документы еще нескольких некоммерческих организаций.

BG: Пока это все или ожидаются еще заявки?

Л. Ш.: Думаю, будут еще желающие попасть в этот реестр. Минимальные требования к саморегулируемым организациям аудиторов, которые установлены законом, не так уж высоки. Они не выполняют какую-то ограничительную функцию.

BG: Вы считаете, в перспективе их число надо ограничивать, ужесточать требования?

Л. Ш.: Я уверен, что к этому профессию будет подталкивать потребитель аудиторских услуг.

BG: А идеальная, с вашей точки зрения, модель — одна СРО или все-таки несколько?

Л. Ш.: Должно существовать столько саморегулируемых организаций аудиторов, сколько необходимо для нормального функционирования профессии и для обеспечения интересов не только профессии, но и потребителей аудиторских услуг, пользователей финансовой отчетности. А вот с точки зрения пользователя финансовой отчетности и потребителя аудиторских услуг вряд ли есть интерес к большому количеству саморегулируемых организаций аудиторов.

BG: А те организации, которые уже подали документы,— это большие ассоциации или они проходят, что называется, по нижней планке, установленной законом?

Л. Ш.: В настоящее время подали документы те, кто в свое время был аккредитован при Министерстве финансов. Они превышают минимальные нормативы по численности членов. Но надо исходить из того, что в России сегодня действует, по экспертным оценкам, порядка 20-25 тыс. аудиторов и порядка 4 тыс. аудиторских организаций — это все потенциальные члены саморегулируемых организаций аудиторов.

BG: У вас есть какие-либо претензии к тем организациям, которые подали документы, или к другим, ранее имевшим аккредитацию при Минфине?

Л. Ш.: Вряд ли это претензии. Скорее настороженность по поводу некоторых действий этих организаций. Профессиональные аудиторские объединения, которые существуют уже давно, имеющие историю, которые были в свое время аккредитованы при Министерстве финансов, недостаточно энергично ведут работу по преобразованию в саморегулируемые организации аудиторов. В результате мы получили первые заявления на включение в государственный реестр лишь в конце августа.

Одна из причин — состояние реестров членов этих организаций. Несмотря на то что на протяжении двух лет совет по аудиторской деятельности при Минфине настоятельно рекомендовал профессиональным аудиторским объединениям заниматься своими реестрами, когда потребовалось представить их, они оказались не в лучшем состоянии. В новой системе реестр превращается в правоустанавливающий документ. Это ключ к входу на рынок для аудитора и аудиторской организации.

BG: Привычка делать все в последний момент прививается у нас со студенческой скамьи. А с принципиальной точки зрения?

Л. Ш.: Есть ощущение, что не все функционеры в потенциальных саморегулируемых организациях аудиторов в полной мере отдают себе отчет в целях этих организаций. По нашему мнению, саморегулирование направлено не только и не столько на защиту узких интересов профессии, сколько на реализацию важных общественных интересов.

Один пример. Все потенциальные саморегулируемые организации аудиторов установили взносы в компенсационный фонд на минимальном предусмотренном законом уровне. В результате компенсационный фонд превращается из реального механизма дополнительной ответственности членов саморегулируемых организаций аудиторов в формальность. Тем самым снижаются требования к аудиторским организациям, аудиторам. Это не может не настораживать...

BG: Между ними нет разницы?

Л. Ш.: Никакой. О чем это говорит? Претенденты в саморегулируемые организации аудиторов не осознали идею ответственности профессионального сообщества за своих членов, оказались не готовы принять на себя эту ответственность перед пользователями аудиторских заключений.

BG: Может быть, тем, о чем вы говорили — исков-то к аудиторам нет?

Л. Ш.: Однако через величину взносов в компенсационный фонд устанавливаются определенные требования к членам саморегулируемой организации аудиторов. Значит, вводя минимальный взнос, занижаются эти требования. В данном случае я не говорю о конкретном размере взносов. Волнует сам подход к созданию компенсационного фонда.

BG: А по методологии у вас есть какие-то с ними противоречия, по проверке членов, по ведению учета?

Л. Ш.: Есть здоровая дискуссия в рамках профессии. Это означает, что все мы, профессионалы, ищем лучшие пути развития аудиторского дела, думаем о том, каким должен быть аудит в современном мире, какое место он должен занимать в новой финансовой архитектуре. Это означает, что у нашей профессии есть будущее.

Комментарии

Вы также можете   зарегистрироваться  и/или  авторизоваться  

Имя *

Комментарий *    

Добавить комментарий