Международное налогооблoжение / Интервью / Роберт Шиллер: «Если лишить богачей налоговых льгот за благотворительность, они просто перестанут делать пожертвования»

Роберт Шиллер: «Если лишить богачей налоговых льгот за благотворительность, они просто перестанут делать пожертвования»

Программы финансовой дисциплины необходимы, но в стремлении экономить сейчас не следует проявлять чрезмерное рвение, считает известный американский экономист, профессор Йельского университета РОБЕРТ ШИЛЛЕР. В интервью HANDELSBLATT он упрекает европейцев за их жесткие программы по сокращению госрасходов, а США советует вкладывать средства в оживление конъюнктуры, одновременно повышая и налоги, и расходы
22.01.2013
«РБК Daily»
Автор: Перевод Александра Полоцкого

— Г-н профессор Шиллер, займется ли наконец Америка проблемой своего госдолга?

— В США существует та же самая проблема, что и у Европы. Для борьбы с большим госдолгом были приняты программы экономии. Большое беспокойство вызывает проблема «фискального обрыва». Если в конгрессе США сражение по этому поводу продолжится, то у населения может возникнуть впечатление, что наша страна оказалась на коленях. В конце концов наша уверенность в себе уже была поколеблена в тот момент, когда Америке был понижен ее кредитный рейтинг. Мы имеем высокий госдолг. Конгресс неэффективен. Комбинация двух этих факторов может столкнуть нас в новую экономическую рецессию.

— Звучит не очень оптимистично. Можно ли погасить бюджетный спор без того, чтобы поднимать налоги?

— Следует принять во внимание, что повышение налогов означает и сокращение располагаемого дохода (то есть того, что остается после уплаты налогов), сокращает сумму, которую можно потратить. Это, со своей стороны, тоже сказывается на успехе программ экономии.

— Значит, американским богачам удастся выйти сухими из воды?

— Опасения, что верхний процент самых богатых продолжит богатеть, вполне обоснованны. Однако затыкание отдельных дыр существенного значения тут не имеет. Так, например, если лишить богачей налоговых льгот за благотворительность, они просто перестанут делать пожертвования.

— Но как тогда, на ваш взгляд, США должны решать свои бюджетные проблемы? Какова должна быть та мера экономии, которая не тормозила бы рост экономики?

— Не думаю, что сейчас подходящий момент для того, чтобы подстегивать меры экономии. Сейчас скорее время для того, чтобы продвигать программы по поддержке конъюнктуры. Это может происходить даже нейтральным с точки зрения налогов образом: когда повышаются и налоги, и расходы. Сейчас часто забывают, что государственные расходы могут приносить гигантскую социальную пользу. Когда разговор заходит о госрасходах, то часто под этим подразумеваются досрочные пенсии и раздувание бюрократического аппарата. А как обстоят дела с превентивными мерами борьбы с криминалом? В Америке за решеткой находится 1% всего населения страны. Почему мы не увеличиваем количество социальных работников?

— Какой совет вы могли бы дать европейцам?

— Самое важное — добиться оживления экономики. До начала кризиса размеры долгов никого всерьез не беспокоили. Кризис является своего рода отрицательным пузырем, который буквально из самого себя воспроизводит страхи. Из-за этого некоторым странам становится все труднее справиться со своими долгами. Поэтому в краткосрочной перспективе необходимы конъюнктурные программы.

— А в долгосрочной?

— В долгосрочной перспективе нам необходимо использовать новые финансовые инструменты. Если бы Греция финансировалась через Trills (долговые бумаги, по которым дивиденд выплачивается ежеквартально в размере одной триллионной части ВВП. — Handelsblatt), то кризиса там бы не было. Кроме того, размер выплат снижался бы по мере уменьшения ВВП.

— Вы говорите о гособлигациях, которые привязаны к росту ВВП?

— Греция выпустила опционные сертификаты, которые привязаны к динамике развития ВВП. В ходе реструктуризации такие бумаги выпускались и в Аргентине. Мне бы хотелось, чтобы лидерство тут взяло на себя какое-нибудь большое промышленно развитое государство и даже в нормальные времена финансировалось бы за счет привязанных к ВВП бондов.

— Почему этого не происходит?

— Люди вообще недоверчиво относятся к новым идеям и меняют свое отношение к ним довольно медленно. На новые же идеи в финансовом секторе они реагируют крайне сдержанно. Это мое предложение я озвучивал в Минфине США и Банке Англии и никаких серьезных возражений там не встретил.

— Следовательно, западные правительства должны прежде всего умнее брать в долг?

— Собственно в долгах в принципе нет ничего плохого. Если мы занимаем деньги на развитие инфраструктуры или образования, то есть на то, что послужит обществу, то ничего неправильного я в этом не вижу. Когда мы инвестируем в гособлигации и знаем при этом, что хотя это государство имеет сильный рост ВВП и большой госдолг, но одновременно строит порты и дороги, а также имеет добротный уровень системы образования, то можно предположить, что страна эта будет хорошо развиваться.

— Каков ваш прогноз развития мировой экономики на ближайшие два года?

— Не думаю, что экономика будет получать достаточную поддержку, причем и в Европе, и в США. МВФ охарактеризовал Европу как источник проблем, распространение которых может принять глобальный характер. Европа переживает рецессию, которая может затянуться и привести к дальнейшей потере доверия, что, в свою очередь, также увеличивает опасность наступления всемирной рецессии.

— Каким образом Германия могла бы противостоять такой опасности?

— ФРГ является образцом в плане финансовой дисциплины. Но даже Германия имеет значительный госдолг. Мне бы хотелось, чтобы она проявила своего рода великодушие. Европе необходимо каким-то образом выйти за границы политики аскетизма. Могло бы стать вполне разумным отложить пока программы экономии, так как экономике Европы нужно больше импульсов. Европейцам надо попытаться поддержать процесс создания новых рабочих мест. Быть может, сейчас наступил тот момент, когда пришло время для распространения немецкой системы профессионального обучения по всей Европе. Конечно, это стоит денег, но это дало бы импульс для роста конъюнктуры.

— Вы преподаете молодым людям экономику и финансы. Что изменилось в подходах к этим предметам, скажем, за последние 25 лет?

— В США мы только начинаем дискутировать на темы морали и человеческих ценностей, рассматривая их как составную часть жизни бизнеса. Процесс этот небыстрый. Когда я начинал работать в университете, то самым распространенным мнением было представление о том, что рынок безупречен, хотя мне в это и тогда не очень верилось. Я просмотрел все старые учебники в поисках главы о спекулятивных пузырях, но ничего в них на эту тему не обнаружил. Потом я стал искать главу о мошенничестве. И снова безуспешно. Если же взять современные учебники, то с этой точки зрения кое-что все-таки изменилось. Сегодня наше отношение к рынку стало более критичным, у нас появилось лучшее понимание его недостатков.

— Существует ли необходимость фундаментального переосмысления банковского дела?

— Проблему представляют собой крупные банки, которые объединяют в себе различные виды бизнеса. Необходимо подумать о том, как их разделить. Для общества было бы лучше, если бы бизнес не концентрировался в гигантских институтах. Если мы введем страхование вкладов, то все будут заинтересованы в том, чтобы заключать рисковые сделки подальше от застрахованного сегмента. Мы только-только начали серьезно размышлять на тему системных рисков. До сих пор исследования этих проблем не велись, но теперь мы начали собирать необходимую фактуру.

— Но достаточно ли этого? Некоторые требуют заключения нового общественного договора между реальной экономикой и обществом, с одной стороны, и финансовой отраслью, с другой стороны.

— Американские компании слишком эгоцентричны и жадны. В моей новой книге «Рынки для людей» я исследую модель Benefit-Corporations, которая появилась в некоторых штатах США. В уставе таких компаний наряду с задачей генерирования прибыли прописаны и некие общественные цели. Например, меры по защите окружающей среды или шаги по улучшению условий жизни местного населения. Не уверен, что эта модель когда-либо использовалась применительно к банкам. Однако я считал бы, что это было бы возможным вариантом.

— И что это даст?

— Данная модель представляется мне привлекательной в том смысле, что за счет креативности постановки целей эти компании способны привлечь самых разных людей и создать себе благоприятный имидж. Я ведь и сам работаю в компании, которая не ориентируется на получение прибыли, в Йельском университете. Это в полной мере влияет на мою работу.

Роберт Шиллер является профессором экономики и финансов в Йельском университете (США) и уже много лет считается кандидатом на получение Нобелевской премии по экономике. Основные направления исследований 66-летнего ученого — ценообразование стоимости активов, спекулятивные пузыри и поведенческие аспекты деятельности инвесторов на финансовых рынках.

Разместить:

А что, в РФ существуют какие-то налоговые льготы за благотворительность? Впервые слышу. На нас, волонтерах, держится половина социальных дел и задач, которые должно решать государство, но фактически не решает. Но никаких льгот нам никто никогда не предлагал, хотя лично я трачу на благотворительность значительную часть своей прибыли... Ни один предприниматель из моего окружения никакими льготами не пользуется и даже не слышал о них.