Страница 2 из 2 ПерваяПервая 12
Показано с 31 по 50 из 50
  1. #31
    Форумянин Аватар для Бедолага
    Регистрация
    29.07.2003
    Адрес
    Субарктическая Калифорния
    Сообщений
    3,282

    По умолчанию

    я это в курсе,у нас иск по признанию незаконным решения налорга по камералке.

    а что с требованием?
    "Тююю... - сказали ученики" (С)
    (Из лекций о Будде)

  2. #32
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    вот кстати еще УрО и ЕСПЧ:


    ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД УРАЛЬСКОГО ОКРУГА

    ПОСТАНОВЛЕНИЕ
    кассационной инстанции по проверке законности и
    обоснованности решений (постановлений) арбитражных судов,
    вступивших в законную силу

    от 17 февраля 2005 года Дело N Ф09-303/05-АК

    Европейский суд в решении по делу "Centros" указал, что тот факт, что компания не осуществляет никакой деятельности по месту регистрации и всю свою деятельность осуществляет в стране местонахождения филиала, сам по себе не является злоупотреблением свободой места выбора.
    Достаточных доказательств наличия таких действий ООО ПК "Уралгазнефть" при использовании налоговой льготы, связанной с местоположением (уплата налогов по месту льготной регистрации бестоварными неликвидными векселями, проведение "неденежных", фиктивных взаимозачетов и т.д.), в материалах дела не имеется.
    Кроме того, доказательств возврата и неучета налогов в г. Агидели материалы дела также не содержат.
    При таких обстоятельствах, исходя из содержания вышеуказанных норм, и с учетом того, что льгота заявлена налогоплательщиком в части налога, уплачиваемого в бюджет РБ, арбитражный суд пришел к правильному выводу об обоснованности требований заявителя.
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  3. #33
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    ММшеул, вот кстати про срок по ст.198 АПК

    ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД ВОСТОЧНО-СИБИРСКОГО ОКРУГА
    ПОСТАНОВЛЕНИЕ
    от 6 февраля 2007 г. Дело N А19-18593/06-33-Ф02-223/07-С1

    В Федеральном законе от 30.03.1998 N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней" содержится заявление о признании обязательной для Российской Федерации юрисдикции Европейского Суда по правам человека. Конвенцией запрещен отказ в правосудии, а также закреплено положение, согласно которому заинтересованное лицо должно иметь возможность добиться рассмотрения своего дела в суде - органе государственной системы правосудия.
    Учитывая указанные выше обстоятельства данного конкретного дела и то, что предприниматель до возбуждения настоящего дела принимала активные меры для защиты своих прав, обращаясь в Арбитражный суд Иркутской области, а также позицию Европейского Суда по правам человека о недопустимости чрезмерных преград к судебной защите, суд кассационной инстанции считает правомерным вывод суда о восстановлении пропущенного срока для подачи заявления о признании частично недействительным решения от 16.12.2005 N 13-13/2145.
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  4. #34
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    ММшеул, Это непременное условие,чтобы для восстановление срока суд применил нормы ЕСПЧ,которые наверное и без напоминания налплата подлежат применению ???
    хых..а Вы думаете все судьи вечерами читают решения ЕСПЧ ? не сослались, суд тупо применяет ст. 198 АПК РФ...в любом случае все индивидуально...имхо
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  5. #35
    Форумянин
    Регистрация
    24.03.2007
    Сообщений
    154

    По умолчанию

    а что с требованием?
    требование- признать незаконным решение.

  6. #36
    Форумянин
    Регистрация
    24.03.2007
    Сообщений
    154

    По умолчанию

    по #25
    Вы считаете,что надо было бы к требованию "признать незаконным решение" добавить еще и "обязать вернуть налог"-чтобы отойти от 198 АПК по срокам ?

  7. #37
    Форумянин
    Регистрация
    24.03.2007
    Сообщений
    154

    По умолчанию

    по #27 не совсем понятно- суд учел,что она обращалась в АС Иркутской области,исходя из этого восстановил срок- то есть это обращение было в пределах трехмесячного срока,если это учла кассация ???

  8. #38
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    В пятницу на возражениях я заявил налоргу, что к ответственности превышающей штрафы по УК РФ может привлекать только суд, т.к. согласно прецедентной практике ЕСПЧ уголовная ответсвенность для целей Римской Конвенции определяется не только национальным уголовным законодательством, но и тяжестью последствий для привлекаемого к ней. Налорг конечно посмеялся и сказал, что теперь они даже штрафы могут взыскивать без суда. Но мы то можем эту тему прокачивать дальше. Есть желающие?

  9. #39
    Форумянин
    Регистрация
    24.03.2007
    Сообщений
    154

    По умолчанию

    Что означает фраза " к ответственности превышающей штрафы по УК РФ "- никак не пойму...

  10. #40
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    ММшеул, кстати вот и ВАСя похоже готов поддрежать тезис, что ст. 198 АПК на возврат не применяется.. http://www.taxpravo.ru/news/taxpravo/article31456
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  11. #41
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    [неофициальный перевод
    с английского] <*>

    ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

    ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

    РЕШЕНИЕ
    ПО ВОПРОСУ ПРИЕМЛЕМОСТИ ЖАЛОБЫ N 67578/01
    "НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ РОШКА (NIKOLAY DMITRIYEVICH ROSHKA)
    ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

    (Страсбург, 6 ноября 2003 года)

    ------------------------------------------------------------------
    КонсультантПлюс: примечание.
    В тексте на английском языке жалоба имеет номер 63343/00.
    ------------------------------------------------------------------

    Европейский суд по правам человека (Третья секция), заседая 6 ноября 2003 г. Палатой в составе:
    --------------------------------
    <*> Перевод с английского М. Виноградова.

    Г. Ресса, Председателя Палаты,
    И. Кабрала Баррето,
    Л. Кафлиша,
    М. Цацы-Николовской,
    Х.С. Грев,
    А. Ковлера,
    А. Гюлумян, судей,
    а также при участии М. Виллиджера, заместителя Секретаря Секции Суда,
    принимая во внимание вышеуказанную жалобу, поданную 7 июля 2000 г.,
    заседая за закрытыми дверями,
    вынес следующее Решение:

    ФАКТЫ

    Заявитель, Николай Дмитриевич Рошка - гражданин России, 1950 г. рождения, проживает в г. Владивостоке.

    A. Обстоятельства дела

    Заявитель является нотариусом. В начале 1999 года в Российской Федерации был принят ряд законов о государственном пенсионном страховании <*>, согласно которым нотариусы и некоторые другие категории налогоплательщиков должны производить выплаты в Пенсионный фонд в значительно больших размерах по сравнению с другими категориями граждан. Лица, подпадающие под применение этих законов, включая и заявителя как одного из 2057 нотариусов, утверждали, что такая ставка пенсионных отчислений является дискриминационной. Они обратились в Конституционный Суд Российской Федерации, утверждая, что эти законы несовместимы с Конституцией Российской Федерации. Жалоба заявителя была подана 17 мая 1999 г. Поскольку все жалобы касались одного вопроса, Конституционный Суд объединил их в одно производство.
    --------------------------------
    <*> Так в тексте. По всей видимости, имеется в виду Федеральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год" от 4 января 1999 г. N 1-ФЗ. - Примеч. перев.

    23 декабря 1999 г. Конституционный Суд Российской Федерации провел открытые слушания по данному делу. На слушаниях присутствовал президент Московской городской нотариальной палаты. Конституционный Суд объявил соответствующие положения указанных законов неконституционными, но оставил их в силе до тех пор, пока не будет принят новый закон. Выплаты, произведенные к этому времени, должны быть засчитаны в счет будущих платежей. 19 января 2000 г. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации было официально опубликовано.
    Конституционный Суд Российской Федерации, предположительно, не проинформировал заявителя о дате проведения слушаний по делу.
    Разбирательство в судах общей юрисдикции по жалобе заявителя, которой он оспаривал указанные законы в Конституционном Суде Российской Федерации, не проводилось.
    Новый Закон по данному вопросу был принят 5 августа 2000 г. и вступил в силу 1 января 2001 г.

    B. Применимое национальное законодательство

    Индивидуальные жалобы в Конституционный Суд
    Российской Федерации

    Статья 96 Федерального конституционного закона Российской Федерации от 21 июля 1994 г. устанавливает, что граждане, чьи конституционные права и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, обладают правом на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации.
    Согласно ст. 97 указанного Закона такая жалоба допустима, если: (i) закон затрагивает конституционные права и свободы граждан, или (ii) закон применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон.
    Согласно ст. 100 указанного Закона Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение (i) о признании закона либо отдельных его положений соответствующими Конституции Российской Федерации или (ii) о признании закона либо отдельных его положений не соответствующими Конституции Российской Федерации. В последнем случае в соответствии с действовавшими в то время процессуальными кодексами Российской Федерации жалоба должна быть подана в суд, применивший неконституционный закон, или в вышестоящий по отношению к тому, который применил неконституционный закон, суд. Соответствующий суд должен возобновить производство по делу и назначить новое рассмотрение дела на основании выводов Конституционного Суда Российской Федерации. Если неконституционный закон применен органами власти, но не судебным органом, данный орган власти должен заново рассмотреть дело на основании выводов Конституционного Суда Российской Федерации.
    Согласно ст. 79 указанного Закона, действовавшего в то время, если Конституционный Суд Российской Федерации объявляет закон противоречащим Конституции Российской Федерации, такой закон утрачивает силу.

    Рассмотрение жалоб в Конституционном Суде
    Российской Федерации

    Согласно ст. 49 указанного Закона судья-докладчик и председательствующий в заседании определяют круг лиц, подлежащих приглашению и вызову в заседание, и дают распоряжения об оповещении о месте и времени заседания.
    Согласно ст. 51 - 53 указанного Закона заявители и их представители уведомляются о слушании дела в десятидневный срок. Каждая сторона может иметь до трех представителей. Объявления о заседаниях Конституционного Суда Российской Федерации помещаются в доступных для граждан местах занимаемого им здания, а также в средствах массовой информации.
    Согласно ст. 62 указанного Закона стороны дают пояснения по существу рассматриваемого вопроса в ходе слушаний.

    Применение Конституции Российской Федерации

    Согласно ст. 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
    Статья 10 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в то время, устанавливала, что суд обязан разрешать дела на основании Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов и иных актов. Согласно ст. 101 указанного Закона суд, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в указанном деле, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного закона и приостанавливает производство по делу.

    СУТЬ ЖАЛОБЫ

    1. Заявитель жаловался, ссылаясь на п. 1 ст. 6 Конвенции, на то, что Конституционный Суд Российской Федерации провел слушание его дела в его отсутствие.
    2. Далее, заявитель жаловался, ссылаясь на ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции и ст. 14 Конвенции, на то, что его обязали производить отчисления в Пенсионный фонд Российской Федерации на основании Закона 1999 г., в то время как Конституционный Суд Российской Федерации отменил соответствующие положения данного Закона ввиду того, что они были дискриминационными и неконституционными.
    3. Заявитель также жаловался, ссылаясь на п. 2 ст. 4 Конвенции, на то, что постановление Конституционного Суда Российской Федерации помешало ему оставить свою работу, поскольку в случае, если бы он ушел с работы, он бы никогда не получил назад выплаты, произведенные им в соответствии со старым Законом. Заявитель полагал, что такая ситуация может рассматриваться как "принудительный труд".

    ПРАВО

    1. Заявитель жаловался, ссылаясь на п. 1 ст. 6 Конвенции, на то, что Конституционный Суд Российской Федерации не уведомил его о дате слушаний его дела, и дело было рассмотрено в его отсутствие. Пункт 1 ст. 6 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:
    "Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".
    Прежде всего, Европейский суд напомнил, что разбирательство в конституционном суде в принципе не подпадает в сферу применения п. 1 ст. 6 Конвенции (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Зюссманн против Германии" ({Sussmann} <*> v. Germany), жалоба N 20024/92, Reports 1996-IV, &sect; 39). В каждом конкретном деле Европейский суд должен решить вопрос о том, имеет ли определяющее значение результат такого разбирательства при определении "гражданских прав и обязанностей" заявителя (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Зюссманн против Германии", &sect; 39).
    --------------------------------
    <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

    Если разбирательство по делу в конституционном суде является частью разбирательства в судах общей юрисдикции, например, когда национальные суды направляют запрос в конституционный суд о конституционности соответствующих положений закона, разбирательство в конституционном суде может подлежать, в большей или меньшей степени, оценке соответствия такого разбирательства ст. 6 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Бок против Германии" (Bock v. Germany) от 29 марта 1989 г., Series A, N 150, &sect; 37, и Постановление Европейского суда по делу "Руис-Матеос против Испании" (Ruiz-Mateos v. Spain) от 23 июня 1993 г., Series A, N 262, &sect; 55 - 68). Это неприменимо к жалобам, поданным в Европейский суд, которые касаются индивидуальных жалоб, поданных непосредственно в конституционный суд и направленных на отмену закона ввиду его неконституционности.
    Однако Европейскому суду не нужно рассматривать в настоящем деле, применима ли к настоящему разбирательству в Конституционном Суде Российской Федерации ст. 6 Конвенции. Даже если предположить, что ст. 6 Конвенции применима, данная часть жалобы заявителя является неприемлемой по следующим основаниям.
    Европейский суд напомнил, что применительно к разбирательству по уголовному делу право обвиняемого присутствовать на слушании дела, в рамках которого ему предъявлено уголовное обвинение, является основополагающим моментом соблюдения справедливости судебного разбирательства (см. Постановление Европейского суда по делу "Экбатани против Швеции" (Ekbatani v. Sweden) от 26 мая 1988 г., Series A, N 134, &sect; 25). Однако присутствие сторон гражданского дела не настолько значимо. Прецедентное право конвенционных органов устанавливает, что право лично присутствовать при рассмотрении гражданского дела как таковое не гарантируется, если в ходе такого разбирательства стороны представлены своими адвокатами, но право на справедливое судебное разбирательство может предполагать, в определенных делах и при определенных обстоятельствах, право присутствовать на судебном заседании лично, в частности, в тех делах, в которых личные качества и образ жизни лица непосредственно относятся к формированию мнения суда (см. Решение Европейской комиссии по делу "X. против Швеции" (X. v. Sweden) от 30 июня 1959 г., жалоба N 434/58, Yearbook 2, р. 370).
    В настоящем деле Конституционный Суд Российской Федерации провел открытое слушание.
    Предметом рассмотрения Конституционным Судом была конституционность положений законов о пенсионном страховании. Конституционный Суд разрешил этот вопрос одной лишь ссылкой на Конституцию Российской Федерации и объявил законы неконституционными, таким образом проведя абстрактный обзор законодательства. Заявитель, равно как и другие лица, подавшие жалобы в Конституционный Суд, должны были подпадать под сферу применения указанных законов, но это обстоятельство относилось лишь к положению заявителей и никак не касалось разбирательства в Конституционном Суде Российской Федерации, который не рассматривал вопросы фактов относительно положения конкретных заявителей. Таким образом, юрисдикция Конституционного Суда Российской Федерации по данному делу была ограничена вопросами права и не распространялась на фактическую сторону жалоб.
    Заявитель являлся одним из 2057 нотариусов России, которые оспорили указанные законы в Конституционном Суде Российской Федерации и жалобы которых были объединены в одно производство. Один из нотариусов - председатель Московской городской нотариальной палаты - в действительности присутствовал на слушании дела в Конституционном Суде Российской Федерации. Следует предполагать, что он представлял интересы всех нотариусов, подавших жалобы.
    Из доводов заявителя не следует, что он обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с получением права на участие в судебном заседании. Более того, заявителю не препятствовали представить свои доводы или доказательства в письменном виде. Европейский суд не убежден, что личное участие заявителя было необходимо для формирования мнения Конституционного Суда Российской Федерации.
    Европейский суд отмечает, что заявитель мог узнать о заседании по его делу из объявлений, которые Конституционный Суд Российской Федерации вывешивает на здании, в котором он находится, а также публикует в средствах массовой информации.
    Принимая во внимание характер судебного разбирательства, число лиц, имеющих общий интерес, жалобы которых были объединены в одно производство и рассмотрены на одном судебном заседании, их представительство на заседании, отсутствие необходимости личного присутствия заявителя и уведомление общественности о судебном заседании, Европейский суд не установил, что неуведомление заявителя лично о судебном заседании Конституционным Судом Российской Федерации, лишившее заявителя возможности лично присутствовать на слушании его дела, нарушило права, гарантируемые п. 1 ст. 6 Конвенции.
    Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.
    2. Далее, заявитель жаловался, ссылаясь на ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, на то, что он продолжал производить выплаты согласно Закону о пенсионных отчислениях 1999 г., даже несмотря на то, что этот Закон был объявлен неконституционным, поскольку являлся дискриминационным, но остался в силе. Заявитель также жаловался, ссылаясь на ст. 14 Конвенции, на то, что на него нельзя было налагать обязательство по произведению выплат на основании дискриминационного закона.
    Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции гласит:
    "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
    Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".
    Статья 14 Конвенции гласит:
    "Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".
    Европейский суд, прежде всего, отмечает, что ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции гарантирует в принципе право собственности. Она содержит в себе три четких правила. Первое правило, изложенное в первом предложении пункта 1, является основным правилом и формулирует принцип уважения собственности. Второе правило, изложенное во втором предложении пункта 1, охватывает вопрос о лишении собственности и ставит ее в зависимость от определенных условий. Третье правило, изложенное в пункте 2, признает, что Высокие Договаривающиеся Стороны имеют право помимо других действий осуществлять контроль за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов и прочих сборов и штрафов. Установлено, что "сборы" по смыслу настоящей статьи включают в себя обязательные отчисления в рамках систем государственных пенсий (см. Постановление Европейского суда по делу "Ван Раальте против Нидерландов" (Van Raalte v. Netherlands) от 21 февраля 1997 г., Reports 1997-I, &sect; 34 - 35).
    Однако эти три правила не являются "отдельными" в том смысле, что они не являются невзаимосвязанными: второе и третье правило касаются определенных случаев ущемления права на уважение собственности и поэтому должны толковаться в свете основного принципа, отраженного в первом правиле (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского суда по делу "Газус Дозье- унд Фердертехник ГмбХ" против Нидерландов" (Gasus Dosier- und {Ferdertechnik} GmbH v. Netherlands) от 23 февраля 1995 г., Series A, N 306-B, &sect; 55).
    Европейский суд счел, что обжалуемое в настоящем деле вмешательство должно рассматриваться в свете "обеспечения уплаты налогов и прочих сборов" и подпадать под применение второго правила п. 2 ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции. Данный пункт прямо предусматривает право Высокой Договаривающейся Стороны принимать любые законы в области налогообложения, которые они сочтут необходимыми в целях обеспечения уплаты налогов и прочих сборов при условии, что "такие меры не будут представлять собой произвольную конфискацию" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Газус Дозье- унд Фердертехник ГмбХ" против Нидерландов", &sect; 59).
    Европейский суд отмечает, что Конституционный Суд Российской Федерации объявил некоторые положения указанного Закона 1999 г. неконституционными и установил, что до принятия нового закона выплаты должны производиться в соответствии с Законом 1999 г., а после принятия нового закона они будут засчитаны в счет будущих отчислений.
    Европейский суд напомнил, что принцип правовой определенности, безусловно присущий прецедентному праву конвенционных органов, может освобождать государство от восстановления правовых актов и положений, которые предшествовали вынесению постановлений Европейского суда, согласно которым положения национального законодательства были объявлены не соответствующими Конвенции. Такой же принцип применяется к ситуациям, когда Конституционный Суд отменяет положения национального законодательства как неконституционные (см. Постановление Европейского суда по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) от 13 июня 1979 г., Series A, N 31, &sect; 58). Эти принципы приводят к выводу о том, что нарушение гарантий ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции отсутствует, если национальный суд, объявивший положения налогового законодательства неконституционными, не отменяет, а устанавливает, что они остаются в силе до тех пор, пока не вступят в силу новые положения законодательства по данному вопросу (см. Решение Европейского суда по делу "Вальден против Лихтенштейна" (Walden v. Liechtenstein) от 16 марта 2000 г., жалоба N 33916/96, и Решение Европейской комиссии по делу "J.R. против Германии" (J.R. v. Germany) от 18 октября 1995 г., жалоба N 22651/93, DR 83, р. 14), или если суд устанавливает, что его решение, которым положения налогового законодательства объявлены неконституционными, имеет ограниченную силу или вынесено только с прицелом на будущее (см. Решение Европейской комиссии по делу "Мика против Австрии" (Mika v. Austria) от 26 июня 1996 г., жалоба N 26560/95), или если законодатель устанавливает, что налоговое законодательство, отменяющее предыдущее судебное решение, может применяться только в будущем (см. Решение Европейской комиссии по делу "НАП Холдингз ЮК Лимитед" против Соединенного Королевства" (NAP Holdings UK Ltd v. United Kingdom) от 12 апреля 1996 г., жалоба N 27721/95).
    Поэтому когда Конституционный Суд Российской Федерации временно оставил в силе, исключительно на переходный период, неконституционный закон, это было сделано, как представляется, из опасения создания существенного пробела в законодательстве в налоговой сфере. Такой взгляд представляется правомерным с точки зрения правовой определенности и, таким образом, не может рассматриваться как "произвольная конфискация". В данных обстоятельствах Европейский суд пришел к выводу, что в настоящем деле отсутствует нарушение прав собственности заявителя.
    Далее, заявитель жаловался, ссылаясь на ст. 14 Конвенции, на то, что он вынужден производить отчисления в соответствии с Законом 1999 г. после того, как этот Закон был объявлен неконституционным, поскольку являлся дискриминационным. Принимая во внимание указанные выше выводы в отношении ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, касающиеся продолжения применения закона, объявленного неконституционным, Европейский суд счел, что нет необходимости рассматривать факты дела применительно к ст. 14 Конвенции.
    Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.
    3. Наконец, заявитель жаловался, ссылаясь на п. 2 ст. 4 Конвенции, на то, что решение Конституционного Суда Российской Федерации заставило его продолжать работать вопреки его воле. Пункт 2 ст. 4 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:
    "Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду".
    Однако Европейский суд отметил, что заявитель может беспрепятственно уйти с работы. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

    Объявил жалобу неприемлемой.

    Председатель Палаты
    Георг РЕСС

    Секретарь Секции Суда
    Марк ВИЛЛИДЖЕР

  12. #42
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    ММшеул,
    Что означает фраза " к ответственности превышающей штрафы по УК РФ "- никак не пойму...
    В УК РФ, наряду с иными мерами ответственности, установлены размеры штрафов за налоговые преступления. Если штрафы по НК превышают размер штрафов по УК, либо с учетом всех обстоятельств воздействуют на привлекаемого к ответственности с силой равной уголовной санкции, то ст. 6 Конвенции должна применяться при налоговых спорах.

  13. #43
    Форумянин
    Регистрация
    24.03.2007
    Сообщений
    154

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от Punisher
    ММшеул, кстати вот и ВАСя похоже готов поддрежать тезис, что ст. 198 АПК на возврат не применяется.. http://www.taxpravo.ru/news/taxpravo/article31456
    Разные же вещи,по-моему-если признавать незаконным решение,то применяется 198 АПК,если обязать вернуть налог,то 3 года срок исковой давности.
    Последний раз редактировалось LionZ; 07.05.2007 в 23:01.

  14. #44
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    [неофициальный перевод] <*>

    ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

    ЧЕТВЕРТАЯ СЕКЦИЯ

    ДЕЛО "ВЕЕБЕР (VEEBER) ПРОТИВ ЭСТОНИИ (N 2)"
    (Жалоба N 45771/99)

    ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА

    (Страсбург, 21 января 2003 года)

    --------------------------------
    <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.

    По делу "Веебер против Эстонии" Европейский суд по правам человека (Четвертая секция), заседая Палатой в составе:
    сэра Николаса Братца, Председателя Палаты,
    М. Пеллонпяя,
    Э. Пальм,
    В. Стражнички,
    Й. Касадеваля,
    Р. Марусте,
    Л. Гарлицки, судей,
    а также при участии М. О'Бойла, Секретаря Секции Суда,
    заседая 3 и 17 декабря 2002 г. за закрытыми дверями,
    вынес 17 декабря 2002 г. следующее Постановление:

    ПРОЦЕДУРА

    1. Дело было инициировано жалобой (N 45771/99), поданной в Европейскую комиссию по правам человека 28 сентября 1998 г. против Республики Эстония гражданином Эстонии Тийтом Веебером (Tiit Veeber) (далее - заявитель), в соответствии с бывшей статьей 25 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
    2. Интересы заявителя в Европейском суде представлял С. Вегелиус (C. Wegelius), адвокат из г. Лапперс (Lappers), Финляндия. Власти Эстонии были представлены своими Уполномоченными при Европейском суде по правам человека - Первым секретарем отдела по правам человека при правовом департаменте Министерства иностранных дел М. Хион (M. Hion), Специальным советником представительства Республики Эстония при Совете Европы Э. Харремоэсом (E. Harremoes).
    3. Заявитель жаловался, в частности, что осуждение его в соответствии с уголовным законом, вступившим в силу 13 января 1995 г., за преступления, совершенные в 1993 и 1994 годах, являлось ретроспективным применением уголовного закона, что нарушало пункт 1 статьи 7 Конвенции.
    4. Жалоба была передана в Европейский суд 1 ноября 1998 г., когда вступил в силу Протокол N 11 к Конвенции (пункт 3 статьи 5 Протокола N 11 к Конвенции).
    5. Жалоба была передана на рассмотрение Первой секции Европейского суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента в рамках Первой секции была создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции).
    6. 3 мая 2001 г. Европейский суд объявил жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.
    7. 1 ноября 2001 г. был изменен состав секций Европейского суда (пункт 1 правила 25 Регламента). Дело было передано на рассмотрение Четвертой секции в новом составе (пункт 1 правила 52 Регламента).
    8. Власти Эстонии представили замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента).

    ФАКТЫ

    I. Обстоятельства дела

    9. Заявитель родился в 1948 году, проживает в г. Тарту (Tartu) в Эстонии. Он являлся владельцем и председателем совета директоров компании "АС Гига" (AS Giga). Он также являлся председателем совета директоров другой компании, "АС Тарту Йоуйаам" (AS Tartu {Joujaam}) <*>.
    --------------------------------
    <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

    10. 4 декабря 1995 г. полиция г. Тарту возбудила уголовное дело против заявителя по обвинению в злоупотреблении своим положением председателя компании.
    11. 26 февраля 1996 г., обнаружив, что компания "АС Гига" не заплатила некоторые обязательные налоги, городские налоговые органы предписали ей заплатить необходимые налоги.
    12. 22 марта 1996 г. заявителю официально было предъявлено обвинение в злоупотреблении служебным положением, уклонении от уплаты налогов и подделке документов; однако 28 июня 1996 г. обвинение в злоупотреблении служебным положением было снято.
    13. 1 июля 1996 г. заявителя обвинили в мошенничестве.
    14. 7 октября 1996 г. следователи передали заявителю окончательную версию обвинений, которые касались его действий в качестве председателя компаний "АС Гига" и "АС Тарту Йоуйаам" и владельца компании "АС Гига". В соответствии с пунктом 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса (см. ниже раздел "Применимое национальное законодательство и правоприменительная практика") он был обвинен в умышленном, длительном сокрытии налогооблагаемых сумм в крупном размере и в предоставлении ложной информации о доходах компаний. Обвинения по данной статье были разбиты на три группы: к первой группе относились пять случаев подлога и подделки документов, совершенных в 1993 и 1994 годах с целью доказательства заключения коммерческих сделок с фиктивными компаниями; ко второй относилось использование в конце 1994 г. и в 1995 г. фальшивых документов, касавшихся выплаты заработной платы работникам "АС Гига"; к третьей относилась подделка договора 12 мая 1995 г. с целью обойти налоговое законодательство.
    15. 31 октября 1996 г. по окончании предварительного расследования заявитель и его адвокат получили доступ к материалам дела.
    16. 11 ноября 1996 г. обвинительное заключение было одобрено компетентным прокурором, и дело было передано в городской суд Тарту (Tartu Linnakohus).
    17. 4 марта 1997 г. городской суд принял решение о проведении судебного слушания по вышеупомянутым обвинениям. 24 апреля 1997 г. заявителю была вручена заверенная городским судом копия обвинительного заключения.
    18. 13 октября 1997 г. городской суд признал заявителя виновным по всем пунктам обвинения и осудил его к лишению свободы сроком на три года и шесть месяцев условно с двухлетним испытательным сроком.
    Осуждая заявителя по обвинению в уклонении от уплаты налогов в соответствии с пунктом 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса, городской суд отметил, что начало совершения преступных деяний приходилось на третий квартал 1993 года, а последнее преступное деяние началось 12 мая 1995 г. городской суд счел, что в действиях заявителя имелся состав длящегося преступления. Все данные преступные деяния имели элементы одного и того же преступления: они были направлены против государственной налоговой системы, имели одинаковые уголовные последствия, были совершены умышленно и одним и тем же способом, а именно путем подделки документов и представления их в налоговые органы. Городской суд постановил, что совершенные заявителем деяния подпадали под действие пунктов 1 - 4 статьи 148-1 Уголовного кодекса. Так как ими был причинен значительный вред, они должны были быть квалифицированы по пункту 7 статьи 148-1. Городской суд подчеркнул, что пункт 7 применялся независимо от того, назначались ли ранее обвиняемому административные взыскания; в подтверждения данной точки зрения городской суд сослался на практику Верховного суда Эстонии.
    Городской суд постановил, что заявитель должен был выплатить городским налоговым органам 853000 эстонских крон в качестве компенсации неуплаченных налогов. Заявитель не должен был платить ни неустойки, ни налогового штрафа.
    19. 18 октября 1997 г. заявитель подал апелляцию на решение городского суда Тарту в апелляционный суд Тарту. Он утверждал, что, осудив его в соответствии с пунктом 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса за совершенные в 1993 и 1994 годах преступления, городской суд ретроспективно применил уголовный закон, так как пункт 7 вступил в силу только 13 января 1995 г. До 13 января 1995 г. обвиняемый мог быть осужден по статье 148-1 только, если к нему было применено административное взыскание за то же деяние или если он имел судимость за такое же преступление.
    20. 12 января 1998 г. апелляционный суд Тарту поддержал обвинительный приговор заявителя. Суд счел, что после совершения в 1993 году своего первого преступления заявитель занимался преступной деятельностью вплоть до 1996 года, когда налоговые органы раскрыли совершенные им преступления. Тот факт, что к заявителю не применялись административные взыскания, не имел значения для применения пункта 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса, так как преступные деяния были совершены заявителем умышленно. Доказательством преступного умысла являлись осознанное и преднамеренное сокрытие им дел, влекущих за собой наступление налоговой ответственности, а также неуплата им налогов.
    21. 17 февраля 1998 г. заявитель подал апелляцию по вопросам права в Верховный суд (Riigikohus) Эстонии, жалуясь на ретроспективное применение соответствующей уголовно-правовой нормы. Также заявитель утверждал, что сокрытие дел, влекущих наступление налоговой ответственности, было не длящимся преступлением, а серией отдельных деяний.
    22. В своем Постановлении от 8 апреля 1998 г. Верховный суд Эстонии согласился с мнением апелляционного суда и поддержал обвинительный приговор заявителя. В ответ на вышеуказанный довод заявителя Верховный суд Эстонии отметил, что постоянное и продолжающееся нарушение обязанности декларировать источники своих доходов и платить обязательные налоги являлось устойчивым уголовным состоянием.

    II. Применимое национальное законодательство
    и правоприменительная практика

    23. Статья 148-1 Уголовного кодекса в редакции до 27 июня 1993 г. гласила:
    "Сокрытие доходов или иных объектов налогообложения и уклонение от представления декларации о доходах:
    1. Сокрытие доходов или иных объектов налогообложения, предоставление заведомо ложных данных в бухгалтерских отчетах, декларациях о доходах, расчетах по налогам и иных документах, связанных с расчетами по исчислению налогов или платежей и перечислением их в бюджет, либо уклонение от представления или несвоевременное представление декларации о доходах, если к виновному раннее применялось административное взыскание за такое же нарушение, - наказывается штрафом или лишением свободы на срок до трех лет;
    2. Те же деяния, совершенные лицом, имеющим судимость за преступление, предусмотренное пунктом 1 настоящей статьи, - наказываются лишением свободы на срок от одного года до пяти лет".
    24. Статья 148-1 Уголовного кодекса в редакции, действовавшей с 27 июня 1993 г. до 13 января 1995 г., гласила:
    "Уклонение от представления декларации о доходах или иных расчетов по налогам, сокрытие доходов или иных объектов налогообложения либо уклонение от уплаты налогов:
    1) Уклонение лица, обязанного представлять декларацию о доходах, от ее представления либо несвоевременное представление декларации или включение в нее искаженных данных, совершенные после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказывается штрафом или лишением свободы на срок до одного года.
    2) Сокрытие доходов или иных объектов налогообложения, их занижение либо завышение с этой целью подлежащих вычету расходов, несвоевременное представление или непредставление деклараций о доходах, расчетов по налогам, бухгалтерских отчетов и иных документов, связанных с налогами, расчетами по исчислению налогов и платежей и перечислением их в бюджет, несвоевременное представление или непредставление бухгалтерских документов, договоров и иных документов, необходимых для установления правильности исчисления налогов и контроля за их исчислением, невыполнение предписаний налогового департамента обязанным их выполнять компетентным должностным лицом, совершенные после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказывается штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    3) Несвоевременная уплата или неуплата налогов, а равно ненадлежащее выполнение или невыполнение представленного налоговым департаментом предписания о принудительном взыскании налогов компетентным должностным лицом, обязанным банком к его выполнению, совершенные после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    4) Неправильное удержание или неудержание с заработной платы (дохода) работников подоходного налога с частного лица либо неполное или несвоевременное перечисление удержанных платежей в бюджет обязанным их перечислять компетентным должностным лицом, совершенные после применения к виновному административного взыскания за такие нарушения, - наказывается штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    5) Те же деяния, совершенные лицом, имеющим судимость за преступление, предусмотренное пунктом 1, 2, 3 или 4 настоящей статьи, - наказываются лишением свободы на срок от одного года до пяти лет.
    6) Деяние, предусмотренное пунктом 1, 2, 3 или 4 настоящей статьи, совершенное в крупных размерах, - наказывается лишением свободы на срок до семи лет".
    25. Статья 148-1 Уголовного кодекса в редакции, действующей с 13 января 1995 г., гласит:
    "Уклонение от представления декларации о доходах или иных расчетов по налогам, сокрытие доходов или иных объектов налогообложения либо уклонение от уплаты налогов:
    1) Уклонение лица, обязанного представлять декларацию о доходах, от ее представления либо несвоевременное представление декларации или включение в нее искаженных данных, совершенные умышленно или после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до одного года.
    2) Сокрытие доходов или иных объектов налогообложения, их занижение либо завышение с этой целью расходов, несвоевременное представление или непредставление деклараций о доходах, расчетов по налогам, бухгалтерских отчетов и иных документов, связанных с налогами, расчетами по исчислению налогов и платежей и перечислением их в бюджет, несвоевременное представление или непредставление бухгалтерских документов, договоров и иных документов, необходимых для установления правильности исчисления налогов и контроля за их исчислением, невыполнение предписаний налогового департамента обязанным их выполнять компетентным должностным лицом, совершенные умышленно или после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    3) Несвоевременная уплата или неуплата налогов, а равно ненадлежащее выполнение или невыполнение представленного налоговым департаментом предписания о принудительном взыскании налогов компетентным должностным лицом, обязанным банком к его выполнению, совершенные умышленно или после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    4) Неправильное удержание или неудержание с заработной платы (дохода) работников подоходного налога с частного лица либо неполное или несвоевременное перечисление удержанных платежей в бюджет обязанным их перечислять компетентным должностным лицом, совершенные умышленно или после применения к виновному административного взыскания за такие нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    5) Представление при обязательной регистрации на основании закона о налоге недостоверных данных или документов, утаивание от управляющего налогами места жительства, работы или осуществления деятельности либо иное уклонение от уплаты налогов, предусмотренное Законом о налогообложении, обязанным компетентным должностным лицом или физическим лицом, если эти действия совершены умышленно или после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения, - наказываются штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
    6) Те же деяния, совершенные лицом, имеющим судимость за преступление, предусмотренное пунктом 1, 2, 3, 4 или 5 настоящей статьи, - наказываются лишением свободы на срок от одного года до пяти лет.
    7) Деяние, предусмотренное пунктом 1, 2, 3, 4 или 5 настоящей статьи, совершенное в крупных размерах, - наказывается лишением свободы на срок до семи лет".
    26. В соответствии с практикой Верховного суда Эстонии, на которую ссылались власти Эстонии, если неуплата налогов имела умышленный и длящийся характер, а некоторый период преступной деятельности приходился на время после вступления в силу поправки в статью 148-1, необходимо применять статью 148-1 в последней редакции к деяниям, совершенным до принятия вышеуказанной поправки. Уголовная ответственность наступает при наличии одного из двух оснований: 1) если виновное лицо совершило преступление умышленно или 2) после применения к виновному административного взыскания за такие же нарушения. Пункт 7 статьи 148-1 является не отдельным составом преступления, а всего лишь квалифицирующим признаком преступлений, перечисленных в пунктах 1 - 5. Таким образом, лицо может быть осуждено по пункту 7 статьи 148-1 только в случае, если его действия содержат элементы одного или нескольких преступлений, перечисленных в пунктах 1 - 5 (Решение Палаты по уголовным делам Верховного суда Эстонии от 8 апреля 1997 г., Riigi Teataja III 1997, 14, 147; и Решение от 27 января 1998 г., Riigi Teataja III 1998, 10, 104).

    ПРАВО

    I. Предполагаемое нарушение статьи 7 Конвенции

    27. Заявитель жаловался, что осуждение его в соответствии с уголовным законом, вступившим в силу с 13 января 1995 г., за преступления, совершенные в 1993 и 1994 годах, являлось ретроспективным применением уголовного закона, что нарушало пункт 1 статьи 7 Конвенции, который гласит:
    "Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления".

    A. Доводы Сторон

    28. Заявитель утверждал, что его деяния до 13 января 1995 г. не являлись преступными в соответствии с действовавшим в то время законодательством. Он подчеркнул, что в редакции статьи 148-1, действовавшей до 13 января 1995 г., наложение административного взыскания за такие же нарушения являлось предварительным условием наступления уголовной ответственности за определенные в данной статье деяния. Таким образом, осуждение его за эти деяния в соответствии с законом от 13 января 1995 г. нарушало принцип nullum crimen sine lege.
    29. Власти Эстонии заметили, что в утвержденном 11 ноября 1996 г. обвинительном заключении заявителю были ясно указаны деяния, в совершении которых его обвиняли, а также их правовая квалификация. В обвинительном заключении содержались даты совершения инкриминированных ему деяний и основания для квалификации этих деяний в качестве длящегося преступления.
    Кроме того, власти Эстонии сослались на применение и толкование пункта 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса национальными судами в деле заявителя и на практику Верховного суда Эстонии, в соответствии с которой статья 148-1 применялась ко всем случаям умышленного и продолжающегося уклонения от уплаты налогов, имевших место до принятия поправки, если преступная деятельность продолжалась после вступления ее в силу. Национальные суды достаточно подробно объяснили, почему ими было принято решение квалифицировать совершенные заявителем деяния как длящееся преступление, на основании которого он был осужден.
    Суды применяли уголовный закон таким же образом в ряде других дел. Все соответствующие судебные решения были опубликованы и доступны каждому. Таким образом, применение и толкование статьи 148-1 не превышали пределов разумного предвидения заявителем.
    Кроме того, власти Эстонии утверждали, что квалификация национальными судами уклонения заявителя от уплаты налогов в период с 1993 по 1995 год как продолжающегося преступления не влияла на характер и строгость санкции - условное осуждение - и не влекло никаких негативных последствий для него.
    Власти Эстонии подчеркнули, что уклонение от уплаты налогов считалось преступлением и в ранее действовавших редакциях статьи 148-1 Уголовного кодекса.

    B. Мнение Европейского суда

    30. Европейский суд напомнил, что закрепленная в статье 7 Конвенции гарантия, являющаяся основным элементом принципа верховенства права, занимает важное место в конвенционной системе защиты, что подтверждается тем фактом, что в соответствии со статьей 15 Конвенции не допускается отступление от норм статьи 7 Конвенции в случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах. Как следует из ее предмета и цели, статья 7 Конвенции должна толковаться и применяться таким образом, чтобы предоставлять эффективные гарантии против произвольного уголовного преследования, осуждения или наказания (см. Постановление Европейского суда по делам "S.W. против Соединенного Королевства" (S.W. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-B, pp. 41 - 42, &sect; 34, Постановление Европейского суда по делу "C.R. против Соединенного Королевства" (C.R. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-C, pp. 68 и 69, &sect; 32).
    31. В соответствии с прецедентным правом Европейского суда статья 7 Конвенции не ограничивается запрещением ретроспективного применения уголовного закона во вред обвиняемому: в ней также содержатся в более общей форме принцип, согласно которому только закон устанавливает преступность деяния и наказание (nullum crimen, nulla poena sine lege), и принцип, согласно которому не допускается расширительное толкование уголовного закона во вред обвиняемому. Из этих принципов следует, что преступление должно быть четко определено в законе. Данное требование считается соблюденным, если любое лицо может понять из формулировки соответствующей нормы и, в случае необходимости, с помощью толкования этой нормы судом, какие действие и бездействие могут повлечь наступление уголовной ответственности (ibid., &sect; 35 и 33; см. также Постановление Европейского суда по делу "Коккинакис против Греции" (Kokkinakis v. Greece) от 25 мая 1993 г., Series A, N 260-A, p. 22, &sect; 52).
    32. Обратившись к обстоятельствам настоящего дела, Европейский суд отметил, что заявитель был осужден по пункту 7 статьи 148-1 Уголовного кодекса в редакции, действующей с 13 января 1995 г., за налоговые нарушения, совершенные в период с 1993 по 1996 год.
    Европейский суд заметил, что применение уголовного закона от 13 января 1995 г. к последующим за этой датой деяниям не рассматривался в настоящем деле. Европейский суд должен был рассмотреть вопрос о том, нарушало ли применение уголовного закона к деяниям, совершенным до вступления его в силу, закрепленную в статье 7 Конвенции гарантию.
    33. В связи с этим Европейский суд напомнил, что в его задачи входило решение вопроса не об уголовной ответственности заявителя, так как данный вопрос подлежал главным образом оценке национальных судов, а о том, являлись ли с точки зрения пункта 1 статьи 7 Конвенции деяния заявителя в момент их совершения преступлениями, определенными в национальном законодательстве с достаточной степенью доступности и предсказуемости (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Стрелетц, Кесслер и Кренц против Германии" (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany), жалобы N 34044/96, 35532/97 и 44801/98, ECHR 2001-II, &sect; 51).
    34. Европейский суд отметил, что в соответствии со статьей 148-1 Уголовного кодекса уклонение от уплаты налогов признавалось преступлением также и до 13 января 1995 г., в частности в 1993 и 1994 годах, когда заявитель совершил некоторые из вменяемых ему деяний. Однако условием уголовного осуждения в соответствии с действовавшим в то время законодательством являлось наличие судимости за такое же преступление и применение к нему административного взыскания.
    Статья 148-1 в редакции, действующей с 13 января 1995 г., сохранила требование о предварительном применении административного взыскания и добавила условие о наличии умысла. Условия были альтернативными, таким образом, виновный привлекался к уголовной ответственности при наличии одного из двух условий. Поэтому, признав заявителя виновным по данной статье, национальные суды признали, что не препятствовал осуждению заявителя тот факт, что к нему ранее не применялось административное взыскание.
    Но суды включили в свое решение, принятое в соответствии с законодательством 1995 года, деяния, совершенные в предыдущие два года, признав, что эти деяния были частью продолжающейся до 1996 года преступной деятельности.
    35. Европейский суд напомнил, что "продолжающееся преступление" определяется как вид преступления, совершающегося в течение какого-то периода времени (см. Постановление Европейского суда по делу "Эджер и Зейрек против Турции" (Ecer and Zeyrek v. Turkey), N 29295/95 и 29363/95, ECHR 2001-II, &sect; 33). Европейский суд отметил, что заявитель обвинялся в умышленном, продолжительном сокрытии налогооблагаемых сумм в крупных размерах и в представлении недостоверной информации о расходах компаний налоговым органам в течение определенного периода времени. Хотя преступная деятельность заявителя началась до вступления в силу нормы, по которой он обвинялся, данная деятельность, по мнению национальных судов, привела к устойчивому уголовному состоянию, продолжающемуся и после 13 января 1995 г.
    36. Европейский суд заметил, что в соответствии со статьей 148-1 Уголовного кодекса в редакции, действовавшей до ее изменения в 1995 г., виновное лицо могло быть привлечено к уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов только "после применения к виновному административного взыскания за такое же нарушение". Таким образом, данное условие являлось элементом состава уклонения от уплаты налогов, при отсутствии которого виновный не мог быть осужден.
    Кроме того, Европейский суд заметил, что большинство деяний, за которые был осужден заявитель, было совершено в период до января 1995 года (см. выше &sect; 14 и 18). При назначении наказания заявителю (лишение свободы сроком на три года шесть месяцев условно) учитывались деяния, совершенные до и после января 1995 года. Вопреки замечаниям властей Эстонии нельзя было определенно утверждать, что решение национальных судов никоим образом не повлияло на строгость наказания или не повлекло ощутимых негативных последствий для заявителя.
    37. Европейский суд обратил внимание на довод властей Эстонии, что судебная практика Верховного суда Эстонии по применению и толкованию статьи 148-1 Уголовного кодекса в редакции 1995 года делала риск наступления уголовной ответственности заявителя предсказуемым. Европейский суд заметил, однако, что решения Верховного суда, на которые ссылались власти Эстонии, были вынесены в апреле 1997 года и в январе 1998 года, в то время как жалоба заявителя касалась деяний, совершенных в период с 1993 по 1994 год. В то время, читая формулировки действовавшего уголовного закона, заявитель не мог предвидеть, что он будет осужден за свою деятельность при первом же случае обнаружения в его деяниях признаков преступления.
    38. В этих обстоятельствах Европейский суд признал, что национальные суды ретроспективно применили поправку в уголовный закон 1995 года к поведению, которое до этого не считалось уголовно наказуемым.
    39. Европейский суд пришел к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 7 Конвенции.

    II. Применение статьи 41 Конвенции

    40. Статья 41 Конвенции гласит:
    "Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей Стороне".

    A. Материальный ущерб

    41. Заявитель потребовал 853000 эстонских крон, которые суд предписал ему выплатить в качестве возмещения неуплаченных налогов. Заявитель отметил, что он заплатил налоговым органам из этой суммы 185000 эстонских крон.
    42. Власти Эстонии утверждали, что заявителю должна быть компенсирована только сумма действительно понесенных им убытков, то есть 185000 эстонских крон.
    43. Европейский суд повторил, что он присуждает денежную компенсацию в соответствии со статьей 41 Конвенции только в случаях, когда будет доказано, что расходы или убытки были действительно понесены вследствие установленного нарушения. Европейский суд отметил, что требование заявителя относилось к обязательству заплатить неуплаченные налоги, установленные в налоговом законодательстве. Хотя предписание об уплате требуемых налогов было принято уголовным судом, оно не было связано с назначенным заявителю условным наказанием и не включало налогового штрафа или неустойки (см. выше &sect; 18).
    Так как между истребованными суммами возмещения материального вреда и нарушением пункта 1 статьи 7 Конвенции не имелось причинно-следственной связи, Европейский суд отклонил требование заявителя о компенсации материального вреда.

    B. Моральный вред

    44. Заявитель потребовал 50000 эстонских крон в качестве компенсации морального вреда, выражавшегося в чувстве беспомощности и в стрессе, причиненных незаконным осуждением.
    45. Власти Эстонии утверждали, что признание нарушения само по себе являлось достаточно справедливой компенсацией. В качестве альтернативного варианта он предложили Европейскому суду определить сумму компенсации исходя из принципа справедливости.
    46. Европейский суд счел, что страдания заявителя не могли быть компенсированы исключительно признанием нарушения. Исходя из принципа справедливости, Европейский суд присудил заявителю 2000 евро в качестве компенсации морального вреда.

    C. Судебные расходы и издержки

    47. Заявитель требовал компенсировать ему 5000 финских марок (840,90 евро), выплаченных адвокату за представление в Европейском суде.
    48. Власти Эстонии не оспаривали данной суммы.
    49. Европейский суд счел требование заявителя разумным и присудил ему данную сумму в полном размере.

    D. Процентная ставка при просрочке платежей

    50. Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, ECHR 2002, &sect; 124).

    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

    1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 7 Конвенции;
    2) постановил:
    a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, переведенные в эстонские кроны по курсу, установленному на день выплаты;
    i) в возмещение морального вреда 2000 (две тысячи) евро;
    ii) в возмещение судебных расходов и издержек 840,90 (восемьсот сорок евро девяносто центов) евро;
    iii) любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;
    b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в размере, равном минимальному ссудному проценту Европейского центрального банка плюс три процента;
    3) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

    Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 21 января 2003 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

    Председатель Палаты
    Николас БРАТЦА

    Секретарь Секции Суда
    Майкл О'БОЙЛ

  15. #45
    Форумянин
    Регистрация
    30.07.2003
    Сообщений
    746

    По умолчанию

    LionZ, спасибо.

  16. #46

  17. #47
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА



    ФЕРРАЦЦИНИ (FERRAZZINI) ПРОТИВ ИТАЛИИ



    ЖАЛОБА № 44759/98



    ПОСТАНОВЛЕНИЕ

    12 июля 2001 г.



    СТРАСБУРГ





    По делу "Ферраццини против Италии" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе: Л. Вильдхабера, Председателя, Э. Пальм, Х.Л. Розакиса, Г. Ресса, Ж.-П. Коста,

    A. Пастора Ридруехо,

    Л. Феррари Браво,

    Дж. Бонелло,

    П. Куриса, Р. Тюрмена,

    B. Стражнички,

    К. Бырсана,

    П. Лоренсена,

    М. Фишбаха,

    Х.С. Грев,

    А.Б. Бака,

    М. Угрехилидзе, судей,

    а также с участием П. Дж. Махони, Секретаря-Канцлера Суда,

    заседая 28 марта 2001 г. и 13 июня 2001 г. за закрытыми дверями, на последнем заседании принял следующее Постановление:



    ПРОЦЕДУРА



    1. Дело было инициировано жалобой (№ 44759/98), поданной 26 февраля 1998 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Итальянской Республики гражданином Италии Джиорджио Ферраццини (Giorgio Ferrazzini) (далее — заявитель) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.



    2. Власти Италии были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека У. Леанзой (U. Leanza) и замести­телем Уполномоченного В. Эспозито (V. Esposito).



    3. Заявитель указывал на то, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции ввиду длительности трех разбирательств по делам об уплате налогов, в которых он был стороной. Он также жаловался на нарушение Статьи 14 Конвенции на том основании, что он "незаконно преследовался судами Италии".



    4. Жалоба была передана в Европейский Суд 1 ноября 1998 г., когда Протокол № 11 к Конвенции вступил в силу (пункт 2 Статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции).



    5. Жалоба была передана на рассмотрение Второй секции Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). 18 мая 2000 г. Палата Секции, состоявшая из следующих судей: Х.Л. Розакиса, А.Б. Бака, Б. Конфорти, Дж. Бонел­ло, М. Фишбаха, Э. Левитса, П. Лоренсена, а также Э. Фриберга, Секре­таря Секции Суда, передала юрисдикцию по рассмотрению данной жа­лобы в пользу Большой Палаты, стороны против этого не возражали (Статья 30 Конвенции и Правило 72 Регламента).



    6. Состав Большой Палаты был определен в соответствии с положе­ниями пунктов 2 и 3 Статьи 27 Конвенции и Правила 24 Регламента. После того как Б. Конфорти, судья, избранный от Италии (Правило 28 Регламента), выбыл из рассмотрения дела, власти Италии назначили Л. Феррари Браво, судью, избранного от Сан-Марино, вместо него (пункт 2 Статьи 27 Конвенции и пункт 1 Правила 29 Регламента).



    7. Заявитель и власти Италии представили письменные возражения по приемлемости и по существу жалобы. После проведения консультаций со сторонами Большая Палата приняла решение об отсутствии необходимос­ти проведения слушания по делу (пункт 4 Правила 54 Регламента).



    8. 28 марта 2001 г. Европейский Суд, посчитав, что часть жалобы по Статье 6 Конвенции приемлема, принял решение в соответствии с пунк­том 3 Статьи 29 Конвенции рассмотреть жалобу и вынести решение о ее приемлемости и по существу одновременно.



    ФАКТЫ



    ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА



    9. Заявитель — гражданин Италии, 1947 года рождения, проживает в г. Ористано (Oristano), Италия.



    10. Заявитель и еще одно лицо перевели землю, собственность и де­нежные средства на компанию с ограниченной ответственностью "А." (А.), которую заявитель только что создал и в которой он прямо и косвенно владел почти всеми акциями и был ее представителем. Компания, зани­мавшаяся организацией сельскохозяйственного отдыха для туристов (agro-turismo), подала в налоговые органы ходатайство о снижении размера от­дельных налогов, которые следовало уплатить в связи с вышеуказанным переводом собственности в соответствии с законом, который, по ее мне­нию, был применим, и уплатила сумму, которую она сочла правильной.



    11. Настоящее дело касается трех разбирательств. Первое касается, в частности, уплаты налога на прибыль с недвижимости (IN.V.IM, imposta sull 'incremento di valore immobiliare), а два других — размера гербового сбора, налога за регистрацию ипотеки и налога за перевод средств (imposita di registro, ipotecaria e voltura) и ходатайства о снижении налога.



    12. В первом разбирательстве 31 августа 1987 г. налоговые органы ус­тановили размер дополнительной части налога для заявителя на том основании, что собственность, переданная компании, была неправильно оценена. Они потребовали уплаты общей суммы 43 624 700 итальянских лир, включавшей налог и пени. 14 января 1988 г. заявитель обратился в Окружную налоговую комиссию г. Ористано с просьбой об отмене допол­нительной части налога.



    В письме от 7 февраля 1998 г. Окружная налоговая комиссия проин­формировала заявителя, что слушания по его делу назначены на 21 марта 1998 г. В то же время 23 февраля 1998 г. налоговые органы проинформи­ровали комиссию, что они согласились с требованиями заявителя, и по­просили исключить дело из числа рассматриваемых.



    Решением от 21 марта 1998 г., текст которого был депонирован 4 ап­реля 1998 г., Окружная налоговая комиссия исключила дело из числа рассматриваемых.



    13. В двух других разбирательствах 16 ноября 1987 г. налоговые органы провели две дополнительных оценки налога, наложенного на компанию "А.", на тех основаниях, что компания не имеет права на уменьшенный размер налога, на который она претендовала. В замечаниях налоговых органов отмечалось, что компания будет подвергнута административному штрафу в размере 20 процентов от полного размера налога, если выплаты не будут произведены в течение шестидесяти дней.



    15 января 1988 г. заявитель, действуя от своего имени, хотя вопрос касался компании "А.", подал две жалобы в Окружную налоговую комис­сию Ористано с просьбой об отмене вышеуказанной дополнительной части налога.



    В двух письмах от 20 марта 1998 г. Окружная налоговая комиссия проинформировала заявителя как представителя компании "А." о том, что слушания по этим двум делам назначены на 9 мая 1998 г. Двумя решениями, принятыми в этот же день, Окружная налоговая комиссия отложила рассмотрение дел sine die и предоставила заявителю тридцать дней для назначения адвоката. Соответственно, слушания были назначе­ны на 24 апреля 1999 г.



    Двумя решениями от 22 мая 1999 г., тексты которых были депониро­ваны в секретариат 16 июля 1999 г., Окружная налоговая комиссия откло­нила жалобы компании "А." на том основании, что переведенная земля, которая включала в себя, среди прочих объектов, плавательный бассейн и теннисный корт, не может считаться обычной собственностью сельско­хозяйственной компании.



    27 октября 2000 г. компания "А." подала апелляцию в Областную на­логовую комиссию.



    ПРАВО



    I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ



    14. Заявитель утверждал, что длительность разбирательств превысила "разумный срок" в нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции, соответст­вующая часть которого устанавливает:



    "Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на ... раз­бирательство дела в разумный срок ... судом...".



    15. Что касается первого разбирательства, то рассматриваемый период начался 14 января 1988 г. и закончился 4 апреля 1998 г. Таким образом, он длился более десяти лет и двух месяцев лишь по одной инстанции рассмотрения дела.



    Что касается других разбирательств, то рассматриваемый период на­чался 15 января 1988 г., и, поскольку разбирательство на 27 октября 2000 г. не было окончено, таким образом, оно длилось более двенадцати лет и девяти месяцев, тогда как дело рассматривалось по двум инстанциям.



    А. Приемлемость жалобы по пункту 1 Статьи 6 Конвенции



    16. Власти Италии утверждали, что данная часть жалобы должна быть объявлена неприемлемой по смыслу пункта 3 Статьи 35 Конвенции, по­скольку пункт 1 Статьи 6 Конвенции не применяется к спорам, относя­щимся к делам о налогах. По их мнению, данное разбирательство не относилось к "уголовному обвинению". Они указывали, что в Италии исполнение решений налоговых судов происходит в соответствии с про­цедурой, используемой при исполнении гражданско-правовых обяза­тельств. Размер подлежащего уплате заявителем налога не мог быть экви­валентен лишению свободы. Только такие меры исполнения, как изъятие и возможная продажа собственности должника, были допустимы. Касаясь "гражданского" аспекта, власти Италии напомнили, что в соответствии с установленным прецедентным правом Конвенционных органов вопросы налогообложения относятся исключительно к публичному праву.



    17. Заявитель, в свою очередь, согласился с мнением властей Италии, что данное разбирательство не касалось уголовного дела. Он, однако, подчеркнул финансовый аспект разбирательства, которое, соответствен­но, касается "гражданского права".



    18. Как отметил Европейский Суд, обе стороны признали, что Статья 6 Конвенции неприменима с уголовно-правовой точки зрения. Касательно гражданского аспекта, вопреки существующему прецедентному праву, на которое ссылались власти Италии, Европейский Суд счел, что жалоба поднимает вопросы права, которые достаточно сложные, чтобы быть до­пущенными к разрешению на стадии рассмотрения жалобы о ее прием­лемости. Следовательно, рассмотрение данной части жалобы, включая вопросы, поставленные властями Италии, относительно применимости пункта 1 Статьи 6 Конвенции, зависит от рассмотрения жалобы по суще­ству.



    19. Таким образом, данная часть жалобы не может быть признана неприемлемой на том основании, что она несовместима ratione materiae с положениями Конвенции. Далее, Европейский Суд отметил, что отсутст­вуют какие-либо иные основания для объявления жалобы неприемлемой и что, таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рас­смотрения по существу.



    В. Применимость пункта 1 Статьи 6 Конвенции



    20. Стороны согласились, что данный вопрос не касается "уголовного обвинения", и Европейский Суд со своей стороны не усмотрел никакого уголовного содержания" в настоящем деле (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Банденун против Франции" (Bendenoun v. France) от 24 февраля 1994 г., Series А, № 284, р. 20, &sect; 47), и ему оста­валось рассмотреть вопрос о том, касалось ли данное разбирательство "спора о гражданских правах и обязанностях".



    21. Власти Италии утверждали, что Статья 6 Конвенции неприменима к настоящим разбирательствам, считая, что они не касались "гражданско­го права". Наличие обязательства лица платить налоги vis-d-vis государство отнесло в своих возражениях исключительно к сфере публичного права. Это обязательство является частью гражданских прав, устанавливаемых в демократическом обществе, и цель специальных положений публичного права состоит в поддержке национальной экономической политики.



    22. Заявитель, в свою очередь, уделил особое внимание этому аспекту своей жалобы и утверждал, что разбирательства касались "гражданских прав и обязанностей".



    23. Поскольку наличие "спора" (contestation) является общим основа­нием, задача Европейского Суда состояла в том, чтобы определить, имел ли место спор о "гражданских правах и обязанностях".



    24. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда поня­тие "гражданских прав и обязанностей" не может толковаться лишь со ссылкой на национальное право государства-ответчика. Европейский Суд несколько раз подтверждал принцип, согласно которому это понятие яв­ляется "автономным" по смыслу пункта 1 Статьи 6 Конвенции (см., среди других прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Кёниг против Федеративной Республики Германии" (Konig v. Federal Republic of Germany) от 28 июня 1978 г., Series A, № 27, pp. 29-30, &sect;&sect; 88-89, и Постановление Европейского Суда по делу "Бараона против Португалии" (Baraona v. Portugal) от 8 июля 1987 г., Series А, № 122, pp. 17-18, &sect; 42). Европейский Суд подтвердил свое прецедентное право в настоящем деле. Он считал, что любое иное решение обязательно приведет к результатам, не совместимым с объектом и целью Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кёниг против Федера­тивной Республики Германии", &sect; 88, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маауйя против Франции" (Maaouia v. France), жалоба № 39652/98, ECHR 2000-Х, &sect; 34).



    25. Материальный интерес совершенно очевиден в разбирательствах из налоговых правоотношений, но одно лишь наличие "материальной" природы спора само по себе недостаточно для применения пункта 1 Ста­тьи 6 Конвенции по ее "гражданской" части (см. Постановление Евро­пейского Суда по делу "Пьер-Блош против Франции" (Pierre-Bloch v. France) от 21 октября 1997 г., Reports 1997-VI, р. 2223, &sect; 51; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пеллегрен против Фран­ции" (Pellegrin v. France), жалоба № 28541/95, ECHR 1999-VIII, &sect; 60; и Постановление Европейского Суда по делу ""Эдисьон Перископ" против Франции" (Editions Periscope v. France) от 26 марта 1992 г., Series A, № 234-В, р. 66, &sect; 40). В частности, согласно прецедентному праву Конвенционных органов:



    "Могут существовать "материальные" обязательства vis-a-vis государству или его органам, которые в целях пункта 1 Статьи 6 Конвенции должны рассматриваться как относящиеся исключительно к сфере публичного права и которые, соответственно, не охвачены понятием "гражданские права и обязанности". В отличие от штрафов, которые налагаются в виде "уголовной санкции", это тот случай, в частности, когда обязательство, материальное по своей природе, исходит из налогового законодательства или иным образом является частью обязанностей гражданина в демократическом обществе" (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов" (Schouten and Meldrum v. Ne­therlands) от 9 декабря 1994 г., Series A, № 304, p. 21, &sect; 50; Решение Евро­пейской Комиссии по жалобе № 11189/84 от 11 декабря 1986 г., DR 50, р. 121, р. 140; и Решение Европейской Комиссии по жалобе № 20471/92 от 15 апреля 1996г., .0Л 85, р. 29, р. 46).



    26. Конвенция, однако, является живым инструментом, и ее толкова­ние происходит в свете современных условий (см., среди прочих преце­дентов, Постановление Европейского Суда по делу "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston and Others v. Ireland) от 18 декабря 1986 г., Series A, № 112, p. 25, &sect; 53), и на Европейский Суд возложена задача по ее пересмотру, не должно ли применение пункта 1 Статьи 6 Конвенции быть расширено и охватывать споры между гражданами и властями о законности согласно национальному праву решений налоговых органов в свете изменяющегося отношения в обществе к уровню правовой защи­ты, который должен сопутствовать каждому в его отношениях с государ­ством.



    27. Отношения между лицом и государством значительно расширились во многих сферах в течение пятидесяти лет, которые прошли с тех пор, как была принята Конвенция, и государственное регулирование значи­тельно вмешивается в частноправовые отношения. Это привело Европей­ский Суд к выводу, что разбирательство, будучи согласно национальному законодательству частью "публичного права", может попадать в сферу применения Статьи 6 Конвенции с "гражданской" точки зрения, если исход разбирательства имеет значение для гражданских прав и обязаннос­тей с учетом таких вопросов, как, например, продажа земли, владение частной клиникой, доходы в виде процентов с собственности, предостав­ление административного разрешения относительно условий профессио­нальной деятельности или лицензии на производство алкогольной про­дукции (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Рингайзен против Австрии" (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 г., Series А, № 13, р. 39, &sect; 94; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кёниг против Федеративной Республики Германии", р. 32, &sect;&sect; 94—95; Постановление Европейского Суда по делу "Спорронг и Лённрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г., Series A, № 52, p. 19, &sect; 79; Постановление Евро­пейского Суда по делу "Аллан Якобссон против Швеции" (Allan Jacobsson v. Sweden) от 25 октября 1989 г., Series А, № 163, pp. 20—21, &sect; 73; Поста­новление Европейского Суда по делу "Бентем против Нидерландов" (Веп-them v. Netherlands) от 23 октября 1985 г., Series А, № 97, р. 16, &sect; 36; Постановление Европейского Суда по делу "Тре Трактёрер Акциенболаг против Швеции" (Tre Traktorer Aktienbolag v. Sweden) от 7 июля 1989 г., Series A, № 159, р. 19, &sect; 43). Более того, возрастающее вмешательство государства в повседневную жизнь лиц, например, в целях защиты бла­госостояния требует от Европейского Суда установления разграничения публичного права и частного, прежде чем делать вывод о том, что право может быть расценено как "гражданское" (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Фельдбрюгге против Нидерландов" (Feldbrugge v. Netherlands) от 29 мая 1986 г., Series A, № 99, p. 16, &sect; 40; Постановление Европейского Суда по делу "Доймеланд против Гер­мании" (Deumeland v. Germany) от 29 мая 1986 г., Series A, № 100, р. 25, &sect; 74; Постановление Европейского Суда по делу "Салези против Италии" (Sales! v. Italy) от 26 февраля 1993 г., Series А, № 257-Е, pp. 59-60, &sect; 19; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бентем против Нидерландов", р. 24, &sect; 60).



    28. Однако права и обязанности лица не обязательно имеют граждан­скую природу. Таким образом, политические права и обязанности, как, например, право баллотироваться на выборах в Национальную Ассамблею (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пьер-Блош против Франции", р. 2223, &sect; 50), даже несмотря на то, что в данном разбирательстве затрагивались материальные интересы заявителя (ibid., &sect; 51), не являются гражданскими, и, следовательно, пункт 1 Ста­тьи 6 Конвенции неприменим. Это положение также неприменимо к спо­рам между административными органами и их работниками, которые занимают должности, влекущие участие в отправлении властных полно­мочий, предоставленных в соответствии с публичным правом (см. упоми­навшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пеллегрен против Франции" &sect;&sect; 66—67). Точно так же высылка иностранцев не дает оснований для спора о гражданских правах в целях пункта 1 Статьи 6 Конвенции, которая, соответственно, неприменима (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маауйя против Франции", &sect;&sect; 37—38).



    29. В сфере налогообложения развитие, которое должно было произой­ти в демократическом обществе, однако, не затронуло сущности обязан­ности лиц и компаний платить налоги. По сравнению с тем временем, когда была принята Конвенция, эти изменения не повлекли дальнейшего вмешательства государства в "гражданскую" сферу частной жизни. Евро­пейский Суд считал, что вопросы налогообложения до сих пор являются основной частью прерогативы публичных властей, и публичный характер отношений между налогоплательщиками и налоговыми органами остает­ся преобладающим. Принимая во внимание, что Конвенция и Протоколы к ней должны толковаться в целом, Европейский Суд также считал, что Статья 1 Протокола № 1 к Конвенции, касающаяся защиты собственнос­ти, сохраняет право государств вводить в действие такие законы, которые они считают необходимыми в целях обеспечения уплаты налогов (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу '"Тазус-Дозье-унд Фёрдертехник ГмбХ" против Нидерландов" (Gasus-Dosie-und Fordertechnik GmbH v. Netherlands) от 23 февраля 1995 г., Series A, № 306-В, pp. 48—49, &sect; 60). Хотя Европейский Суд не придал решающего значе­ния этому фактору, он принял его во внимание. Он считал, что налоговые споры не входят в сферу гражданских прав и обязанностей, несмотря на материальное воздействие, которое они неизбежно оказывают на нало­гоплательщиков.



    30. Принцип, в соответствии с которым автономные понятия, содер­жащиеся в Конвенции, должны толковаться в свете современных условий в демократических обществах, не дает Европейскому Суду полномочий толковать пункт 1 Статьи 6 Конвенции, поскольку понятие "граждан­ский" (с тем ограничением, что это понятие обязательно связано с понятием "права и обязанности", к которому применима данная Статья) в настоящем деле отсутствует.

    31. Следовательно, пункт 1 Статьи 6 Конвенции в настоящем деле неприменим.



    II. ЖАЛОБА ПО СТАТЬЕ 14 КОНВЕНЦИИ



    Приемлемость данной части жалобы



    32. Заявитель также жаловался на то, что он "подвергался преследова­нию со стороны судов Италии", и ссылался на Статью 14 Конвенции, которая гласит:



    "Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвен­ции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежнос­ти к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".



    33. Европейский Суд напомнил, что дискриминация не запрещена Конвенцией, если только различные меры будут приняты в отношении лица в подобных ситуациях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бельгийское дело о языках" (Belgian Linguistic Case)[1] от 23 июля 1968 г., Series А, № 6, pp. 33-34, &sect;&sect; 9-10).



    34. Заявитель не объяснил, каким образом нарушено это положение. Соответственно, поскольку данная часть жалобы не имеет обоснования, Ев­ропейский Суд считал, что отсутствуют признаки нарушения данного поло­жения, и данная часть жалобы должна быть, соответственно, отклонена как явно необоснованная согласно пунктам 3 и 4 Статьи 35 Конвенции.



    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:



    1) единогласно приобщил к разбирательству по существу возражения властей Италии о применимости пункта 1 Статьи 6 Конвенции и, соот­ветственно, объявил приемлемой часть жалобы по этой Статье;



    2) постановил одиннадцатью голосами против шести, что пункт 1 Ста­тьи 6 Конвенции неприменим в данном деле;



    3) объявил неприемлемой шестнадцатью голосами против одного часть жалобы по Статье 14 Конвенции.



    Совершено на английском и французском языках и оглашено на слу­шании во Дворце прав человека в Страсбурге 12 июля 2001 г.



    П.Дж. МАХОНИ Л. ВИЛЬДХАБЕР

    Секретарь-Канцлер Суда Председатель Суда



    В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Пра­вила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:



    (a) совпадающее мнение судьи Г. Ресса;



    (b) особое мнение судьи П. Лоренсена, к которому присоединились судьи Х.Л. Розакис, Дж. Бонелло, В. Стражничка, К. Бырсан и М. Фишбах.



    Л.В.

    П.Дж.М.



    СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ

    судьи Г. Ресса



    Как верно отметил Европейский Суд, увеличивающееся вмешательст­во государства в повседневную жизнь лица требует от Европейского Суда установить черты публичного и частного права, прежде чем приходить к выводу о том, что оспариваемое право может быть классифицировано как гражданское. Более того, в действительности не публично-правовая при­рода разбирательства о высылке иностранца привела к решению по делу "Маауйя против Франции" о том, что Статья 6 Конвенции неприменима, а наличие Протокола № 7 к Конвенции и особенно Статья 1, взятая в совокупности со всей Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маауйя против Франции" (Maaouia v. France), жалоба № 39652/98, ECHR 2000-Х, &sect;&sect; 36-37).



    Европейский Суд установил, что изменения в сфере налогообложения не влияют на природу обязательства лица или компании платить налоги. Однако в налоговых разбирательствах существует элемент, который может привести к иному результату, по крайней мере, в некоторых делах. По­скольку уголовный аспект не исключен из сферы применения Статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Банденун против Франции" (Bendenoun v. France) от 24 февраля 1994 г., Series A, № 284), я полагаю, что аспект немедленного исполнения, который схож с действием наказания и может иметь более жесткую форму с экономи­ческой точки зрения, не должен быть исключен a priori из сферы приме­нения Статьи 6 Конвенции.



    Даже если вопросы налогообложения в целом все еще составляют центральную часть прерогатив публичных властей, существует аспект, в котором государство нарушает эти прерогативы и вторгается в сферу, где лицо в демократическом обществе должно быть способно оспорить такую обязанность налогоплательщика, заявив, что имеет место злоупотребле­ние правом на разбирательство с незамедлительным исполнением реше­ния. Точно так же как Европейский Суд установил обязанность в отно­шении наказаний о том, что нельзя переходить к исполнению до того, как лицо не будет иметь возможность пересмотра законности решения, этот аспект, мне кажется, тоже применим к налоговым разбирательствам. Если разбирательство по налоговым делам в некоторых Договаривающихся Го­сударствах не предусматривает приостановку разбирательства, когда лицо оспаривает свою обязанность платить налоги, или, по крайней мере, не предоставляет ему возможности попросить о такой приостановке испол­нения до произведения выплаты зачастую значительных сумм, законность которых оспаривается, государство пользуется преимуществом, предо­ставленным ему его прерогативой суверенитета таким образом, который может быть оценен как чрезмерный. Это также может происходить, если государство требует в случае приостановки исполнения предоставления банковских гарантий, налагая чрезмерное бремя на лицо.



    Если принимать во внимание иногда очень длительные разбиратель­ства по налоговым спорам, прежде чем налоговые органы и суды примут решения по ним, то налогоплательщик находится в положении, которое едва ли можно описать как "сторону обычных гражданских обязанностей в демократическом обществе" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов" (Schouten and Meldrum v. Netherlands) от 9 декабря 1994 г., Series A, № 304, р. 21, &sect; 50). Это и есть тот фактор, который, как мне кажется, может подтолкнуть Европейский Суд пересмотреть некоторые аспекты жалоб по Статье 6 Конвенции по налоговым делам.



    Исходя из предоставленной информации, этот аспект не является оп­ределяющим в деле "Ферраццини против Италии", поскольку, получив дополнительную оценку налога 31 августа 1987 г., заявитель не оплатил разницу налога с 1987 года по 1998 год, когда Налоговая комиссия исклю­чила его дело из списка рассматриваемых дел. Точно так же, принимая во внимание две жалобы, поданные компанией "А.", о том, что она до сих пор не уплатила денежные суммы, которые, предположительно, должна была выплатить, после вынесения дополнительной оценки налога от 16 ноября 1987 г. Это произошло, видимо, ввиду того, что согласно зако­нодательству Италии статья 47 Законодательного декрета № 546 от 31 декабря 1992 г.[2] устанавливает отсрочку исполнения, если может быть причинен тяжкий и непоправимый вред.



    ОСОБОЕ МНЕНИЕ

    судьи П. Лоренсена, к которому присоединились судьи

    Х.Л. Розакис, Дж. Бонелло, В. Стражничка, К. Бырсан и М. Фишбах



    1. Настоящее дело затрагивает важный вопрос о том, применим ли пункт 1 Статьи 6 Конвенции в его части о гражданских делах к разбира­тельствам, касающимся установления налогообложения. Большинство судей Европейского Суда подтвердило прецедентное право Конвенцион­ных органов, которое неизменно устанавливает, что он в данном случае неприменим. Я не могу разделить мнение большинства по причинам, приведенным ниже.



    2. Конвенция не содержит определения, что должно пониматься под "гражданскими правами и обязанностями". Даже несмотря на то, что Конвенционные органы неоднократно устанавливали по данному вопросу на протяжении многих лет и не раз пересматривали свое прецедентное право, такого определения в нем не найти. Конвенционные органы уста­новили применимость Статьи 6 Конвенции в связи с этим, полагаясь на прецедентное право, хотя некоторые важные общие элементы не были установлены.



    3. Чтобы понять современное прецедентное право и возможную необ­ходимость его пересмотра, по моему мнению, важно вспомнить историю введения понятия "гражданский" в пункт 1 Статьи 6 Конвенции — по­нятия, которое отсутствует в английском варианте текста соответствую­щей статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических пра­вах. Статья 8 Американской конвенции о защите прав человека, напротив, прямо охватывает налоговые споры ("права и обязанности из граждан­ских, трудовых, налоговых и иных правоотношений").



    Travaux preparatoires, касающиеся Статьи 6 Конвенции — тесно соот­носящейся со статьей 14 Пакта, — показывают, на мой взгляд, следующее. (1) Создатели Конвенции намеренно исключили споры между лицами и властями на более общем основании, прежде всего ввиду сложностей, существовавших в то время, при определении точного разграничения власти между, с одной стороны, административными органами, пользу­ющимися дискреционным правом, и, с другой стороны, судебными орга­нами. (2) Отсутствует какая-либо прямая отсылка на налоговые споры, которые, как правило, основаны не на усмотрении, а на применении более или менее точных правовых норм. (3) Исключение применимости Статьи 6 Конвенции должно происходить после тщательного изучения вопросов, касающихся "отправления правосудия в отношениях между лицами и властями". Соответственно, (4) как представляется, создатели Конвенции не намеревались установить, что споры в сфере управления должны быть навсегда исключены из сферы применения пункта 1 Статьи 6 Конвенции (см., для подробного анализа, совместное особое мнение судей Р. Риссдала, Д. Биндшедлер-Робер, Г. Лагергрена, Ф. Матшера, сэра Винсента Эванса, Р. Бернхардта и И. Герсинга к Постановлению Европейского Суда по делу "Доймеланд против Германии" (Deumeland v. Germany) от 29 мая 1986 г., Series А, № 100, и совпадающее мнение судьи Спердути к Поста­новлению Европейского Суда по делу "Салези против Италии" (Salesi v. Italy) от 26 февраля 1993 г. (приложенное к мнению Европейской Комис­сии), Series A, № 257-Е).



    4. Зная это, становится ясно, что Конвенционные органы в первые годы после вступления Конвенции в силу применяли пункт 1 Статьи 6 Конвенции в части гражданских споров ограничительно, отсекая споры между лицами и властями. Вместе с тем сложно признать, что travaux preparatoires, происходившие более пятидесяти лет назад и частично ос­нованные на условиях, которые сейчас не выполняются или более непри­менимы, должны оставаться постоянным препятствием в разумных изме­нениях прецедентного права относительно сферы применения Статьи 6 Конвенции — в частности, сферы, в которой существует явная необходи­мость расширения границ защиты, предоставляемой лицам данной Ста­тьей. Настоящее прецедентное право ясно показывает, что в действитель­ности Конвенционные органы не были обязаны сохранять ограничитель­ное отношение, но расширили применимость пункта 1 Статьи 6 Конвен­ции к значительному числу правоотношений между лицами и властями, которые изначально должны были быть исключены.



    Следующие примеры можно отметить, чтобы продемонстрировать, какие споры между лицами и властями признаны Европейским Судом попадающими в сферу применения Статьи 6 Конвенции в части о граж­данских спорах:



    Разбирательства об экспроприации, решения о землеустройстве, раз­решения на строительство и в целом решения, которые касаются исполь­зования собственности или распоряжения ею (см., например, Постанов­ление Европейского Суда по делу "Спорронг и Лённрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г., Series A, № 52; Постановление Европейского Суда по делу "Эгтль и другие против Ав­стрии" (Ettl and Others v. Austria) от 23 апреля 1987 г., Series A, № 117; Постановление Европейского Суда по делу "Эркнер и Хофауер против Австрии" (Erkner and Hofauer v. Austria) от 23 апреля 1987 г., Series A, № 117; Постановление Европейского Суда по делу "Пойсс против Ав­стрии" (Poiss v. Austria) от 23 апреля 1987 г., Series A, № 117; Постанов­ление Европейского Суда по делу "Хаканссон и Стурессон против Шве­ции" (Hakansson and Sturesson v. Sweden) от 21 февраля 1990 г., Series A, № 171-А; и Постановление Европейского Суда по делу "Якобссон и Скар-бю против Швеции" (Jacobsson and Skarby v. Sweden) от 28 июня 1992 г., Series A, № 180 А и В).



    Разбирательства о разрешениях, лицензиях или иных действиях, пред­принимаемых публичными властями, которые являются условием закон­ности договора между частными лицами (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Рингайзен против Австрии" (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 г., Series A, № 13).



    Разбирательства о предоставлении или отмене лицензии публичными властями, которая требуется для осуществления определенной экономи­ческой деятельности (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Бентем против Нидерландов" (Benthem v. Netherlands) от 23 ок­тября 1985 г., Series A, № 97; Постановление Европейского Суда по делу "Пудас против Швеции" (Pudas v. Sweden) от 27 октября 1987 г., Series A, № 125-А; Постановление Европейского Суда по делу "Тре Трактёрер Акциенболаг против Швеции" (Tre Traktorer Aktienbolag v. Sweden) от 7 июля 1989 г., Series A, № 159; и Постановление Европейского Суда по делу "Фредин против Швеции" (Fredin v. Sweden) от 18 февраля 1991 г., Se­ries А, № 192).



    Разбирательства об отмене или приостановлении публичными властя­ми права на осуществление профессиональной деятельности (см., напри­мер, Постановление Европейского Суда по делу "Кёниг против Герма­нии" (Konig v. Germany) от 28 июня 1978 г., Series A, № 27, и Постанов­ление Европейского Суда по делу "Дьенне против Франции" (Diennet v. France) от 26 сентября 1995 г., Series А, № 325-А).



    Разбирательства об ущербе, рассматриваемом в административных ор­ганах (см., например, Постановление Европейского Суда по делу ""Эдисьон Перископ" против Франции" (Editions Periscope v. France) от 26 марта 1992г., Series А, № 234-В).



    Разбирательства об обязанности платить взносы в органы общественной безопасности (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Фельдбрюгге против Нидерландов" (Feldbrugge v. Netherlands) от 29 мая 1986 г., Series A, № 99, и Постановление Европейского Суда по делу "Дой­меланд против Германии" от 29 мая 1986 г., Series A, № 100).



    Разбирательства о спорах в контексте трудовых отношений на граж­данской службе, если установлено "исключительно экономическое право", например размер оплаты труда, и "не затронут вопрос о дискре­ционном праве "административных органов"" (см., например, Постанов­ление Европейского Суда по делу "Де Сайта против Италии" (De Santa v. Italy) от 2 сентября 1997 г., Reports 1997-V, р. 1659). Если вместе с тем "экономический аспект" зависит от первоначального решения о незакон­ности действия или основан на осуществлении дискреционных полномо­чий, то было установлено, что Статья 6 Конвенции неприменима (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Спурио против Италии" (Spurio v. Italy) от 2 сентября 1997 г., Reports 1997-V, p. 1576). В связи с этим прецедентное право Европейского Суда было позже измене­но (см. ниже пункт 6 относительно Постановления Европейского Суда по делу "Пеллегрен против Франции" от 8 декабря 1999 г.).



    Верно, однако — как указало большинство судей, — что в других ситуа­циях Европейский Суд устанавливал, что Статья 6 Конвенции неприменима к спорам между лицами и властями (см., inter alia, Постановление Европей­ского Суда по делу "Пьер-Блош против Франции" от 21 октября 1997 г., Reports 1997-VI, р. 2223 (относительно права на участие в выборах), и Поста­новление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маауйя против Франции" от 5 октября 2000 г., жалоба № 39652/98, ECHR 2000-Х (относи­тельно решений о въезде, пребывании и депортации иностранцев)).



    5. Можно задать вопрос о том, возможно ли провести четкое и убеди­тельное разделение между "гражданскими" и "негражданскими" правами и обязанностями, основываясь на существующем прецедентном праве Европейского Суда, и если нет, пришло ли время положить конец такой неопределенности, расширив круг защиты по пункту 1 Статьи 6 Конвен­ции на все дела, в которых стоит вопрос об определении публичными властями правового положения частной стороны (см., для такого реше­ния, inter alia, ван Дийк и ван Хооф "Теория и практика Европейской Конвенции о правах человека" (Van Dijk and Van Hoof, Theory and Practice of the European Convention on Human Rights) (3rd ed. 1998, p. 406).



    Это было бы далеко идущим шагом, значительно сократившим бы неза­висимое содержание понятия "гражданский", которое стало бы лишь пред­логом для всех остальных дел, не являющихся уголовными. Прецедентное право Европейского Суда, следовательно, как я полагаю, не выступает в поддержку того вывода, что такой радикальный шаг является единственным способом преодоления неясности относительно сферы применения Статьи 6 Конвенции. Однако поскольку линия разграничения между "гражданскими" и "негражданскими" правами и обязанностями установлена на основании наличия разбирательств между лицами и властями, важно обеспечить то, что соответствующие критерии определения того, что является "гражданским", применяются логически обоснованно — и время от времени может быть необходимо корректировать прецедентное право в целях обеспечения его соответствия в свете происходящих изменений.



    6. Не может быть сомнений, что главный фактор, на который обращает внимание Европейский Суд при определении "гражданского" характера прав и обязанностей, состоит в том, является ли материальный интерес лица основным вопросом разбирательства. Таким образом, в упоминав­шемся выше Постановлении Европейского Суда по делу ""Эдисьон Пе­рископ" против Франции" Европейский Суд отметил, что предмет иска был "материальным" по своей природе, и признал нарушение прав, которые были также материальными правами. Европейский Суд признал, что данное право "было, таким образом, "гражданским", несмотря на истоки спора...". Материальный аспект отмечался также во многих других постановлениях — даже в ситуациях, когда предыстория спора имела явно налоговый характер. Так, в Постановлении Европейского Суда по делу "Национальное и региональное строительное общество, Общество капи­тального строительства г. Лидса и Строительное общество графства Йор­кшир против Соединенного Королевства" (National & Provincial Building Society, Leeds Permanent Building Society and Yorkshire Building Society v. United Kingdom) (от 23 октября 1997 г., Reports 1997-VII, p. 2325) Евро­пейский Суд определил, что разбирательство по реституции денежных средств, уплаченных в соответствии с недействительными положениями налогового законодательства, является "гражданским" ввиду его матери­ального аспекта, и добавил: "На этот вывод никак не повлияло то, что право, затронутое в данном разбирательстве, происходит из налогового законодательства и обязательства обществ-заявителей об уплате налогов согласно этому законодательству" (см. &sect; 97 данного Постановления).



    Верно, что Европейский Суд определил в других постановлениях, что разбирательство не становится "гражданским" лишь потому, что оно ка­сается экономического спора (см., например, упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов", р. 21, &sect; 50; упоминавшееся выше Постановление Европей­ского Суда по делу "Пьер-Блош против Франции", р. 2223, &sect; 51; и упо­минавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пеллегрен против Франции", &sect; 60). В первом из этих постановлений Европейский Суд — obiter dictum — считал неприменимой гражданскую часть Статьи 6 Конвенции, если права и обязанности "исходят из налогового законода­тельства или иным образом являются частью обычных обязанностей граж­дан в демократическом обществе". В более позднем постановлении Евро­пейский Суд — как минимум косвенно — сослался на общий критерий: в Постановлении по делу "Пьер-Блош против Франции" Европейский Суд лишь заявил, что право на участие в выборах — "политическое, а не "гражданское"" и что оно само по себе не является решающим относи­тельно того, что разбирательство также имело экономический аспект для заявителя, поскольку данный аспект составляет часть обеспечения испол­нения этого права. В Постановлении по делу "Пеллегрен против Фран­ции" Европейский Суд признал подтвержденным, что применимый "эко­номический" критерий не подходит для определения применимости пункта 1 Статьи 6 Конвенции к спорам между государствами и их служа­щими. Однако Европейский Суд не ссылался на другой общий критерий, но признал специальный критерий для данного вида дел. В Постановле­нии по делу "Маауйя против Франции" большинство судей Европейского Суда также не применили критерий, установленный в Постановлении по делу "Схоутен и Мельдрум против Нидерландов", но признали неприме­нимым пункт 1 Статьи 6 Конвенции на основании толкования целей Статьи 1 Протокола № 7 к Конвенции.



    Как мне кажется, критерий "обычных обязанностей граждан в демо­кратическом обществе" не подходит для того, чтобы составлять основу общего разделения между "гражданскими" и "негражданскими" правами и обязанностями. Таким образом, сложно понять, почему, например, обя­занность передавать собственность для общественных нужд в обмен на компенсацию не является "обычной обязанностью граждан", в то время как обязанность соглашаться со снижением налоговой ставки на компен­сацию является? Как можно объяснить, что право на получение налого­вого послабления и льготные ставки на перевод средств не являются "гражданскими", а иск о компенсации за предполагаемое непредоставле­ние такого послабления является? Или как можно объяснить, что обязан­ность платить взносы в систему общественной безопасности является "гражданской", а обязательство по уплате подоходного налога — нет? (см. ван Дийк и ван Хооф, op. at., p. 406).



    7. Как минимум, когда прямо затронуты материальные интересы лица и вмешательство не основано на исполнении дискреционных полномо­чий, экономический критерий, установленный в Постановлении по делу ""Эдисьон Перископ" против Франции" и других постановлениях, дол­жен быть отправной точкой. Однако должны быть приняты исключения, если они оправданы особыми обстоятельствами. Именно это происходит в отношении права на участие в выборах ввиду его политического харак­тера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пьер-Блош против Франции"), отношений между государствами и их служащими (см. По­становление Европейского Суда по делу "Пеллегрен против Франции") и права иностранцев на въезд и пребывание в стране (см. Постановление Европейского Суда по делу "Маауйя против Франции").



    Не подлежит сомнению, что обязанность платить налоги прямо и существенно влияет на материальные интересы граждан и что в демокра­тическом обществе налогообложение (его база, выплаты и сбор как про­тивоположность тяжбе в бюджетном праве) основано на применении пра­вовых норм, а не на усмотрении властей. Соответственно, по моему мне­нию, Статья 6 Конвенции должна применяться к этим спорам при отсут­ствии специальных обстоятельств, оправдывающих вывод о том, что обя­занность платить налоги не должна рассматриваться как "гражданская" в соответствии с пунктом 1 Статьи 6 Конвенции.



    8. Большинство судей считало, что в сфере налогообложения отсутст­вуют значительные изменения относительно природы обязанности лиц и компаний по сравнению с ситуацией, существовавшей на момент созда­ния Конвенции. Соответственно, большинство придерживалось мнения, что налогообложение все еще принадлежит к "основной прерогативе пуб­личных властей, и публично-правовая природа отношений между нало­гоплательщиком и налоговым органом остается доминирующей". Боль­шинство также приняло во внимание то, что Статья 1 Протокола № 1 к Конвенции сохраняет право государств принимать такие законы, которые они считают необходимыми в целях обеспечения уплаты налогов.



    Мне это обоснование не кажется убедительным.



    Вывод о том, что пункт 1 Статьи 6 Конвенции в его гражданской части применим к делам из налоговых споров, никоим образом не ограничивает право государств устанавливать налоговые обязательства на лиц и компании, на которые они пожелают. Такой вывод не ограничивает и свободу государств принимать любые законы, которые они сочтут необходимыми в целях обес­печения уплаты налогов (см. Статью 1 Протокола № 1 к Конвенции). Статья 6 Конвенции является процессуальной гарантией, которая предоставляет, в первую очередь, право на обращение в суд и право на справедливое судебное разбирательство в разумный срок. В связи с этим в действительности про­изошли серьезные изменения в сфере налогообложения с тех пор, как была создана Конвенция. Если в то время существовали сомнения в некоторых правовых системах в том, в какой мере административные решения по налоговым вопросам могут быть пересмотрены судом — если это вообще было возможно, — то сейчас признано, по меньшей мере, в большинстве Догова­ривающихся Государств, что налоговые споры могут быть разрешены в обыч­ном производстве судом. Таким образом, сложно понять, почему все еще необходимо предоставлять государствам специальную прерогативу в данной сфере в соответствии с Конвенцией и, таким образом, отказывать участникам налоговых споров в элементарных процессуальных гарантиях пункта 1 Ста­тьи 6 Конвенции. Как показано, inter alia, в совпадающем мнении судьи Г. Ресса, существует явная необходимость предоставления такой защиты — и не в последнюю очередь ввиду длительности разбирательства, взятой в сово­купности с обязанностью уплатить налоги до того, как спор о законности решения по налоговому вопросу будет окончательно разрешен. По моему мнению, в Статье 1 Протокола № 1 к Конвенции нет оснований для пред­положения о том, что существовала цель предоставить государствам право отказа лицам в процессуальной защите в налоговых спорах. Как может быть оправдано исключение из рассмотрения Европейским Судом процессуаль­ных прав, гарантируемых пунктом 1 Статьи 6 Конвенции, в отношении споров, сущность которых прямо не соотносится с гражданским правом (в данном деле правом на беспрепятственное пользование собственностью)? Такое толкование будет и противоречить постоянно развивающемуся преце­дентному праву Европейского Суда, в соответствии с которым материальные статьи Конвенции, такие, как Статьи 2, 3 и 8, должны толковаться также как налагающие процессуальные обязательства на государства.



    Более того, сложно оправдать расширенное применение пункта 1 Ста­тьи 6 Конвенции в его гражданской части основаниями необходимости со­хранения прерогативы для государств в налоговых вопросах, когда Европей­ский Суд достаточно далеко вышел за пределы своего прецедентного права, чтобы включить налоговые споры в его уголовную часть. После вынесения 24 февраля 1994 г. Постановления по делу "Банденун против Франции" Европейский Суд постоянно признавал разбирательства, относящиеся к на­логовым спорам, "уголовными", если налоговые штрафы, пени и т.д., при­меняемые в целях пресечения или наказания, налагаются или даже если существует вероятность того, что они могут быть наложены (см. Постанов­ление Европейского Суда по делу "J.B. против Швейцарии" (J.B. v. Switzer­land) от 3 мая 2001 г., жалоба № 31827/96). Результат не будет иным, если разбирательство касается и установления налога как такового (см. Решение Европейского Суда по приемлемости жалобы "Георгиу против Соединенного Королевства" (Georgiou v. United Kingdom) № 40042/98 от 16 мая 2000 г.). Это предполагает, что уровень защиты согласно пункту 1 Статьи 6 Конвенции изменяется в зависимости от того, какие правовые рамки налогового разби­рательства существуют в различных правовых системах; и даже в одной пра­вовой системе это может быть лишь вопросом совпадения — объединены ли разбирательство об установлении наказания и разбирательство по установ­лению налога. Толкование Конвенции, приводящее к таким расхождениям, далеко не удовлетворительно.



    9. По вышеприведенным причинам я прихожу к выводу, что отсутст­вуют какие-либо убедительные доводы о сохранении существующего пре­цедентного права Европейского Суда, что разбирательства относительно налогообложения не определяют "гражданские права и обязанности" в целях Статьи 6 Конвенции. Следовательно, я признаю, что пункт 1 Ста­тьи 6 Конвенции в настоящем деле применим.



    Перевод с английского М. Виноградова.



    содержание



    --------------------------------------------------------------------------------

    [1] Полное название данного дела — ""О некоторых аспектах законов об исполь­зовании языков в процессе обучения в Бельгии" против Бельгии" ("Relating to Certain Aspects of the Laws on the Use of Languages in Education in Belgium" v. Belgium). — Прим. переводчика.

    [2]D.Lgs. 31.12.1992 No. 546 (Articolo 47 comma 1 с 5 "Sospensione dell 'alto impugnato " disposition! sul Contenziosi Tribunario)

    "(1) II ricorrente, se dall'atto impugnato pud derivargli un danno grave ed irreparabile, pud chiedere alia commissione provinciale competente la sospensione dell 'esecuzione dell 'atto stesso con /stanza motivata proposta net ricorso о con atto separata notiflcata alle altre parti e depostato in segreteria sempre che siano osservate le disposizioni di cui aii 'art. 22. (5) La sospenzione pud anche essere parziale e subordinata alia prestazione di idonea garanzia mediante cauzione о fldeiussione bancaria о assicurativa, net modi e termini indicati nel provvedimento ".

  18. #48
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    [неофициальный перевод] <*>

    ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

    БОЛЬШАЯ ПАЛАТА

    ДЕЛО "ЙЮССИЛА (JUSSILA) ПРОТИВ ФИНЛЯНДИИ"
    (Жалоба N 73053/01)

    ПОСТАНОВЛЕНИЕ

    (Страсбург, 23 ноября 2006 года)

    --------------------------------
    <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.

    По делу "Йюссила против Финляндии" Европейский суд по правам человека, заседая Большой палатой в составе:
    Ж.-П. Коста, Председателя,
    сэра Николаса Братца,
    Б.М. Цупанчича,
    П. Лоренсена,
    Л. Кафлиша,
    Л. Лукайдеса,
    И. Кабрала Баррето,
    В. Буткевича,
    Й. Касадеваля,
    М. Пеллонпяя,
    К. Трайя,
    М. Угрехилидзе,
    А. Муларони,
    Э. Фуры-Сандстрем,
    Л. Мийович,
    Д. Шпильманна,
    Я. Шикуты, судей,
    а также при участии Э. Фриберга, Секретаря-Канцлера Суда,
    заседая 5 июля и 25 октября 2006 г. за закрытыми дверями,
    вынес на последнем заседании следующее Постановление:

    ПРОЦЕДУРА

    1. Дело было инициировано жалобой (N 73053/01), поданной в Европейский суд 21 июня 2001 г. против Финляндской Республики гражданином Финляндии Эсой Йюссила (Esa Jussila) (далее - заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
    2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял Пиркка Лаппалайнен (Pirkka Lappalainen), юрист из г. Нокия. Власти Финляндии были представлены в Европейском суде Уполномоченным Финляндии при Европейском суде по правам человека Арто Косоненом (Arto Kosonen), Министерство иностранных дел Финляндии.
    3. Заявитель утверждал, что ему не было предоставлено справедливое разбирательство по вопросу наложения налогового штрафа, поскольку ему было отказано в устном разбирательстве по делу.
    4. Жалоба была передана на рассмотрение в Четвертую секцию Европейского суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). 9 ноября 2004 г. она была объявлена Палатой Секции в составе судей сэра Николаса Братца, М. Пеллонпяя, Й. Касадеваля, Р. Марусте, К. Трайя, Л. Мийович и Я. Шикуты, а также Секретаря Секции М. О'Бойла, частично приемлемой для рассмотрения по существу. Палата присоединила вопрос о применимости статьи 6 Конвенции к делу к рассмотрению по существу. 14 февраля 2006 г. Палата уступила юрисдикцию по рассмотрению дела в пользу Большой палаты, стороны не возражали против такой уступки (статья 30 Конвенции и правило 72 Регламента).
    5. Состав Большой палаты был сформирован в соответствии с положениями пунктов 2 и 3 статьи 27 Конвенции и правила 24 Регламента. Судья Х.Л. Розакис, который не смог участвовать в разбирательстве 25 октября 2006 г., был заменен запасным судьей И. Кабралом Баррето (пункт 3 правила 24 Регламента). Судья А. Ковлер, который также не смог участвовать в этом разбирательстве, был заменен запасным судьей Э. Фурой-Сандстрем (пункт 3 правила 24 Регламента).
    6. Заявитель и власти Финляндии подали письменные пояснения по существу дела. Стороны также представили возражения на доводы друг друга.
    7. 5 июля 2006 г. во Дворце прав человека в г. Страсбурге состоялось открытое слушание дела (правило 59 &sect; 3 Регламента).
    В Европейский суд явились:
    a) от властей Финляндии:
    А. Косонен, Министерство иностранных дел Финляндии, Уполномоченный Финляндии при Европейском суде по правам человека,
    Л. Халила (L. Halila),
    П. Пюкенен ({P. Pykonen} <*>), советники;
    --------------------------------
    <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

    b) от заявителя:
    П. Лаппалайнен, юрист, адвокат.
    Европейский суд заслушал обращения А. Косонена и П. Лаппалайнена, а также их ответы на вопросы судей.

    ФАКТЫ

    I. Обстоятельства дела

    8. Заявитель родился в 1949 году и проживает в г. Тампере (Tampere), Финляндия.
    9. 22 мая 1998 г. налоговая инспекция (verotoimisto, {skattebyran}) Хяме ({Hame}) запросила у заявителя - владельца авторемонтной мастерской - объяснения касательно нескольких вероятных ошибок в его декларации по налогу на добавленную стоимость ({arvonlisavero, mervardesskatt}) за 1994 и 1995 финансовые годы.
    10. 9 июля 1998 г. налоговая инспекция обнаружила ряд ошибок в бухгалтерии заявителя, к примеру, различия между счетами-фактурами и денежными поступлениями. Налоговая инспекция самостоятельно рассчитала налог на добавленную стоимость, исходя из предполагаемого дохода заявителя, который оказался выше, нежели заявленный. Помимо прочего, налоговая инспекция наложила на заявителя налоговый штраф (veronkorotus, {skatteforhojning}), составлявший до 10% от перерасчитанной суммы налога (пеня в целом составила 1836 финских марок, что равно 308,80 евро).
    11. Заявитель подал жалобу в административный суд ({laaninoikeus, lansratten}) округа Уусимаа (Uusimaa) (позже ставший административным судом Хельсинки) (hallinto-oikeus, {forvaltningsdomstolen}). Он запросил слушания дела в суде с тем, чтобы налоговый инспектор и назначенный заявителем эксперт были выслушаны как свидетели. 1 февраля 2000 г. административный суд вынес промежуточное решение, запросив от налогового инспектора письменные показания, а после этого - письменные показания эксперта. Налоговый инспектор предоставила показания административному суду 13 февраля 2000 г. Эти показания были переданы заявителю для ознакомления. 25 апреля 2000 г. заявитель представил свои комментарии к показаниям инспектора. Показания эксперта были представлены в тот же день.
    12. 13 июня 2000 г. административный суд постановил, что в устном слушании по делу явно нет необходимости, поскольку стороны предоставили всю необходимую информацию в письменной форме. Также он принял решение отклонить жалобу заявителя.
    13. 7 августа 2000 г. обжаловал это решение, одновременно запросив проведение устного слушания. 13 марта 2000 высший административный суд отклонил эту жалобу.

    II. Применимое национальное законодательство
    и правоприменительная практика

    A. Оценка и установление налоговых сборов

    14. Статья 177 (1) Закона о налоге на добавленную стоимость ({arvonlisaverolaki, mervardesskattelagen} N 1501/1993 гласит, что, если налогоплательщик не заплатил налог, либо заплатил явно неполную сумму, либо не смог предоставить необходимую информацию налоговым органам, то окружная налоговая инспекция (verovirasto, skatteverket) должна оценить размер задолженности.
    15. Статья 179 гласит, что такая оценка может производиться, если лицо не предоставило налоговым органам необходимую информацию либо предоставило неверную информацию. Налогоплательщик обязан выплатить задолженность по налогам, а также возвратить ошибочно перечисленные выплаты.
    16. Статья 182 гласит, помимо прочего, что на лицо, которое без уважительных причин не предоставило налоговую декларацию или иной документ в установленный законом срок либо предоставило явно неполную информацию, может быть наложен штраф в размере до 20% от суммы налога. Если лицо не выполнило свои обязательства по выплате налогов целиком либо в части и после особого уведомления, на него может быть наложен штраф в размере до двукратного размера суммы налога.
    17. К примеру, в Финском юридическом словаре ({Encyclopoedia} Iuridica Fennica) налоговый штраф определяется как административная санкция в виде штрафа, налагаемая на налогоплательщиков, нарушающих налоговое законодательство.
    18. В соответствии с практикой финского судопроизводства наложение налоговых штрафов не препятствует вынесению уголовного наказания за подобные действия.

    B. Устное разбирательство

    19. Статья 38 (1) Закона об административно-процессуальном производстве ({hallintolainkayttolaki, forvaltningsprocesslagen}) N 586/1996 гласит, что устное разбирательство должно производиться по требованию стороны-частного лица. Однако оно может быть отменено, если заявление стороны было признано неприемлемым либо было сразу отклонено либо устное разбирательство было признано очевидно ненужным ввиду сути разбирательства либо по иным причинам.
    20. Пояснительная часть Постановления Правительства Финляндии (N 217/1995) о применении Закона об административно-процессуальном производстве гласит, что право на устное разбирательство в рамках статьи 6 Конвенции по делам об административных правонарушениях может не применяться, если оно очевидно не требуется в соответствии со статьей 38 (1) названного Закона. Там же указано, что устное разбирательство используется в пользу тщательного и скорого разбирательства, но поскольку не всегда несет дополнительный положительный эффект, необходимо учитывать необходимость сохранять гибкость и эффективность процедуры. Устное разбирательство назначается, если оно необходимо для прояснения фактов по делу и в целом для эффективного разбирательства.
    21. За период с 2000 по 2006 год высший административный суд Финляндии не назначал устных разбирательств по делам о налоговых сборах. В восьми административных судах заявители требовали назначения устного разбирательства в 603 случаях. Суды удовлетворили эти требования в 129 случаях. Нет информации касательно того, в скольких случаях дело касалось процентов на налог. В соответствии с письменным заявлением властей Финляндии от 12 июля 2006 г. административные суды за текущий год провели 20 устных разбирательств по делам о налоговых сборах. В частности, административный суд г. Хельсинки в 2005 году рассмотрел 10669 дел, из которых 4232 касались налоговых сборов, из них - 505 касались налога на добавленную стоимость. За тот год административный суд провел 153 устных разбирательства, из которых три касались налога на добавленную стоимость.

    ПРАВО

    I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

    22. Заявитель утверждал, что разбирательство по вопросу наложения процентов было несправедливым, поскольку суд не провел устного разбирательства. Европейский суд рассмотрел жалобу в свете статьи 6 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
    "1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...".

    A. Доводы сторон

    1. Заявитель

    23. Заявитель не согласился с доводами властей Финляндии как с ошибочной интерпретацией национального законодательства и норм Конвенции. Заявитель утверждал, что в его случае устное разбирательство было обязательно в рамках национального законодательства и статьи 6 Конвенции ввиду необходимости правовой защиты его интересов и большой роли надежности показаний свидетелей для вынесения решения по делу. Заявитель утверждал, что дело касалось не только суммы штрафа в 308,80 евро, но общей задолженности в размере 7374,92 евро. Заявитель утверждал, что отсутствие устного разбирательства фактически возложило на него бремя доказательства своей невиновности. Он также особо указал на угрозу наказания и урон для его бизнеса в случае необходимости выплаты незаконных налоговых сборов.
    24. В ходе устных слушаний заявитель отметил, что не выбирал выплату налога на добавленную стоимость. Наоборот, поскольку годовой оборот превысил установленный Законом о налоге на добавленную стоимость порог, незаконно было от него требовать выплаты налога на добавленную стоимость.

    2. Власти Финляндии

    25. Власти Финляндии напомнили об основополагающей природе обязательства физических и юридических лиц платить налоги. Налогообложение является одной из основных прерогатив государства, и в отношениях "налоговый орган - налогоплательщик" доминирует фактор публичности. Расширение сферы применения пункта 1 статьи 6 Конвенции, касающегося уголовных обвинений, до вопросов налогообложения может иметь серьезные последствия для возможностей государства собирать налоги.
    26. Власти Финляндии отметили, что в рамках законодательства Финляндии наложение налоговых штрафов относится к ведомству административной власти. Этот вопрос регулируется не уголовным законодательством, а рядом законов в сфере налогообложения. Более того, штрафы накладываются налоговыми органами и административными судами, и они во всех отношениях применяются отлично от обычных судебных санкций. Рассматриваемый штраф направлен на определенную группу лиц, а именно граждан, обязанных платить налог на добавленную стоимость и, соответственно, зарегистрированных. Таким образом, он не назначается в общем порядке. Основной задачей штрафа является защита финансовых интересов государства, стимуляция налогоплательщиков выполнять свои обязанности в соответствии с законом, наказание нарушений закона и предотвращение рецидивов. Однако этот аспект не является решающим. Власти Финляндии отметили, что установленное наказание не превышает порог, установленный в деле "Банденун против Франции" (Bendenoun v. France) (см. Постановление Европейского суда от 24 февраля 1994 г., Series A, N 284). Налоговый штраф не может быть заменен тюремным заключением, размер штрафа в настоящем деле невысок, всего 10%, что составило сумму, равную 308,80 евро, при том что максимально возможный штраф составляет 20%.
    27. Допуская возможность применения статьи 6 Конвенции, власти Финляндии утверждали, что требование открытого слушания по делу в рамках пункта 1 статьи 6 Конвенции не является абсолютом. Слушание может не быть необходимым ввиду исключительных обстоятельств дела, например когда не возникает вопросов по объективной и процессуальной стороне дела, которые не могут быть решены на основании материалов дела и письменных заявлений сторон. Помимо требования публичности существуют иные аспекты, в том числе право на разбирательство в разумный срок и необходимость оперативного решения объема дел, что принимается во внимание при определении необходимости публичного процесса в судах первой инстанции.
    28. Власти Финляндии утверждали, что в настоящем деле целью требования заявителя о проведении устного разбирательства было оспорить точность и достоверность налоговой проверки путем перекрестного допроса инспектора и специалиста. Власти Финляндии отметили, что административный суд запросил письменные объяснения от налогового инспектора и после этого - от выбранного заявителем специалиста. Устное разбирательство не было необходимо, поскольку предоставленная самим заявителем информация уже сформировала достаточную фактическую базу для вынесения решения по делу. Вопрос по существу носил технический характер и основывался на отчете налогового инспектора. Подобный спор более эффективно решался в письменной форме, а не в прениях. Не было причин предполагать, что может возникнуть фактический либо процессуальный вопрос, который не может быть решен на основании материалов дела и письменных объяснений заявителя, инспектора и специалиста. Из личного собеседования с заявителем, инспектором и специалистом не могла быть получена никакая новая информация. Более того, заявителю была дана возможность письменно представить любые основания, которые, по его мнению, могли бы повлиять на исход разбирательства. Он также мог прокомментировать любую информацию, представленную в ходе разбирательства налоговыми органами. Он также мог обжаловать решение в окружной административный суд или высший административный суд Финляндии, которые имели полномочия пересмотреть дело по вопросам фактов и права и отменить распоряжения налоговых органов. Власти Финляндии пришли к выводу, что обстоятельства дела заявителя позволяли обойтись без устного разбирательства.

    B. Мнение Европейского суда

    1. Применимость статьи 6 Конвенции

    29. Настоящее дело касается разбирательства, в ходе которого заявителя, ввиду допущенных при уплате налогов ошибок, обязали выплатить налог на добавленную стоимость и штраф в размере 10%. Оценка налога и порядок налогообложения не входит в сферу действия статьи 6 Конвенции в части, касающейся гражданских дел (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Ферраццини против Италии" (Ferrazzini v. Italy), жалоба N 44759/98, &sect; 29, ECHR 2001-VII). Таким образом, в настоящем деле решается вопрос, было ли производство по делу заявителя "уголовным" в рамках автономного понимания статьи 6 Конвенции и, таким образом, попадает под ее применение в части касательно уголовных дел.
    30. Практика Европейского суда устанавливает три критерия отнесения дела к уголовному. Эти критерии, известные также как "критерии Энгеля", за последнее время применялись Большой палатой в деле "Эзе и Коннорс против Соединенного Королевства" (Ezeh and Connors v. United Kingdom) (см. Постановление Большой палаты Европейского суда, жалобы N 39665/98 и 40086/98, &sect; 82, ECHR 2003-X):
    "Прежде всего, необходимо выяснить, принадлежат ли статьи, определяющие вмененное нарушение, в соответствии с внутренним правом государства-ответчика к уголовному или дисциплинарному праву, или же к тому и другому одновременно. Это, однако, не более чем отправная точка. Полученные таким образом данные имеют только формальную и относительную ценность и должны быть изучены в свете общего знаменателя, выводимого из законодательств различных Договаривающихся государств.
    Сам характер правонарушения является гораздо более важным фактором...
    Однако контроль Европейского суда на этом не заканчивается. Он оказался иллюзорным, если Европейский суд не учел также степень суровости наказания, которому обвиняемый рискует подвергнуться...".
    31. Второй и третий критерии являются альтернативными и не обязательно дополняют друг друга. Достаточно установить, что рассматриваемое нарушение по своему характеру должно считаться "уголовным" с точки зрения Конвенции или что наказание, назначенное лицу за совершение данного нарушения, по своему характеру и степени суровости обычно принадлежит к разряду "уголовно-правовых" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Эзе и Коннорс против Соединенного Королевства", &sect; 86). Относительная мягкость наказания не может избавить преступление от изначально уголовного характера (см. Постановление Европейского суда по делу "Ецтюрк против Германии" ({Ozturk} v. Germany) от 21 февраля 1984 г., Series A, N 73, &sect; 54, и Постановление Европейского суда по делу "Лутц против Германии" (Lutz v. Germany) от 25 августа 1987 г., Series A, N 123, &sect; 55). Но применение кумулятивного подхода не исключено в случае, когда отдельный анализ каждого критерия не позволяет прийти к четкому выводу о существовании уголовного обвинения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Эзе и Коннорс против Соединенного Королевства", &sect; 86, в частности, цитату из Постановление Европейского суда по делу "Банденун против Франции", &sect; 47).
    32. Европейский суд рассмотрел, позволяет ли его практика подобный подход к делам о сборе налогов и налогообложении. В своем Постановлении по делу "Банденун против Франции", которое касалось наложения штрафов за уклонение от уплаты налогов (налог на добавленную стоимость и корпоративный налог в отношении компании заявителя и его личных доходов), Европейский суд не ссылался напрямую на дело "Энгель и другие против Нидерландов" и отметил четыре элемента, позволяющие отнести дело под действие статьи 6 Конвенции: что закон, определяющий наказание, касался всех граждан в качестве налогоплательщиков, что штраф предусматривался не как возмещение ущерба, но как наказание для предупреждения рецидива, что он налагался по общему правилу, носящему карательный и превентивный характер, и что штраф составлял существенную сумму (422534 французских франка в отношении лично заявителя и 570398 французских франков в отношении его компании, что составило 64415 и 86957 евро, соответственно). Данные факторы можно рассматривать как подходящие для оценки фактов по делу по второму и третьему "критерию Энгеля", поскольку Европейский суд не намерен игнорировать предыдущую практику или устанавливать отдельные принципы в сфере налогообложения. Далее следует отметить, что в деле "Банденун против Франции" Европейский суд не рассматривал какой-либо из четырех элементов как единственно решающий и при решении о применимости уголовной части статьи 6 Конвенции применил комплексный подход.
    33. В деле "Яношевич против Швеции" (Janosevic v. Sweden) (см. Постановление Европейского суда, жалоба N 34619/97, ECHR 2002-VII), Европейский суд не ссылался на дело "Банденун против Франции" или примененный в нем подход, но непосредственно использовал упомянутые выше "критерии Энгеля". Хотя и отметив суровость фактического и возможного наказания (был назначен штраф в размере 161261 шведской кроны, что соответствовало 17284 евро, при том, что верхнего порога не существовало), Европейский суд счел ее отдельным и дополнительным основанием уголовной классификации обвинения, который уже был определен на основании рассмотрения его по сути (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Яношевич против Швеции", &sect; 68 - 69; также Постановление Европейского суда по делу "Вястберга Такси Актиеболаг" и Вулич против Швеции" ({Vastberga} Taxi Aktiebolag and Vulic) от 23 июля 2002 г., жалоба N 36985/97, вынесенное в то же время и на том же основании).
    34. Однако, в последующем деле "Морель против Франции" (Morel v. France) (см. Решение Европейского суда, жалоба N 54559/00, ECHR 2003-IX) статья 6 Конвенции была признана неприменимой в отношении штрафа в размере 10% (4450 франков, что равно 678 евро), который был признан "не слишком высоким" и, таким образом "отнюдь не достаточно серьезным" для классификации в качестве уголовного наказания. Решение на основании дела "Банденун против Франции", а не "критериев Энгеля", придало наивысшую важность фактору тяжести наказания в ущерб прочим факторам, в частности касавшихся сути обвинения (и цели наказания), и не содержало ссылок на дело "Яношевич против Швеции". В этом свете оно более соответствует подходу Европейской комиссии (см. Доклад Европейской комиссии по делу "Банденун против Франции" от 10 декабря 1992 г. (жалоба N 12547/86, Decisions and Reports), в котором Европейская комиссия обосновала применимость статьи 6 Конвенции, в первую очередь, на основе степени тяжести наказания, в отличие от подхода к этому делу Европейского суда, оценившего в комплексе все факторы по делу). Дело "Морель против Франции" является исключением среди упомянутых прецедентов, поскольку основывает неприменимость статьи 6 Конвенции на невысокой тяжести наказания, хотя иные факторы (общее применение, по сути не компенсируемое, превентивный и карательный характер наказания) явно наличествовали.
    35. Большая палата признала верным подход в деле "Яношевич против Швеции", который позволяет подробно проанализировать дело по существу после заслушивания мнений сторон (см. для сравнения дело "Морель против Франции", по которому было вынесено решение о неприемлемости). Таким образом, из практики нельзя было извлечь оснований для того, чтобы считать небольшой размер штрафа в делах о налогообложении достаточной причиной для исключения правонарушения, в ином случае считавшимся бы уголовным, из сферы применения статьи 6 Конвенции.
    36. Более того, Европейский суд не убежден, что природа производства по вопросам налоговых штрафов такова, что оно выпадает либо должно выпадать из сферы применения статьи 6 Конвенции. К такому же выводу он пришел в отношении дисциплинарных наказаний в тюрьмах и наказаний за нарушение правил дорожного движения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Эзе и Коннорс против Соединенного Королевства" и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ецтюрк против Германии"). Хотя важность налогов для функционирования государства несомненна, Европейский суд не согласился с тем, что отмена процессуальных защитных гарантий в процессе применения карательных мер в этой сфере необходима для обеспечения эффективности системы налогообложения и может рассматриваться как соответствующая духу и целям Конвенции. Таким образом, в настоящем деле Европейский суд придерживается упомянутых выше "критериев Энгеля".
    37. Возвращаясь к первому критерию, очевидно, что налоговый штраф в настоящем деле регулируется не уголовным, а налоговым правом. Что, впрочем, не является решающим доводом.
    38. Второй критерий - природа преступления - более важен. Европейский суд отметил, что, как и в деле "Яношевич против Швеции" и деле "Банденун против Франции", в настоящем деле можно считать, что правовые нормы применялись на общих основаниях ко всем налогоплательщикам. Европейский суд счел неубедительным довод властей Финляндии о том, что налог на добавленную стоимость применялся лишь к отдельной группе населения, обладающей специальным статусом. Как и в упомянутых выше делах, заявитель был привлечен к ответственности именно как налогоплательщик. Тот факт, что он выбрал режим налога на добавленную стоимость, не меняет положения вещей. Далее, как подтвердили власти Финляндии, налоговые штрафы не являлись возмещением ущерба, но наказанием с целью предотвращения повторного нарушения. Таким образом, можно прийти к выводу, что штрафы налагались на основании норм, имеющих карательные и превентивные задачи. На этом основании Европейский суд расценил правонарушение как уголовное. Малая тяжесть наказания позволяет считать настоящее дело отличным от дел "Банденун против Франции" и "Яношевич против Швеции" в части, касающейся третьего "критерия Энгеля", но не выходящим за рамки применения статьи 6 Конвенции. Следовательно, статья 6 Конвенции может быть применена в ее уголовной части, несмотря на небольшой размер штрафа.
    39. Таким образом, Европейский суд должен рассмотреть, соответствует ли разбирательство по назначению налоговых штрафов нормам статьи 6 Конвенции с учетом непосредственно фактов по настоящему делу, с учетом любых особенностей, проистекающих из его налоговой природы.

    2. Соблюдение статьи 6 Конвенции

    40. Право на открытое устное разбирательство составляет базовый принцип, установленный пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Этот принцип особенно важен в уголовном контексте, согласно которому суд первой инстанции должен полностью соответствовать требованиям статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Финдли против Соединенного Королевства" (Findlay v. United Kingdom) от 25 февраля 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-I, &sect; 79) и заявитель имеет право на устное разбирательство своего дела, с возможностью, помимо прочего, давать показания в свою защиту, выслушать показания против себя и допросить свидетелей.
    41. Таким образом, обязательство проводить устное слушание не является непреложным (см. Постановление Европейского суда по делу Хаканссон и Стурессон против Швеции" ({Hakansson} and Sturesson v. Sweden) от 21 февраля 1990 г., Series A, N 171-A, &sect; 66). В определенных случаях оно и не требуется. Например, в случаях, когда возникает вопрос достоверности и неоспоримости фактов и суд может справедливо и обоснованно вынести решение, основываясь на заявлениях сторон и иных письменных материалах дела (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Дерю против Швеции" ({Dory} v. Sweden) от 12 ноября 2002 г., жалоба N 28394/95, &sect; 37; Решение Европейского суда по делу "Пурсихеймо против Финляндии" (Pursiheimo v. Finland) от 25 ноября 2003 г., жалоба N 57795/00; см. для сравнения Постановление Европейского суда по делу "Лундевалль против Швеции" (Lundevall v. Sweden) от 12 ноября 2002 г., жалоба N 38629/97, &sect; 39, и Постановление Европейского суда по делу "Саломонссон против Швеции" (Salomonsson v. Sweden) от 12 ноября 2002 г., жалоба N 38978/97, &sect; 39; см. также Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Геч против Турции" ({Goc} v. Turkey), жалоба N 36590/97, &sect; 51, ECHR 2002-V, в котором заявителю должно было быть предоставлено устное разбирательство по вопросу морального ущерба в отношении степени компенсации).
    42. Далее Европейский суд отметил, что государственные органы могут принимать во внимание требования эффективности и экономии времени, и признал, к примеру, что постоянные слушания могут стать препятствием для необходимого внимания судей к делам по вопросам социальной защиты и привести к нарушению сроков рассмотрения, установленных пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Шулер-Цграгген против Швейцарии" (Schuler-Zgraggen v. Switzerland) от 24 июня 1993 г., Series A, N 263, &sect; 58 и приведенные в нем прецеденты). Хотя в предыдущих делах делался акцент на том, что обязательно должно проводиться слушание по делу в суде первой и единственной инстанции при отсутствии обстоятельств исключительного характера, позволяющих его отменить (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Хаканссон и Стуресон против Швеции", p. 20, &sect; 64; Постановление Европейского суда по делу "Фредин против Швеции (N 2)" (Fredin v. Sweden (No. 2)) от 23 февраля 1994 г., Series A, N 283-A, pp. 10 - 11, &sect; 21 - 22; и Постановление Европейского суда по делу "Аллан Якобссон против Швеции (N 2)" (Allan Jacobsson v. Sweden (No. 2)) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, p. 168, &sect; 46), Европейский суд пояснил, что исключительность характера подобных обстоятельств происходит из вопросов, которые решает компетентный суд, а не из частоты их возникновения. Это означает, что отказ в проведении устного разбирательства обоснован не только в делах редкого типа (см. Постановление Европейского суда по делу "Миллер против Швеции" (Miller v. Sweden) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 55853/00, &sect; 29). Базовый принцип справедливости, сформулированный в статье 6 Конвенции, является, как обычно, ключевым аргументом (см., mutatis mutandis, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Пелиссье и Сасси против Франции" ({Pelissier} and Sassi v. France), жалоба N 25444/94, &sect; 52, ECHR 1999-II; Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, &sect; 90, ECHR 2006).
    43. Хотя можно отметить, что вышеупомянутые дела, в которых устное разбирательство было признано необязательным, попадали под действие гражданской части пункта 1 статьи 6 Конвенции и что требования справедливого разбирательства наиболее строги в уголовной части, Европейский суд не исключает, что и в уголовной части суть вопросов, рассматриваемых судом, не всегда требует устного разбирательства. Несмотря на презумпцию, что определенная степень тяжести присуща уголовному судопроизводству, которое связано с наложением уголовной ответственности и санкций карательного и превентивного характера, очевидно, что есть уголовные дела, которые не влекут существенных последствий. Существуют "уголовные преступления" различной тяжести. Более того, самостоятельная интерпретация конвенционными органами понятия "уголовное преступление" путем применения "критериев Энгеля" способствует последовательному расширению применения уголовной части к делам, не принадлежащим традиционно к сфере действия уголовного права, к примеру, административные правонарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Ецтюрк против Германии"), уголовно-исполнительные процедуры (см. Постановление Европейского суда по делу "Кемпбелл и Фелл против Соединенного Королевства" (Campbell and Fell v. United Kingdom) от 28 июня 1984 г., Series A, N 80), таможенное право (см. Постановление Европейского суда по делу "Салабиаку против Франции" (Salabiaku v. France) от 7 октября 1988 г., Series A, N 141-A), кредитные споры (см. Постановление Европейского суда по делу "Сосьете Стенюи" против Франции" ({Societe} Stenuit v. France) от 27 февраля 1992 г., Series A, N 232-A) и наказания, налагаемые судами по финансовым спорам (см. Постановление Европейского суда по делу "Гиссе против Франции" (Guisset v. France), жалоба N 33933/96, ECHR 2000-IX). Налоговые санкции отличаются по сути от уголовных наказаний, следовательно, гарантии в рамках уголовной части статьи 6 Конвенции необязательно применяются к ним по всей строгости (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Банденун против Франции", &sect; 46, и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Яношевич против Швеции", &sect; 81, в которых было признано в соответствии с &sect; 1 статьи 6 Конвенции, что уголовные наказания могут накладываться административными и внесудебными органами; см. a contrario упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Финдли против Соединенного Королевства").
    44. Также следует отметить, что не имеет решающего значения в вопросе о необходимости устного разбирательства тот факт, что исход разбирательства имеет важное значение для заявителя лично, как в делах о страховании либо пособии (см. Решение Европейского суда по делу "Пиринен против Финляндии" (Pirinen v. Finland) от 16 мая 2006 г., жалоба N 32447/02).
    45. Хотя Европейский суд устанавливал, что пункт 1 статьи 6 Конвенции распространяется на дела по налоговым штрафам, это положение не применимо к спорам непосредственно о налоге (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Ферраццини против Италии"). Однако нередко в процессе разбирательства комбинируются различные элементы, и нельзя отделить те аспекты разбирательства, которые характеризуют "уголовное преступление", от тех, что нет. Европейский суд должен, соответственно, рассмотреть производство по делу заявителя, носило ли оно уголовный характер, хотя подобная оценка, несомненно, до определенной степени затронет непосредственно вопросы налогообложения (см. Решение Европейского суда по делу "Георгиу против Соединенного Королевства" (Georgiou v. United Kingdom) от 16 мая 2000 г., жалоба N 40042/98, и Решение Европейского суда по делу "Стряг Дататьянстер АБ" против Швеции" ({Strag Datatjanster} AB v. Sweden) от 21 июня 2005 г., жалоба N 50664/99).
    46. В настоящем деле целью требования заявителя о проведении устного разбирательства было оспорить точность и достоверность отчета налоговой инспекции путем перекрестного допроса налогового инспектора и представления показаний своего эксперта, поскольку, по мнению заявителя, налоговый инспектор неправильно применил соответствующее законодательство и неверно оценил финансовое положение заявителя. Таким образом, его требования о назначении устного разбирательства в основном касались правильности налогообложения, которое как таковое не входит в сферу действия статьи 6 Конвенции, хотя присутствовал и дополнительный вопрос касательно того, было ли ведение отчетности заявителем столь неточным, что могло повлечь за собой штраф. Административный суд, который затребовал письменные объяснения от налогового инспектора, а после - от назначенного заявителем эксперта, признал, что в данных обстоятельствах устное разбирательство лишено необходимости, поскольку информация, предоставленная самим заявителем, дала достаточно сведений для вынесения решения по делу.
    47. Европейский суд не исключает, что проверка и удостоверение того, что налогоплательщик предоставил верную отчетность о своей деловой деятельности и верно составил соответствующие документы, часто может более эффективно производиться в письменной форме, а не в ходе прений. Он также не согласился с заявителем в том, что в данном деле возник вопрос спорной достоверности, который мог быть решен лишь в процессе устного разбирательства, то есть устных показаний или перекрестного допроса свидетелей. Европейский суд согласился с доводом властей Финляндии, что все вопросы фактического и юридического характера могли быть поставлены и решены на основании письменных показаний.
    48. Европейский суд отметил, что заявителю не было отказано в праве требовать устного разбирательства, хотя вопрос о его необходимости должен был решать суд (см., mutatis mutandis, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Мартини против Франции" (Martinie v. France) от 12 апреля 2006 г., жалоба N 58675/00, &sect; 44). Административный суд принял свое решение, руководствуясь серьезными основаниями. Европейский суд также обратил внимание на небольшую сумму штрафа. Поскольку заявителю была дана возможность изложить свою позицию в письменной форме и комментировать показания налогового инспектора, Европейский суд счел, что требования справедливости были соблюдены и что в рамках настоящего дела не требовалось проведение устного разбирательства.
    49. Таким образом, нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции места не имело.

    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

    1) постановил тринадцатью голосами против четырех, что статья 6 Конвенции применима к настоящему делу;
    2) постановил четырнадцатью голосами против трех, что нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции места не имело.

    Совершено на английском и французском языках и оглашено на открытом слушании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 23 ноября 2006 г.

    Председатель Суда
    Жан-Поль КОСТА

    Секретарь-Канцлер Суда
    Эрик ФРИБЕРГ





    В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к данному Постановлению прилагаются следующие особые мнения:
    a) совместное частично особое мнение судей Ж.-П. Коста, И. Кабрала Баррето и А. Муларони, к которому присоединился судья Л. Кафлиш;
    b) частично особое мнение судьи Л. Лукайдеса, к которому присоединились судьи Б. Цупанчич и Д. Шпильманн.

    Ж.-П.К.

    Э.Ф.

    СОВМЕСТНОЕ ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ
    Ж.-П. КОСТА, И. КАБРАЛА БАРРЕТО И А. МУЛАРОНИ,
    К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛСЯ СУДЬЯ Л. КАФЛИШ

    1. Мы не согласны с мнением большинства об отсутствии нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.
    2. Однако мы пришли к этому выводу, поскольку считаем, что статья 6 Конвенции не может быть применена к настоящему делу.
    3. Мнение большинства основывается (см. &sect; 29 - 34 Постановления) на соответствующей практике Европейского суда, которая на данный момент достаточно очевидна.
    4. Вопросы установления размера налогов и возможного наложения штрафов выходят за рамки применения пункта 1 статьи 6 Конвенции, как однозначно определила Большая палата в Постановлении по делу "Ферраццини против Италии" (жалоба N 44759/98, ECHR 2001-VII). В &sect; 29 этого Постановления, как верно отметили власти Финляндии, Европейский суд установил, что "вопросы налогообложения до сих пор являются основной частью прерогативы публичных властей, и публичный характер отношений между налогоплательщиками и налоговыми органами остается преобладающим".
    5. В настоящем деле главным вопросом была возможность применения к нему уголовной части пункта 1 статьи 6 Конвенции. Европейский суд, как в Постановлении по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Series A, N 22), принимает во внимание три критерия, как недавно подтвердила Большая палата (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Эзе и Коннорс против Соединенного Королевства", жалобы N 39665/98 и 40086/98, &sect; 82, ECHR 2003-X):
    a) классификация преступления как уголовное в соответствии с национальным законодательством;
    b) сама сущность преступления;
    c) степень тяжести наказания, которому рискует подвергнуться правонарушитель.
    6. Мы согласны с мнением большинства, что данные критерии должны применяться. Однако настоящее дело явно не проходит по первому и третьему критерию. Мнение большинства основывалось на сущности преступления, при этом было установлено, что:
    a) налоговые санкции были применены на основании общего законодательства, применимого ко всем налогоплательщикам;
    и что
    b) наказание преследовало превентивные и карательные цели.
    7. С нашей точки зрения, этих двух признаков недостаточно для определения правонарушения как уголовного в свете статьи 6 Конвенции.
    8. Во-первых, что не дает установить для всех налогоплательщиков, нарушивших закон, административное наказание (в виде штрафа) и что позволяет сделать вывод об уголовной сущности данных административных наказаний?
    9. Во-вторых, чисто административные наказания, равно как и уголовные, могут иметь карательные и превентивные цели. Европейский суд уже приходил к такому выводу (см., помимо прочего, Постановление Европейского суда по делу "Ецтюрк против Германии" от 21 февраля 1984 г., Series A, N 73, &sect; 53, и Постановлении Европейского суда по делу "Яношевич против Швеции", жалоба N 34619/97, &sect; 68, ECHR 2002-VII). И, наоборот, в деле "Банденун против Франции" (Series A, N 284, &sect; 47), упомянутом в &sect; 31 Постановления, Европейский суд произвел более тщательный и, на наш взгляд, справедливый анализ, приняв во внимание в области налогообложения (особое положение которого было отмечено в упомянутом выше Постановление Европейского суда по делу "Ферраццини против Италии") четвертый, наряду с "критериями Энгеля", критерий, а именно то, что штрафы были "очень крупными". В том же параграфе Постановления по делу "Банденун против Франции" Европейский суд сделал следующий вывод: "Взвесив различные аспекты дела, Европейский суд отметил преобладание в них уголовного содержания. Ни один из них не является решающим, но совместно они позволяют считать преступление уголовным в свете пункта 1 статьи 6 Конвенции..., которая таким образом применима к данному делу". И, наоборот, если, как в настоящем деле, четвертый критерий, типичный для уголовных наказаний, отсутствует, "уголовное содержание" снижено до той степени, когда нельзя применить статью 6 Конвенции.
    10. Обстоятельства дела показывают, что дело заявителя не может быть признано уголовным либо имеющим "уголовный подтекст". Во-первых, он лишь допустил ошибки в своей налоговой отчетности, что повлекло за собой ошибочную выплату налога на добавленную стоимость. Составляет ли это, несомненно, уголовное преступление? Мы считаем, что это далеко не так. Во-вторых, назначенное ему наказание заключалось в выплате 10% от перерассчитанной суммы налога. Может ли это считаться "весьма тяжким" или хотя бы просто "тяжким" наказанием? И в виде процента, и в виде фактической суммы оно таковым, на наш взгляд, не является.
    11. Можно допустить, что имеет место быть определенная несообразность между двумя линиями практики, которые обе относятся к сфере налогообложения, как это сформулировано в делах "Яношевич против Швеции" и "Банденун против Франции", поэтому дело было передано в Большую палату для разрешения этой несообразности в рамках статьи 30 Конвенции. Однако мы считаем, что "линия Банденун" более разумна и что в настоящем деле отсутствуют и три "критерия Энгеля", и дополнительный "критерий Банденун", что не позволяет применить пункт 1 статьи 6 Конвенции.
    Более того, нельзя чрезмерно расширять сферу применения уголовной части статьи 6 Конвенции, вместо того чтобы признать специфику области налогообложения, как формально установлено в Постановлении по делу "Ферраццини против Италии" и как ясно видно из прочих положений Конвенции (см. формулировку пункта 2 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции).
    12. Если пункт 1 статьи 6 Конвенции неприменим к настоящему делу, то он не мог и быть нарушен. Поэтому мы голосовали вместе с большинством по второму пункту резолютивной части. Соответственно, не имело смысла рассматривать вопросы, которые возникли бы при признании пункта 1 статьи 6 Конвенции применимым в уголовной части, и решать, согласились бы мы с мнением большинства о допустимости отсутствия устного разбирательства. Это является крайне спорным, практически гипотетическим вопросом.

    ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Л. ЛУКАЙДЕСА,
    К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ СУДЬИ Б. ЦУПАНЧИЧ И Д. ШПИЛЬМАНН

    Я согласен с мнением большинства, что настоящее дело касается вопроса, было ли рассматриваемое разбирательство "уголовным" и попадает ли оно таким образом в сферу применения статьи 6 Конвенции в соответствующей части. Однако я не разделяю мнение большинства о том, что устное разбирательство необязательно в настоящем деле, как и любом другом уголовном деле.
    В первый раз Европейский суд признал, что в уголовном деле не обязательно устное разбирательство. В прошлом Европейский суд признавал, что обязательство проводить устное разбирательство не является абсолютным в отношении ряда гражданских дел. Опуская вопрос, правомерен ли такой подход к гражданским делам в рамках статьи 6 Конвенции, я должен с самого начала подчеркнуть, что между гражданскими и уголовными делами существует множество различий, влияющих на вопрос обязательности устного разбирательства. Во-первых, поскольку уголовное разбирательство более значительно по сравнению с гражданским и влечет уголовную ответственность с последующим наказанием, которое наличествует независимо от тяжести совершенного преступления, хотя и может носить более тяжкий характер в зависимости от тяжести преступления. Во-вторых, уголовный процесс ведется между физическим лицом (лицами), с одной стороны, и государством, обличенным властью применять уголовное право, с другой. В-третьих, положения статьи 6 Конвенции касательно минимальных прав обвиняемых в совершении уголовного преступления, в соответствии с подпунктами "c", "d" и "e" пункта 3 статьи 6 Конвенции ясно гласят, что устное разбирательство есть безусловное и обязательное условие для справедливого уголовного разбирательства, ("...защищать себя лично; ... допрашивать показывающих против него свидетелей; ... иметь право на вызов и допрос свидетелей; ... пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке").
    Требование обязательности открытого слушания дела во время судебного разбирательства оспаривалось во время создания определенных международных правовых актов, но даже когда это заканчивалось успехом, как в деле об Американской конвенции по правам человека (American Convention on Human Rights), гарантии открытого слушания сохранялись в части касающейся уголовных дел.
    Из практики Европейского суда следует, что в тех случаях, когда Европейский суд признавал отсутствие необходимости устного разбирательства по уголовным делам, было очевидно, что оно должно было быть проведено в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского суда по делу "Аксен против Германии" (Axen v. Germany) от 8 декабря 1983 г., Series A, N 72, &sect; 28; Постановление Европейского суда по делу "Хелмерс против Швеции" (Helmers v. Sweden) от 29 октября 1991 г., Series A, N 212-A, &sect; 36; Постановление Европейского суда по делу "Ян-Аке Андерссон против Швеции" (Jan {Ake} Andersson v. Sweden) от 29 октября 1991 г., Series A, N 212-B, p. 45, &sect; 27).
    По делу "Ян-Аке Андерссон против Швеции" (упоминавшемся выше, см. мнение Европейской комиссии, p. 55, &sect; 48 - 49) Европейская комиссия сформулировала следующие принципы:
    "48. Право обвиняемого присутствовать при вынесении судом решения о виновности либо невиновности в совершении уголовного преступления и иметь возможность изложить суду то, что он считает важным, является не просто дополнительной гарантией стремления к установлению истины, но и помогает обвиняемому удостовериться, что его дело рассматривается беспристрастным и независимым судом. Таким образом, обвиняемый убеждается в отправлении правосудия. Более того, задача и назначение статьи 6 Конвенции в целом требуют, чтобы лицо, обвиняемое в совершении уголовного преступления, имело возможность участвовать в разбирательстве. Подпункты "c" и "d" пункта 3 гарантируют право лица защищать себя и допрашивать свидетелей и оно не может быть реализовано при отсутствии обвиняемого на процессе (см. также Постановление Европейского суда по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy) от 12 февраля 1985 г., Series A, N 89, p. 14, &sect; 27).
    49. Гарантии открытого и справедливого разбирательства в рамках пункта 1 статьи 6 Конвенции являются основополагающими принципами любого демократического общества. Открытый характер разбирательства поддерживает в обществе уверенность в справедливости правосудия. Открытый характер разбирательства, в ходе которого решаются вопросы вины или невиновности, гарантирует осведомленность общества и общественный контроль за законностью разбирательства".
    Европейский суд дал следующее определение: "Кроме того, задача и назначение статьи 6 Конвенции и формулировка ряда положений пункта 3 демонстрируют, что обвиняемый в уголовном преступлении "имеет право участвовать в разбирательстве и право присутствовать при рассмотрении его дела судом...". Европейский суд, равно как и Европейская комиссия, пришел к выводу, что все показания должны даваться в присутствии обвиняемого на открытом разбирательстве как предмет дальнейших прений" (см. Постановление Европейского суда по делу "Барвера, Мессеге и Хавардо против Испании" ({Barbera, Messegue} and Jabardo v. Spain) от 6 декабря 1988 г., Series A, N 146, p. 34, &sect; 78).
    Более того, Европейский суд установил в ряде дел: "Публичный характер разбирательства в государственных органах по уголовным делам в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции защищает стороны от тайного судопроизводства, то есть в отсутствие общественного контроля. Это также один из способов поддержать репутацию судов первой и высших инстанций. Путем раскрытия процесса отправления правосудия общественности достигается цель пункта 1 статьи 6 Конвенции, а именно справедливое разбирательство - один из фундаментальных принципов любого демократического общества в рамках Конвенции" (см., inter alia, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Аксен против Германии", &sect; 25, и Постановление Европейского суда по делу "Суттер против Швейцарии" (Sutter v. Switzerland) от 22 февраля 1984 г., Series A, N 74).
    Большинство судей по настоящему делу признали, что "что определенная степень тяжести присуща уголовному судопроизводству, которое связано с наложением уголовной ответственности и наложением санкций карательного и превентивного характера", однако сделали вывод, что "есть уголовные дела, которые не влекут существенных последствий", и что "налоговые санкции отличаются по сути от уголовных наказаний, следовательно, гарантии в рамках уголовной части статьи 6 Конвенции необязательно применяются к ним по всей строгости...".
    Я считаю затруднительным в рамках справедливого разбирательства отделить, как это было сделано большинством судей в настоящем деле, уголовные дела "по своей сути" и прочие, которые не попадают в эту категорию. Где нужно проводить разделение? В какую категорию относить преступления, которые как таковые не кажутся тяжкими, но в случае рецидива влекущие серьезные последствия? Я считаю, что гарантии справедливого разбирательства, установленные статьей 6 Конвенции, применяются ко всем уголовным делам. Их применение не зависит и не может зависеть от того, считается ли преступление "уголовным по своей сути" и влечет ли оно "существенные последствия". Для лица, права которого защищаются упомянутыми положениями Конвенции, любое дело имеет свою важность. Никто из обвиняемых в каком-либо уголовном преступлении не должен быть лишен возможности допросить свидетелей обвинения или любого иного средства правовой защиты, связанного с устным разбирательством. Более того, приятие подобного разделения повлечет за собой волну судебных нарушений и злоупотреблений.
    Я искренне надеюсь, что судебное разбирательство в рамках уголовного права в отношении любого преступления, производимое могущественным государственным аппаратом в отношении частного лица, требует более чем любое иное судебное разбирательство строгого соответствия требованиям статьи 6 Конвенции в целях защиты обвиняемых "от тайного судебного разбирательства при отсутствии общественного контроля". Как верно было отмечено С. Трекзелем, "...принцип открытого судебного разбирательства в уголовном деле имеет важность превыше личных интересов" <*>.
    --------------------------------
    <*> Stefan Trechsel, Human Rights in Criminal Proceedings, p. 121.

    Таким образом, признавая (верно), что разбирательство в настоящем деле имело уголовный характер, требования проведения его в порядке открытого слушания по делу a sine qua non (то, без чего не обойтись). Несоблюдение этих требований, на мой взгляд, составляет нарушение статьи 6 Конвенции.

  19. #49
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    Европейский Суд по правам человека
    (Пятая секция)
    Дело "Булвес" АД против Болгарии
    (жалоба N 3991/03)
    Решение Суда*(1) от 22 января 2009 г.
    Решение становится окончательным при наступлении обстоятельств, предусмотренных статьей 44 &sect;2 Конвенции. Текст решения может быть подвергнут редакционной правке.
    По делу "Булвес" АД против Болгарии,
    Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая в составе Палаты, состоящей из:
    председательствующего г-на Пера Лоренцена (Peer Lorenzen),
    судей: г-на Райта Марусте (Rait Maruste),
    г-на Карела Юнгвирта (Karel Jungwiert),
    г-жи Ренаты Йегер (Renate Jaeger),
    г-жи Изабеллы Берро-Лефевр (Isabelle Berro-Lefеvre),
    г-жи Мирьяны Лазаровой Трайковской (Mirjana Lazarova Trajkovska,),
    г-жи Здравки Калайджиевой (Zdravka Kalaydjieva)
    и заместителя регистратора секции Стивена Филипса (Stephen Phillips),
    рассмотрев дело в закрытом судебном заседании 16 декабря 2008 г.,
    принял следующее решение:
    Движение дела
    1. Производство начато по жалобе N 3991/03 против Республики Болгария, поданной в Суд 23 января 2003 г. в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) болгарским акционерным обществом (АД) "Булвес", учрежденным в 1996 г., с местом нахождения в г. Пловдив (далее - компания-заявитель).
    2. Интересы компании-заявителя представлял г-н М. Екимджиев и г-жа С. Стефанова - юристы, ведущие практику в г. Пловдив.
    3. От имени Правительства Болгарии (далее - Правительство) в Суде выступали его представители: г-жа М. Караджова и г-жа М. Коцева из Министерства юстиции.
    4. Компания-заявитель утверждает, в частности, что, несмотря на полное соблюдение своих установленных по закону обязанностей представления налоговой отчетности по НДС, государственные органы лишили ее права на вычет входящего НДС, который был уплачен компанией за поставку полученных товаров, на том основании, что поставщик компании не смог своевременно исполнить свои обязанности представления отчетности по НДС. Компания-заявитель также отметила, что такое обременительное обращение носит дискриминационный характер.
    5. 24 ноября 2005 г. Суд принял решение направить уведомление Правительству по поводу вышеуказанных доводов жалобы компании-заявителя (коммуницировал жалобу). Суд также решил рассмотреть заявление по существу одновременно с разрешением вопроса о приемлемости жалобы (статья 29 &sect;3).
    Факты, подлежащие оценке*(2)
    I. Обстоятельства дела
    A. Операция, подлежащая налогообложению
    6. 16 августа 2000 г. компания-заявитель приобрела товары у другой компании (далее - поставщик).
    7. Обе компании зарегистрированы в качестве налогоплательщиков по Закону "О налоге на добавленную стоимость" (1999) (далее - Закон об НДС). В соответствии с указанным Законом сделка облагается НДС.
    8. Общая стоимость полученной поставки составила 21 660 новых болгарских левов [BGN) (11 107 евро (EUR)], из которых 18 050 BGN (EUR 9 256) - стоимость товаров и 3 610 BGN (EUR 1 851) - налог на добавленную стоимость (НДС).
    9. Поставщик выставил компании-заявителю счет N 12/16.08.2000, который был полностью оплачен компанией-заявителем, включая НДС в размере 3 610 BGN (EUR 1 851).
    10. Компания-заявитель учла эту покупку в своих бухгалтерских записях за август 2000 г. и представила расчет НДС за этот период к 15 сентября 2000 г.
    11. Поставщик, с другой стороны, внес запись о продаже товаров в свои регистры бухгалтерского учета не за август 2000 г., а за октябрь 2000 г., отразив ее в отчетности по НДС за более поздний период, которая была представлена им 14 ноября 2000 г.
    B. Проверка учета НДС
    12. В неуказанную в заявлении дату налоговые органы провели проверку компании-заявителя по НДС за период с 10 февраля по 31 декабря 2000 г. В ходе данной проверки также проводилась встречная проверка поставщика, с тем чтобы удостовериться, что последний представил верные данные и правильно учел поставку в своих регистрах бухгалтерского учета. В результате были обнаружены вышеуказанные расхождения в учете (см. п. 10 и 11 выше).
    13. 31 января 2001 г. налоговая инспекция "Юг" Пловдивского территориального налогового управления направила компании-заявителю решение о начислении налога. Инспекция отказала компании-заявителю в праве на вычет НДС, который был уплачен ею поставщику (далее - входящий НДС) в размере 3 610 BGN (EUR 1 815), поскольку поставщик внес запись об этой поставке в свои регистры бухгалтерского учета за октябрь 2000 г. и подал декларацию за указанный период, а не за август 2000 г. Поэтому территориальное налоговое управление посчитало, что за налоговый период, завершившийся в августе 2000 г., НДС на поставку не начислялся, и компания-заявитель не может, таким образом, вычесть сумму, уплаченную поставщику в виде НДС, и, более того, должна уплатить НДС на полученную поставку вторично. Налоговое управление направило указание компании-заявителю об уплате НДС в размере 3 610 BGN (EUR 1 851) в государственный бюджет, а также пени в размере 200,24 BGN (EUR 102), начисленные за период с 15 сентября 2000 по 31 января 2001 г.
    14. 20 февраля 2001 г. компания-заявитель обжаловала начисление налога.
    15. В своем решении от 26 февраля 2001 г. Пловдивское территориальное налоговое управление отклонило жалобу компании-заявителя и полностью поддержало решение о начислении налога. Налоговое управление признало, что компания-заявитель полностью исполнила свои обязанности представления отчетности по НДС в отношении полученной поставки, но указало, что поставщик не внес счет-фактуру в свои бухгалтерские записи на дату счета-фактуры 16 августа 2000 г. и не представил отчетность по НДС в части поставки, которая облагалась НДС, за август 2000 г., как это следовало сделать. Таким образом, налоговое управление пришло к выводу о том, что НДС при рассматриваемой поставке "не начислялся" и что компания-заявитель, соответственно, не имела права на вычет НДС, несмотря на то что поставщик впоследствии учел поставку в отчетности за октябрь 2000 г.
    16. 19 марта 2001 г. компания-заявитель обжаловала решение Регионального налогового управления, указав, что ей не могут отказать в праве на вычет НДС на том единственном основании, что поставщик не смог своевременно исполнить своей обязанности представить отчетность по НДС. Компания-заявитель также заявила, что право поставщика на вычет НДС, который он заплатил своему поставщику, было признано налоговым органом, в то время как компании-заявителю было отказано в таком праве. В своих доводах компания-заявитель полагалась, помимо прочего, на положения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
    17. В своем решении от 21 сентября 2001 г. Пловдивский региональный суд отклонил жалобу компании-заявителя и поддержал решение налогового управления. В решении говорится следующее:
    "Суд считает, что ... возражения [компании-заявителя] являются необоснованными. В частности, [компания-заявитель возразила, что] она исполнила свои обязанности, а поставщик - нет. Право на ... [вычет входящего НДС] возникает у получателя [налогооблагаемой] поставки только в случае, если поставщик выполнил условия статьи 64 в совокупности со статьей 55 Закона "О налоге на добавленную стоимость". Этот Закон не проводит различий между сторонами операции поставки в том, что касается соблюдения требований закона, и, таким образом, суд не может внести такой элемент в свое решение".
    18. 26 октября 2001 г. компания-заявитель обратилась с апелляцией в Высший административный суд.
    19. В своем окончательном решении от 24 октября 2002 г. Высший административный суд согласился с выводами налоговых органов и заявил следующее:
    "...В этом деле несоблюдение требований законодательства со стороны поставщика неблагоприятно влияет на получателя..., поскольку право на возмещение [входящего НДС] не возникает у [последнего], и не играет роли, что получатель [налогооблагаемой] поставки [действовал] добросовестно и [соблюдал] требования законодательства..., поскольку это не имеет отношения к делу для [целей] налогообложения. ... Также [отсутствует] нарушение ... статьи 1 Протокола N 1, поскольку отказ признать право истца на [вычет входящего НДС] в соответствии со статьей 64 (2) Закона "О налоге на добавленную стоимость" не нарушает его имущественных прав ввиду [того, что] признание его материального права [на вычет] в соответствии со статьей 64 Закона "О налоге на добавленную стоимость" зависит от действий его поставщика и исполнения [им] [своих обязательств] перед [государственным] бюджетом..."
    II. Применимое национальное законодательство
    Закон "О налоге на добавленную стоимость"
    (a) Общая информация
    20. Закон "О налоге на добавленную стоимость" вступил в силу 1 января 1999 г. Несмотря на то что Болгария на тот момент не была членом Европейского союза (ЕС), ее национальное законодательство об НДС во многих аспектах следовало положениям Директивы Совета ЕС 77/388/ЕЭС от 17 мая 1977 г. о гармонизации законодательства стран - членов ЕС в части налогов с оборота, которая также известна как Шестая Директива по НДС и на тот момент представляла собой основную базу для системы налогообложения НДС в Европейском союзе.
    21. Как правило, НДС начислялся на стоимость поставки товаров или услуг, включающую определенные расходы, налоги и взносы, но сам НДС не включающую. Большинство поставляемых товаров и услуг, а также импорт, подлежали обложению НДС по стандартной ставке 20%.
    22. По общему правилу, отчетность по НДС представлялась, а исчисленный налог уплачивался каждый месяц. Ежемесячный расчет НДС должен был подаваться, а ежемесячные платежи по НДС - вноситься до 14-го числа следующего месяца.
    23. В спорный период лицо (юридическое или физическое, резидент или нерезидент), налогооблагаемый оборот которого за предшествующий 12-месячный период превысил 75 000 BGN (EUR 38 461), должно было пройти регистрацию в целях уплаты НДС (раздел 108). В определенных случаях была также возможна добровольная регистрация (регистрация по выбору налогоплательщика)*(3).
    24. 1 января 2007 г., когда Болгария стала членом ЕС, Закон "О налоге на добавленную стоимость" был заменен новым законом с таким же названием.
    (b) Право на вычет входящего НДС
    25. В спорный период входящий НДС - так называемый "налоговый кредит" по национальному законодательству - представлял собой сумму налога, которая была предъявлена в соответствии с Законом о НДС лицу, зарегистрированному в качестве плательщика НДС, за налогооблагаемую поставку товаров или услуг или за импорт товаров в установленный налоговый период и которую такое лицо имело право вычесть (раздел 63).
    26. В спорный период и в контексте настоящего дела, если за определенный налоговый период НДС, начисленный на поставляемые товары, превышал НДС, начисленный на продажи, излишне уплаченный НДС переносился на будущий 6-месячный период для зачета в счет любой задолженности по НДС, причитающейся к оплате в указанный 6-месячный период, а также по иным обязательствам лица перед государством (ст. 63 и 77). Если на конец 6-месячного периода излишне уплаченный НДС или его часть не были возмещены, остаток возмещался в течение последующих 45 дней (ст. 77). Указанный период мог продлеваться в случаях, когда налоговые органы назначали проверку налогоплательщика (ст. 78 &sect;7).
    27. В спорный период статья 64 Закона об НДС предусматривала, что получатель поставки мог производить вычет НДС при соблюдении следующих условий:
    (a) получатель поставки, на которую начислялся НДС, являлся лицом, зарегистрированным в качестве плательщика НДС;
    (b) НДС был начислен поставщиком, который являлся лицом, зарегистрированным в качестве плательщика НДС, не позднее чем на дату счета-фактуры;
    (c) НДС при рассматриваемой поставке подлежал начислению по Закону;
    (d) полученные товары или услуги были использованы, использовались или предназначались для использования в облагаемых НДС поставках; и
    (e) у получателя имеется счет-фактура, составленный по форме, отвечающей требованиям законодательства.
    28. В дополнение к вышесказанному, в части, касающейся пункта (b), НДС считался начисленным в течение соответствующего периода, если поставщик:
    (1) выставил счет, в котором был указан НДС;
    (2) внес запись о выставлении счета в свою книгу продаж;
    (2) внес запись о НДС в свои регистры бухгалтерского учета в качестве обязательства перед государственным бюджетом; и
    (3) заявил начисленный НДС в своем расчете НДС, представленном в налоговые органы (ст. 55 &sect;6).

    III. Законодательство ЕС
    29. В спорный период Болгария не была членом Европейского союза. Следовательно, свод узаконений права Европейского Союза (acquis communautaire) не подлежал прямому применению или переносу в национальное законодательство. Однако, как указано выше, национальное законодательство Болгарии во многих отношениях следовало положениям Шестой Директивы об НДС (см. п. 20 выше).
    30. Следовательно, в контексте настоящего дела необходимо указать на нижеследующие 2 решения Суда Европейских Сообществ (Суд ЕС)*(4), который рассмотрел право получателя поставки на возмещение НДС, начисленного на такую поставку в делах с признаками "карусельного мошенничества". Данный вид мошенничества, являясь разновидностью мошенничества с НДС от исчезнувшего поставщика в пределах ЕС, имеет место тогда, когда товары, импортируемые из страны-члена ЕС без уплаты НДС, затем перепродаются через несколько компаний по ценам, включающим НДС, и впоследствии идут на реэкспорт в страну-член ЕС. При этом первоначальный импортер исчезает, не уплатив налоговым органам НДС, уплаченный покупателями.
    31. В своем Решении от 12 января 2006 г. по делам, объединенным для совместного рассмотрения, NN C-354/03, C-355/03 и C-484/03, Оптиджен Лтд. (Optigen Ltd C-354/03), Фулкрам Электроникс Лтд. (Fulcrum Electronics Ltd C-355/03) и Бонд Хаус Системс Лтд (Bond House Systems Ltd C-484/03) против Комиссаров Таможенно-акцизного управления, по запросу о выдаче предварительного заключения, поданному Канцлерским отделением Высокого суда*(5) Англии и Уэльса, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии (Сборник решений Европейского суда*(6) за 2006 г., с. I-00483), Суд ЕС постановил:
    "Операции, аналогичные рассматриваемым по основному разбирательству и не вовлеченные непосредственно в мошенничество с НДС, являются поставками товаров или услуг лицом, имеющим статус налогоплательщика и действующим в такой роли, а также экономической деятельностью в смысле статей 2 (1), 4 и 5 (1) Шестой Директивы 77/388/ЕЭС от 17 мая 1977 г. о гармонизации законодательства стран-членов ЕС в части налогов с оборота - общая система налога на добавленную стоимость: единая база начисления, с учетом изменений, внесенных Директивой Совета ЕС 95/7/ЕС от 10 апреля 1995 г., в случаях, когда такие операции и деятельность отвечают объективным критериям, предусмотренным определениями данных терминов в Директиве, независимо от намерений какого-либо продавца, не являющегося рассматриваемым лицом со статусом налогоплательщика, который участвует в той же цепи поставок, и/или от какой-либо иной операции в этой цепи, имеющей потенциально мошеннический характер, каковые намерения или операция имели место до или после операции, осуществляемой рассматриваемым лицом со статусом налогоплательщика, и о которых такое лицо со статусом налогоплательщика не знало или не могло знать. Право на вычет входящего НДС лицом со статусом налогоплательщика, который осуществляет такие операции, не может затрагиваться тем обстоятельством, что в цепи поставок, в которую входят указанные операции, предыдущая или последующая операция будет сопряжена с мошенничеством в уплате НДС, о котором лицо со статусом налогоплательщика не знало или не могло знать".
    32. В аналогичном Решении от 6 июля 2006 г. по делам, объединенным для совместного рассмотрения, NN C-439/04 и C-440/04, Аксель Киттель против Правительства Бельгии (Axel Kittel v. Belgian State, C-439/04) и Правительство Бельгии против Реколта Рисайклинг СПРЛ (Belgian State v. Recolta Recycling SPRL, C-440/04) (Сборник решений Европейского суда за 2006 г, с. I-06161), Суд ЕС постановил:
    "Если получатель поставляемых товаров является лицом со статусом налогоплательщика, которое не знало и не могло знать о том, что рассматриваемая операция связана с мошенничеством со стороны продавца, статья 17 Шестой Директивы Совета 77/388/ЕЭС от 17 мая 1977 г. о гармонизации законодательства стран-членов ЕС в части налогов с оборота - общая система налога на добавленную стоимость: единая база начисления, с учетом изменений, внесенных Директивой Совета ЕС 95/7/ЕС от 10 апреля 1995 г., должна толковаться как исключающая норму национального права, в соответствии с которой тот факт, что сделка продажи считается недействительной - в силу положения гражданского права, по которому такая сделка признается ничтожной как противоречащая публичному порядку и совершенная на противоправных началах со стороны продавца - приводит к тому, что налогоплательщик теряет право на вычет налога на добавленную стоимость, который был им уплачен. В данной связи не важно, является ли сделка недействительной в силу мошеннического уклонения от уплаты налога на добавленную стоимость или иного мошенничества.
    Напротив, когда на основании исследования объективных факторов было установлено, что товар поставляется лицу со статусом налогоплательщика, который знал или должен был знать о том, что, покупая товар, он участвует в сделке, связанной с обманным избежанием уплаты налога на добавленную стоимость, национальный суд отказывает такому лицу со статусом налогоплательщика в праве на налоговый вычет".
    Вопросы права
    I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
    33. Компания-заявитель обратилась с жалобой в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 на то, что, несмотря на полное соблюдение своих обязанностей представления отчетности по НДС, национальные власти лишили ее права на вычет входящего НДС, который был уплачен ею на полученные товары, на том основании, что ее поставщик не смог своевременно исполнить свою обязанность представления отчетности по НДС. Более того, в результате отказа в вышеуказанном вычете компании-заявителю в соответствии с решением о начислении налога пришлось уплатить входящий НДС вторично - на этот раз напрямую в государственный бюджет, а также уплатить пени.
    Статья 1 Протокола N 1 гласит:
    "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право мирно*(7) пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
    Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов, или других сборов, или штрафов".
    A. Доводы сторон
    1. Правительство
    34. Правительство заявило, что компания-заявитель могла предъявить иск против своего поставщика в соответствии с общими нормами о возмещении вреда с целью взыскания возмещения за уплаченный входящий НДС, в вычете которого ей было отказано по причине несоблюдения поставщиком своей обязанности представления отчетности по НДС.
    35. По существу спора Правительство указало, что сбор налогов принципиально подпадает под действие второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 в части, связанной с мерами контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами.
    356. Правительство также указало, что такие меры являются правомерными, когда они предусмотрены в законе или другом нормативном акте, и что участвующее в Конвенции Государство имеет значительную свободу в определении "законов..., какие ему представляются необходимыми для контроля за использованием собственности" в соответствии с абзацем вторым статьи 1 Протокола N 1 (Правительство ссылается на дело АГОСИ против Соединенного Королевства (AGOSI v. the United Kingdom от 24 октября 1986 г., &sect;52, Серия A N 108). Правительство также указало, что, поскольку меры по контролю за использованием собственности по большей части не сопряжены с конфискацией, национальные власти имеют в соответствии с Конвенцией значительную свободу действий в регулировании использования частной собственности, исходя из определяемых самими властями социальных и экономических критериев. Исходя из данной позиции, по словам Правительства, Суд указал в своем решении по делу Хэндисайд против Соединенного Королевства (Handyside v. the United Kingdom от 7 декабря 1976 г., серия A N 24), что в абзаце втором статьи 1 Протокола N 1 "установлено, что страны - участницы Конвенции вправе сами рассудить, есть ли "необходимость" вмешательства" (там же, &sect;62).
    37. Правительство указало, что следующим условием правомерности меры вмешательства является то, что такая мера должна соответствовать "общественным интересам". В этом отношении участвующие в Конвенции Государства пользуются "широкими пределами свободы усмотрения" (приведено в деле Тре Трактерер АБ против Швеции (Tre Traktоrer AB v. Sweden, от 7 июля 1989, &sect;62, серия A N 159).
    38. Что касается рассматриваемого дела, Правительство указало, что оно касалось вычета входящего НДС, который в соответствии со статьей 63 Закона об НДС может быть учтен только при условии его начисления. Соответственно, дело касалось права компании-заявителя на вычет суммы, причитающейся к оплате в виде НДС, только при соблюдении условий, установленных законом: если (a) был выставлен счет-фактура с учетом НДС, (b) запись о счете была внесена в книгу продаж по НДС, (c) поставщик внес запись о выставленном счете в свои регистры бухгалтерского учета и (d) поставщик внес счет в свою декларацию по НДС, которую он надлежащим образом представил (ст. 55 &sect;6 Закона о НДС). Только при условии исполнения всех четырех условий могло возникнуть право на вычет входящего НДС, являющееся "имуществом" в смысле статьи 1 Протокола N 1. Таким образом, только с этого момента компания-заявитель могла заявить о вмешательстве в ее право на вычет входящего НДС. С учетом вышесказанного Правительство посчитало, что компания-заявитель не имела "имущества" в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которое могло подвергнуться государственному вмешательству.
    39. Правительство также утверждало, что право на вычет входящего НДС было результатом сложных налоговых взаимоотношений, включающих отношения между поставщиком и компанией-заявителем, и что последняя, как следует подразумевать, согласилась с ситуацией, когда право на такой налоговый вычет зависит от действий поставщика. Такое положение дел, как заявило Правительство, широко известно, предсказуемо и относится ко всем облагаемым НДС поставкам.
    40. Правительство также утверждало, что национальные власти действовали в общих интересах с целью обеспечения сбора налогов и соблюдения дисциплины в отношении представления налоговой отчетности по осуществленным операциям. Правительство посчитало, что такие действия согласуются со свободой усмотрения, предоставленной Государствам согласно второму абзацу статьи 1 Протокола N 1.
    41. Правительство также сочло, что, в случае если Суд признает вмешательство в право на условную собственность компании-заявителя, это не должно рассматриваться как чрезмерное для нее бремя, поскольку размер НДС был ей известен и установлен на уровне 20%. Соответственно, Правительство посчитало, что настоящее дело не представляет собой чрезмерного бремени, налагаемого на компанию-заявителя, а является простым отказом в вычете входящего НДС.
    2. Компания-заявитель
    42. Компания-заявитель указала, что она не могла взыскать возмещение со своего поставщика в соответствии с общими нормами о возмещении вреда, поскольку компания-заявитель и поставщик находились в договорных отношениях, а согласно национальному законодательству компания-заявитель не может предъявлять такой иск в указанных обстоятельствах. Кроме того, компания заявила, что несоблюдение поставщиком обязанностей своевременно представить отчетность по НДС не может рассматриваться как прямое причинение вреда компании и что поставщик не обогатился в результате таких действий. Компания-заявитель посчитала, что именно действия налоговых органов и их выводы в решении о начислении налога в части последствий несвоевременного исполнения поставщиком своих обязанностей причинили ущерб компании. Соответственно, компания заявила, что иск, предъявленный в соответствии с общими нормами о возмещении вреда против поставщика, не мог позволить ей получить возмещение ущерба, со ссылкой на который компания подала жалобу в соответствии со статьей 1 Протокола N 1.
    43. По существу спора компания-заявитель указала, что право на вычет входящего НДС является "имуществом" в смысле статьи 1 Протокола N 1, которое должно рассматриваться как возникшее в момент полного исполнения компанией своих обязанностей представить отчетность по НДС. Как указала компания-заявитель, в результате того, что признание права на вычет входящего НДС было поставлено в зависимость от исполнения обязанностей поставщиком, - в то время как это не зависит от воли получателя поставки - применение соответствующих положений Закона об НДС стало непредсказуемым и произвольным. Соответственно, компания-заявитель посчитала, что отказ государственных органов признать вычет входящего НДС лишил ее имущества, так как цена, уплаченная поставщику, включала НДС в размере 3 610 BGN (EUR 1 851). Таким образом, компания не только потеряла сумму, уплаченную поставщику в виде НДС, но также, в соответствии с решением о начислении налога, оказалась должна выплатить в государственный бюджет ту же сумму вторично, плюс пени на указанную сумму в размере 200,24 BGN (EUR 102). Кроме того, компания-заявитель указала, что в результате отказа признать вычет НДС сумма, уплаченная поставщику в качестве НДС, не была принята в целях налогообложения как расход*(8) и на нее был начислен налог на прибыль, что представляет собой дальнейшее лишение компании ее "имущества" в смысле статьи 1 Протокола N 1.
    44. С другой стороны, компания-заявитель указала, что у нее был правомерный интерес на вычет входящего НДС, что также подпадает под действие статьи 1 Протокола N 1 (компания-заявитель ссылалась на дело Прессос Компаниа Навиера С.А. и другие против Бельгии (Pressos Compania Naviera S.A. and Others v. Belgium, от 20 ноября 1995 г., серия A N 332). В частности, поскольку компания добросовестно исполнила свои обязанности перед поставщиком и налоговыми органами, уплатила начисленный поставщиком НДС и своевременно учла сделку в своих регистрах учета, она оправданно ожидала юридического признания своего права на вычет НДС. Компания-заявитель также указала, что право на вычет входящего НДС представляет собой актив, в отношении которого она "правомерно ожидала", что ей будет предоставлена возможность реализовать свое право собственности.
    45. С учетом вышеизложенного компания-заявитель сочла, что в данном случае применима статья 1 Протокола N 1 и что, несомненно, имело место вмешательство в ее право собственности в смысле указанной статьи.
    46. Что касается вопроса о том, было ли такое вмешательство необходимым, компания-заявитель признала, что вмешательство имело целью защитить интересы общества в отношении эффективного сбора налогов. Однако даже если предположить, что такое вмешательство в ее права собственности служило правомерным целям, компания-заявитель указала, что оно не было совершено в общих интересах, поскольку НДС на рассматриваемую поставку в государственный бюджет поставщиком был уплачен, но с небольшим опозданием.
    47. Компания-заявитель также утверждала, что рассматриваемое вмешательство в ее право собственности было несоразмерным, поскольку не было достигнуто справедливое равновесие между требованиями общественных интересов и ее правами на защиту своих прав собственности. В частности, хотя компания и согласилась с Правительством в том, что согласно статье 1 Протокола N 1 в отношении участвующих в Конвенции Государств предусмотрены широкие пределы свободы усмотрения при применении налогового законодательства, такое усмотрение в данном отношении не должно рассматриваться как безграничное. В этой связи компания-заявитель утверждала, что ей пришлось нести особое и чрезмерное бремя, что нарушило справедливый баланс, который должен соблюдаться, между требованиями общественных интересов и требованиями защиты прав собственности. В частности, несмотря на то, что компания-заявитель своевременно и в полном объеме исполнила свои обязанности представить отчетность по НДС, из-за того, что ее поставщик не смог своевременно исполнить свою обязанность представить отчетность по НДС: (a) компании было отказано в праве на вычет входящего НДС в размере 3 610 BGN (EUR 1 851); (b) ее обязали уплатить НДС в размере 3 610 BGN (EUR 1 851) вторично, но на этот раз в государственный бюджет; (c) ее также обязали уплатить пени в размере 200,24 BGN (EUR 102) на указанную сумму; (d) НДС, который был уплачен ею поставщику, не был учтен как расход в целях налогообложения доходов корпораций, и на него был начислен корпоративный подоходный налог; (e) компания понесла дополнительные судебные издержки и иные расходы по обжалованию начисления налога; (f) таким образом, к компании были применены неадекватные и жесткие санкции за нарушения со стороны поставщика, который фактически исполнил свои обязанности представить отчетность по НДС, но с небольшим опозданием; также (g) в налоговых делах компании-заявителя возникла неопределенность, поскольку вычеты входящего НДС со всех ее поставок могут аналогичным образом быть оспорены при неисполнении поставщиком своих обязанностей представить отчетность по НДС. Более того, компания-заявитель не может знать об этом до тех пор, пока налоговые органы не откажутся признать ее право на вычет входящего НДС в отношении определенной сделки.
    48. Таким образом, компания-заявитель сочла, что неблагоприятные имущественные и неимущественные последствия, действию которых она подверглась, несмотря на полное соблюдение законодательства, свидетельствуют о неадекватном и несоразмерном характере вмешательства со стороны участвующего в Конвенции Государства.
    B. Приемлемость
    49. Правительство заявило, что компания-заявитель могла бы предъявить иск против своего поставщика в соответствии с общими нормами о возмещении вреда с целью взыскания возмещения за входящий НДС, в вычете которого ей было отказано из-за несоблюдения поставщиком своих обязанностей представить отчетность по НДС (см. п. 34 выше). Правительство не представило примеров из национальной судебной практики в поддержку своих утверждений о том, что это была приемлемая альтернатива, которая позволила бы компании-заявителю получить возмещение ущерба. Суд принимает в этой связи во внимание позицию компании-заявителя и ее утверждение о том, что такой иск был невозможен по национальному законодательству (см. п. 42 выше).
    50. Суд признает, что в тех случаях, когда Правительство утверждает, что заявитель не исчерпал средств защиты, оно несет бремя доказывания того, что заявитель не использовал средств правовой защиты, которые были эффективны и доступны в соответствующий момент времени. Доступность любого такого средства правовой защиты должна быть в достаточной мере определенной по законодательству, а также на практике (см. Решение по делу Вернийо против Франции (Vernillo v. France, от 20 февраля 1991 г. &sect;27, серия A N 198). Поскольку Правительство не смогло показать, что предлагаемое средство защиты было эффективным и доступным в спорный период, с указанием примеров из национальной судебной практики, Суд считает невозможным признать, что компания-заявитель не смогла исчерпать все доступные по национальному законодательству средства правовой защиты, не предъявив иска против своего поставщика по общим нормам о возмещении вреда.
    51. В любом случае Суд отмечает, что компания-заявитель подала жалобу против вынесенного в отношении нее решения о начислении налога, представила свои доводы в национальные суды, а также предоставила им возможность предотвратить или исправить предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1. Таким образом, она исчерпала доступные средства правовой защиты в отношении подачи жалобы в Суд.
    52. Соответственно, Суд считает, что представленная жалоба не является "явно необоснованной" в смысле статьи 35 &sect;3 Конвенции. Суд также отмечает, что ни по каким другим основаниям жалоба не является неприемлемой. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.
    C. Существо спора
    1. Наличие собственности в смысле статьи 1 Протокола N 1
    53. Суд придерживается и на этот раз своей устоявшейся судебной практики, согласно которой заявитель может ссылаться на нарушение статьи 1 Протокола N 1 только в случаях, когда оспариваемые решения затрагивают его "собственность" в смысле указанной статьи. "Собственность" может включать как "существующую собственность", так и активы, включая требования, в отношении которых заявитель может утверждать, что у него или у нее имеются по крайней мере "правомерные ожидания" осуществления своего имущественного права. Напротив, надежда на признание права собственности, которое было невозможно эффективно осуществить, не может рассматриваться как "использование собственности" в смысле статьи 1 Протокола N 1, равно как и условное требование, которое прекратилось в результате невыполнения необходимого условия (см. Решения по делам Копецки против Словакии (Kopecky v. Slovakia [GC], N 44912/98, &sect;35, ECHR 2004-IX; Принц Лихтенштейна Ханс Адам II против Германии (Prince Hans-Adam II of Liechtenstein v. Germany [GC], N 42527/98, &sect;&sect;82 и 83, ECHR 2001-VIII; и Гратцингер и Гратцингерова против Чехии (Gratzinger and Gratzingerova v. the Czech Republic) (dec.) [GC], N 39794/98, &sect;69б ECHR 2002-VII).
    54. Суд отмечает, что в настоящем деле право предъявлять к вычету входящий НДС сопряжено у компании-заявителя с превышением НДС, уплаченного ею при приобретении товаров, над НДС, начисленным на продажи*(9). Чтобы воспользоваться своим правом на вычет, компания-заявитель в полном объеме исполнила свои обязанности по Закону об НДС: (a) компания оплатила НДС на поставку на основании счета-фактуры, выставленного поставщиком; (b) компания внесла эту поставку в свои бухгалтерские записи за август 2000 г.; и (c) компания учла НДС в декларации по НДС за соответствующий период. Таким образом, компания-заявитель сделала все, что было в ее силах в соответствии с применимым законодательством, для того, чтобы получить право на вычет входящего НДС.
    55. Суд, тем не менее, отмечает доводы Правительства о том, что этого было недостаточно для возникновения у компании-заявителя права на вычет входящего НДС на рассматриваемую поставку товаров, поскольку не были соблюдены все положения статьи 63 Закона об НДС (см. п. 38 выше). В частности, после того, как налоговыми органами была проведена встречная проверка поставщика, они установили расхождения в отчетности, что привело их к выводу о том, что НДС на поставку за налоговый период августа 2000 г. не начислялся, и отказались признать право компании-заявителя на вычет входящего НДС (см. п. 12 и 13 выше). Соответственно, право на вычет входящего НДС не является "существующей собственностью" компании-заявителя.


    56. Суд также отмечает доводы Правительства о том, что, вступив в договорные отношения с поставщиком, которые неизменно влекут налоговые последствия для обеих сторон, компания-заявитель должна считаться согласившейся на ситуацию, при которой право на вычет входящего НДС зависит от действий указанного поставщика (см. п. 39 выше). Суд, однако, приходит к выводу, что нормы, регулирующие систему налогообложения НДС, включая условия регистрации (постановки на учет) налогоплательщиков, предъявления НДС к уплате, освобождения от налога, вычетов и возмещения НДС, устанавливаются и регулируются исключительно участвующим в Конвенции Государством. Таким образом, в результате установления участвующим в Конвенции Государством правовых норм у компании-заявителя была ограничена, а то и вовсе отсутствовала возможность выбора, будет ли оно участвовать в системе налогообложения НДС и каким образом. Значит, в отношении рассматриваемой поставки компания-заявитель как лицо, зарегистрированное в качестве плательщика НДС, не выбирала право, подлежащее применению в целях НДС. Таким образом, нельзя признать, что, вступая в договорные отношения со своим поставщиком, компания выразила свое согласие на какие-либо определенные правила налогообложения НДС, которые могли бы иметь неблагоприятные последствия для ее налогового положения.
    57. В свете вышесказанного Суд считает, что, поскольку компания-заявитель в полном объеме и своевременно исполнила свои обязанности по соблюдению установленных участвующим в Конвенции Государством норм в отношении НДС, не имела способов для обеспечения исполнения налоговых обязанностей поставщиком и не знала о неисполнении последним своих обязанностей, она могла правомерно ожидать получения выгоды от применения одного из основных правил системы налогообложения НДС, а именно от признания права на вычет входящего НДС, который был уплачен поставщику. Более того, только после отражения такого налога в составе вычета и проведения налоговыми органами встречной (перекрестной) проверки поставщика могло быть установлено, исполнил ли поставщик свою обязанность представления отчетности по НДС в полном объеме. Таким образом, Суд считает, что право компании-заявителя на предъявление входящего НДС к вычету образовало по меньшей мере "правомерное ожидание" того, что ей будет предоставлена возможность реализовать свое имущественное право, то есть являлось "использованием собственности" в смысле статьи 1 Протокола N 1 (см., с учетом разницы в обстоятельствах, решения по делам Пайн Вэлли Девелопментс Лтд. и другие против Ирландии (Pine Valley Developments Ltd and Others v. Ireland от 29 ноября 1991, &sect;51, серия A N 222; С.А. Данжевиль против Франции (S.A. Dangeville v. France, N 36677/97, &sect;48, ECHR 2002-III; Кабине Дио и С.А. Гра Савой против Франции (Cabinet Diot and S.A. Gras Savoye v. France, NN 49217/99 и 49218/99, &sect;26, от 22 июля 2003; и Аон Консей и Куртаж С.А. и Кристиан де Кларан против Франции (Aon Conseil and Courtage S.A. and Christian de Clarens S.A. v. France, N 70160/01, &sect;45, ECHR 2007-... )
    58. Следует отметить отдельно, что в результате заключения властей о том, что НДС на поставку за налоговый период августа 2000 г. не был "начислен", а также их отказа признать право компании-заявителя на вычет входящего НДС, компании было выставлено требование о повторной оплате НДС на поставку в государственный бюджет, а также об уплате пени (см. п. 14 выше). Кроме того, НДС, изначально оплаченный компанией-заявителем поставщику, как предполагается, не был учтен в составе расходов при исчислении корпоративного подоходного налога. Это, в свою очередь, привело к увеличению налоговой базы за рассматриваемый налоговый год, и в результате компания была вынуждена заплатить более высокий корпоративный подоходный налог, чем она, по ее утверждению, должна была заплатить. Указанные суммы, которые компания-заявитель выплатила в результате отказа налоговых органов в признании вычета входящего НДС, безусловно, являются "имуществом" в смысле статьи 1 Протокола N 1.*(10)
    2. Имело ли место вмешательство и применимая норма права
    59. Суд повторно отмечает, что власти отказали компании-заявителю в праве на вычет НДС, который был начислен и выплачен поставщику, на том основании, что последний не смог своевременно исполнить свои обязанности представления отчетности по НДС. Это было сделано, несмотря на признание властями того факта, что компания-заявитель полностью выполнила свои обязанности представления отчетности по НДС (см. пп. 15 и 19 выше). Более того, в результате вышеизложенного власти обязали компанию-заявителя выплатить всю сумму НДС, которая должна была быть уплачена с поставки, а также пени, что, в свою очередь, по всей видимости, привело к тому, что у компании-заявителя увеличились обязательства по налогу на прибыль за рассматриваемый налоговый год.
    60. Суд отмечает, что компания-заявитель обратилась с жалобой по поводу изъятия своей собственности, - это ситуация, которая подлежит рассмотрению с точки зрения второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1. Следует признать, что вмешательство, связанное с предъявлением имущественных притязаний к участвующему в Конвенции Государству, может рассматриваться как лишение собственности (см. Решение по делу Прессос Компаниа Навиера С.А. и другие (Pressos Compania Naviera S.A. and Others), ссылка на которое дана выше, &sect;34). Однако, что касается уплаты налогов, более естественным подходом является рассмотрение жалобы с точки зрения контроля за использованием собственности в общих интересах для "обеспечения уплаты налогов", что подпадает под действие правила второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 (см. Решения по делам С.А. Данжевиль (S.A. Dangeville, ссылка на которое дана выше, &sect;51, и по делу Национальное и провинциальное строительное общество, постоянное строительное общество Лидса и строительное общество Йоркшира против Соединенного Королевства (National & Provincial Building Society, Leeds Permanent Building Society and Yorkshire Building Society v. the United Kingdom) от 23 октября 1997, &sect;79, Отчеты о постановлениях и решениях 1997-VII). Правительство привело доводы в пользу такой квалификации (см. п. 35 выше).
    61. Суд, однако, не считает необходимым разрешать излагаемый здесь вопрос о выборе положения статьи 1 Протокола N 1, с точки зрения которого требуется оценка по делу. Оба вышеуказанных правила не являются "обособленными" в смысле отсутствия между ними какой-либо связи, они лишь охватывают определенные случаи вмешательства в право на мирное пользование своим имуществом и должны, соответственно, толковаться в свете действия принципа, провозглашенного в первом предложении первого абзаца статьи 1 Протокола N 1. Таким образом, Суд придерживается мнения, что вышеуказанное вмешательство должно быть рассмотрено в свете первого предложения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1 (см. Решение по делу С.А. Данжевиль (S.A. Dangeville), ссылка на которое дана выше, &sect; 51).
    3. Оправдано ли вмешательство
    62. Суд повторно отмечает, что, согласно своей установившейся судебной практике, при установлении необходимости вмешательства, включая вмешательство для обеспечения уплаты налогов, необходимо соблюдение "справедливого равновесия" между требованиями общественных интересов и требованиями защиты основных прав человека. Цель достижения такого баланса отражается в структуре статьи 1 Протокола N 1 в целом, включая второй абзац о необходимости соблюдать разумное соотношение между используемыми средствами и достигаемыми целями.
    63. Однако при решении вопроса о том, соблюдается ли данное требование, признается, что участвующее в Конвенции Государство пользуется широкими пределами свободы усмотрения, среди прочего, при разработке и реализации политики в области налогообложения, и Суд будет уважать усмотрение законодателя в таких вопросах, за исключением случаев, когда такое усмотрение не основывается на разумных обоснованиях (см. Решения по делам Спорронг и Леннрот против Швеции (Sporrong and Lonnroth v. Sweden), от 23 сентября 1982, &sect;69, серия A N 52; Национальное и провинциальное строительное общество, постоянное строительное общество Лидса и строительное общество Йоркшира против Соединенного Королевства (National & Provincial Building Society, Leeds Permanent Building Society and Yorkshire Building Society), ссылка на которое дана выше, &sect;80; и М.А. и 34 других против Финляндии (M.A. and 34 Others v. Finland (dec.)), N 27793/95, от 10 июня 2003).
    64. Соответственно, Суд не может не воспользоваться своим правом проверки и должен решить, соблюдается ли необходимое равновесие в порядке, согласующемся с реализацией права компании-заявителя на "мирное пользование [своим] имуществом" в смысле первого предложения статьи 1 Протокола N 1 (см. Решения по делам Спорронг и Леннрот против Швеции (Sporrong and Lonnroth v. Sweden), ссылка на которое дана выше, &sect; 69; Литгоу и другие против Соединенного Королевства (Lithgow and Others v. the United Kingdom), от 8 июля 1986 г. &sect;&sect;121-22, серия A N 102; и Интерсплав против Украины (Intersplav v. Ukraine), N 803/02, &sect; 38, от 9 января 2007 г.)
    (a) Общие интересы
    65. Суд считает, что в настоящем деле общественные интересы состояли в поддержании финансовой стабильности системы налогообложения НДС с ее комплексными нормами в отношении предъявления НДС к уплате, налоговых льгот, вычетов и возмещения НДС. Ключевыми элементами поддержания такой стабильности следует признать полное и своевременное исполнение всеми лицами, зарегистрированными в качестве плательщиков НДС, обязанностей представлять отчетность по НДС и уплачивать налог и в конечном счете предотвращение любых видов обманных злоупотреблений указанной системой. В этой связи Суд признает, что попытки злоупотребления системой обложения НДС должны пресекаться и что может быть разумным для национального законодательства предусматривать требование особой осмотрительности лиц, зарегистрированных в качестве плательщиков НДС, с целью предотвращения таких злоупотреблений.
    (b) Нарушен ли справедливый баланс между конкурирующими интересами
    66. Исходя из вышесказанного, необходимо оценить, были ли меры, принятые участвующим в Конвенции Государством для поддержания финансовой стабильности системы налогообложения НДС и для пресечения обманных злоупотреблений данной системой, соразмерными праву компании-заявителя на мирное пользование своим имуществом.
    67. Суд еще раз отмечает, что компания-заявитель полностью исполнила свои обязанности представления отчетности по НДС. Кроме того, Суд отмечает, что поставщик компании-заявителя также в итоге исполнил свои обязанности представления отчетности по НДС, но с задержкой в 2 месяца. В итоге поставщик уплатил НДС в государственный бюджет, или же вычел сумму входящего НДС, который он уплатил своему поставщику, а остаток НДС выплатил в государственный бюджет. Таким образом, НДС, причитающийся к оплате в рассматриваемой цепи поставок, был в итоге выплачен участвующему в Конвенции Государству.
    68. С учетом вышесказанного к 31 января 2001 г., когда налоговые органы отказались признать право компании-заявителя на вычет входящего НДС с рассматриваемой поставки, стало очевидно, что никаких отрицательных последствий для бюджета нет. Напротив, в итоге в бюджет участвующего в Конвенции Государства поступило 2 платежа по НДС за одну и ту же поставку - один платеж от поставщика, который получил платеж от компании-заявителя, и другой - от компании-заявителя, которую обязали уплатить НДС и пени. Соответственно, отказ признать право компании-заявителя на вычет входящего НДС не видится сам по себе оправданным необходимостью обеспечить уплату налогов, все из которых были уплачены или по меньшей мере по ним была представлена отчетность поставщиком к указанному моменту, хотя и с опозданием. Суд отмечает в этом отношении ограничительность толкования положения, на основании которого власти отказались признать право компании-заявителя на вычет входящего НДС, а также отсутствие какой-либо оценки последствий для государственного бюджета в результате несвоевременного исполнения поставщиком своих обязанностей.
    69. Суд отдельно отмечает, что компания-заявитель не имела абсолютно никаких полномочий отслеживать, контролировать и обеспечивать исполнение поставщиком его обязанностей составления и представления отчетности по НДС, а также обязанности уплатить НДС. Соответственно, Суд считает, что, несмотря на полное выполнение своих обязанностей, компания-заявитель была поставлена в неблагоприятное положение из-за неясности относительно того, может ли она вычесть уплаченный поставщику входящий НДС, поскольку признание или непризнание права на вычет налога также зависело от выводов налоговых органов, своевременно ли выполнил поставщик свои обязанности представления отчетности по НДС.
    70. И, наконец, что касается усилий по предотвращению обманных злоупотреблений системой обложения НДС, Суд признает, что, когда участвующие в Конвенции Государства располагают информацией о таком злоупотреблении со стороны определенного физического или юридического лица, они могут предпринимать соответствующие меры по предотвращению, прекращению или наказанию таких злоупотреблений. Однако Суд считает, что если национальные власти в отсутствие каких-либо указаний на прямое участие физического или юридического лица в злоупотреблении, связанном с уплатой НДС, который начисляется с операций в цепи поставок, или каких-либо указаний на осведомленность о таком нарушении, все же наказывают получателя облагаемой НДС поставки, который полностью выполнил свои обязанности, за действия или бездействия поставщика, который находился вне контроля получателя и в отношении которого у него не было средств отслеживания и обеспечения его исполнительности, то власти выходят за рамки разумного и нарушают справедливый баланс, который должен поддерживаться между требованиями общественных интересов и требованиями защиты права собственности (см., с учетом разницы в фактах, Решение по делу Интерсплав (Intersplav), ссылка на которое дана выше, &sect;38).
    4. Вывод
    71. Учитывая своевременное и полное исполнение компанией-заявителем своих обязанностей по представлению отчетности по НДС, невозможность для нее обеспечить соблюдение поставщиком его обязанностей представлять отчетность по НДС и тот факт, что никакого мошенничества в отношении системы НДС, о котором компания-заявитель знала или могла знать, совершено не было, Суд считает, что компания-заявитель не должна была нести последствия неисполнения поставщиком его обязанностей своевременного представления отчетности по НДС и в результате уплачивать НДС во второй раз, а также уплачивать пени. Суд считает, что такие требования явились чрезмерным бременем для компании-заявителя, что нарушило справедливый баланс, который должен поддерживаться между требованиями общественного интереса и требованиями защиты права собственности.
    Таким образом, имелось нарушение статьи 1 Протокола N 1.


    II. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции
    72. Компания-заявитель заявила о нарушении статьи 14 Конвенции, наряду с нарушением статьи 1 Протокола N 1. Она утверждала, что национальное законодательство о НДС является дискриминационным, поскольку лишило ее собственности с единственной целью обеспечить уплату НДС, причитающегося с другой компании. Она также считает законодательство дискриминационным потому, что оно предусматривает разные уровни защиты для участвующего в Конвенции Государства и частной собственности. Компания-заявитель также заявила, что к ее поставщику применялись иные правила, поскольку налоговые власти признали право поставщика на вычет НДС, который поставщик уплатил в отношении поставки, и в то же время отказались признать это право за компанией-заявителем.
    Статья 14 предусматривает следующее:
    "Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам статуса".
    73. Правительство оспаривало доводы компании-заявителя и утверждало, что соответствующие нормативные положения о НДС являются ясными, лаконичными и одинаково применяются ко всем получателям облагаемых НДС поставок. Правительство также отметило, что компания-заявитель и ее поставщик играют разные роли и занимают разные уровни в цепи облагаемых НДС поставок. Соответственно, любые различия в подходах на этом основании оправданны и не могут толковаться как дискриминационные.
    74. Суд отметил, что настоящий довод жалобы связан с рассмотренным выше и, таким образом, должен быть также признан приемлемым.
    75. Однако, с учетом выводов в отношении статьи 1 Протокола N 1 (см. п. 71 выше), Суд не считает необходимым рассматривать в данном случае, имело ли место нарушение статьи 14 Конвенции (см. Решение по делу, с учетом изменений, С.А. Данжевиль (S.A. Dangeville), ссылка на который дана выше, &sect;66).
    III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
    76. Компания-заявитель сослалась в жалобе на статью 13, совместно со статьями 14 и 1 Протокола N 1, заявив, что у нее не было эффективных средств правовой защиты по национальному законодательству и что национальные суды не рассмотрели ее доводов относительно утверждений о нарушении Конвенции.
    Статья 13 предусматривает следующее:
    "Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе своей страны, не исключая случаев, когда это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
    77. Суд отмечает, что компания-заявитель имела право на предъявление иска по решению о начислении налога, которым она воспользовалась. В ходе разбирательства компания представила и обосновала свою жалобу в соответствии с Конвенцией в национальные суды, которые рассмотрели ее, хотя и вынесли решение против компании-заявителя. Соответственно, в связи с указанным положением Протокола N 1 не возникает никакого предмета спора.
    Из этого следует, что вышеуказанная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 &sect;3 и 4 Конвенции.


    IV. Применение статьи 41 Конвенции
    78. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:
    "Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, если это необходимо, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
    A. Ущерб
    79. Компания-заявитель предъявила требование о возмещении имущественного вреда в размере 3 180,24 болгарских левов (BGN) (1 953 евро (EUR)). Сумма к возмещению включает стоимость входящего НДС*(11) в размере 3 610 BGN (EUR 1 851) и пени, начисленные налоговыми органами к уплате компании-заявителю (BGN 200 24 [EUR 102], см. п. 13 выше).
    80. Компания-заявитель предъявила требование о возмещении неимущественного вреда в размере EUR 3 000, понесенного компанией и связанного, в частности, с чувством разочарования, ненадежности положения и неопределенности, испытанного исполнительным директором компании.
    81. Правительство не представило комментариев.
    82. С учетом установленных Судом нарушений статьи 1 Протокола N 1 Суд считает, что относительно имущественного вреда наиболее приемлемой формой возмещения будет присуждение суммы входящего НДС (EUR 1 851), которую компанию-заявителя обязали оплатить вторично, а также пеней, которые были начислены на вышеуказанную сумму (EUR 102) (см. Решение по делу, с учетом изменений, С.А., Данжевиль (S.A. Dangeville), ссылка на которое дана выше, &sect;70). Таким образом, Суд присуждает EUR 1 953 компании-заявителю за имущественный вред.
    83. Суд также считает, что, хотя компания-заявитель могла претерпеть неимущественный ущерб, настоящее решение является за него достаточным возмещением (там же).
    B. Расходы и издержки
    84. Компания-заявитель предъявила требование о возмещении 546,61 BGN (EUR 280) в отношении расходов и издержек, понесенных ею в ходе разбирательств в национальных судах. Заявленная сумма включает судебную пошлину, оплаченную за оспаривание решения Регионального налогового управления (50 BGN [EUR 26]), судебные издержки за оспаривание решения Пловдивского регионального суда (28 BGN [EUR 14]), вознаграждение юристам за представление интересов компании в национальных судах (200 BGN [EUR 102]), а также расходы и издержки, присужденные налоговым органам (268,61 BGN [EUR 138]*(11)). В обоснование своего требования компания-заявитель представила решение Пловдивского регионального суда от 16 января 2001 г., в соответствии с которым была присуждена сумма в размере 268,61 BGN (EUR 137) в виде расходов и издержек в пользу налоговых органов, соглашение о вознаграждении за услуги, заключенное с юристом компании, а также квитанции об уплате судебных пошлин.
    85. Компания-заявитель также предъявила требование о возмещении EUR 2 097,80 в отношении расходов и издержек, понесенных ею в ходе разбирательства в Суде за 52 часа работы юриста компании-заявителя из расчета EUR 70 в час, а также в отношении почтовых сборов, расходов на ксерокопирование и офисные принадлежности (EUR 27). Компания-заявитель в обоснование своего требования представила соглашение о вознаграждении за услуги, заключенное с юристом, утвержденный лист учета рабочего времени и почтовые квитанции. Компания-заявитель просила об уплате расходов и издержек, понесенных ею в ходе разбирательства в Суде, напрямую своему юристу, г-ну М. Екимджиеву, за вычетом 500 BGN (EUR 256.41), которые были уплачены в качестве аванса.
    86. Правительство не представило комментариев.
    87. В соответствии с практикой Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в которой заявитель докажет, что это были фактически понесенные и необходимые расходы и издержки, размер которых является разумным. В настоящем деле, с учетом имеющейся у Суда информации и вышеуказанных критериев, Суд считает разумным присудить компании все суммы понесенных расходов и издержек, которые составляют EUR 2 377,80, из которых EUR 1 841,39 должны быть выплачены напрямую юристу компании-заявителя г-ну М. Екимджиеву.
    C. Пеня в пользу заявителя
    88. Суд считает целесообразным определение размера пени в пользу заявителя на основании предельной процентной ставки Европейского Центрального Банка плюс три процентных пункта.
    Ввиду изложенного суд единогласно решил:
    1. Признать доводы жалобы, заявленные в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 14 Конвенции вместе со статьей 1 Протокола N 1, приемлемыми, а остальную часть заявления неприемлемой.
    2. Признать, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
    3. Признать отсутствие необходимости отдельно рассматривать нарушение статьи 14 Конвенции в совокупности со статьей 1 Протокола N 1.
    4. Признать, что установление нарушения само по себе является достаточным возмещением неимущественного ущерба, заявленного компанией-заявителем.
    5. Обязать:
    (a) Государство-ответчика в течение трех месяцев с момента, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 &sect;2 Конвенции, выплатить компании-заявителю следующие суммы с переводом в болгарские левы по обменному курсу на дату расчета:
    (i) в отношении материального ущерба - EUR 1 953 (одна тысяча девятьсот пятьдесят три евро);
    (ii) в отношении расходов и издержек, понесенных в ходе судебного разбирательства в национальных судах - EUR 280 (двести восемьдесят евро);
    (iii) в отношении расходов и издержек, понесенных в ходе судебного разбирательства в Суде, - EUR 256,41 (двести пятьдесят шесть евро сорок один цент), которые причитаются компании-заявителю, а также EUR 1 841,39 (одну тысячу восемьсот сорок один евро тридцать девять центов), которые причитаются юристу компании-заявителя г-ну М. Екимджиеву, с перечислением на его банковский счет;
    (iv) возмещение любых налогов, которые могут быть начислены компании-заявителю в связи с вышеуказанными суммами;
    (b) начиная с момента истечения вышеуказанного трехмесячного срока и до момента погашения уплачивать простые проценты, начисляемые на вышеуказанные суммы, по ставке, равной предельной процентной ставке Европейского Центрального Банка плюс три процентных пункта, за период неисполнения обязательств по уплате таких сумм.
    6. Отказать в удовлетворении остальных требований компании-заявителя о справедливой компенсации.
    Решение составлено на английском языке и сообщено в письменном виде 22 января 2009 г. согласно правилу 77 &sect;2 и 3 регламента Суда.

    Стивен Филипс, Пер Лоренцен,

    заместитель регистратора председатель
    ______________________________
    *(1) В некоторых переводах Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении документов данного вида (judgment в исходном английском тексте) используется слово "постановление".
    *(2) В оригинальном английском тексте значится только слово "факты", но оно в данном случае охватывает не только привычные для судебных решений обстоятельства дела ("спор о факте"): особенностью производства в ЕСПЧ является правовая оценка судом как обстоятельств дела, так и применимых положений национального законодательства. И то, и другое подвергается правовой квалификации с точки зрения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В этой связи при переводе для передачи смысла оказалось необходимым расширить буквальный текст.
    *(3) В оригинальном английском тексте значится два слова, описывающих необязательную регистрацию, разделенных союзом "и", - "optional" и "voluntary". Между тем и сами эти английские слова синонимичны, и в болгарском законе о налоге на добавленную стоимость значится только один термин - "регистрация по избор", хотя, действительно, как указывает ЕСПЧ, по нескольким основаниям. Поэтому при переводе указано "добровольная (по выбору)" как синоним. Похожая неточность с ошибочным раздвоением одного понятия при переводе на английский язык изначально содержалась на английской странице веб-сайта болгарского правительственного агентства по иностранным инвестициям и из-за этого до сих пор встречается на английских страницах веб-сайтов болгарских компаний, занимающихся инвестиционным консультированием.
    *(4) Суд ЕС на английском языке называется Court of Justice of European Communities, при этом словосочетание Court of Justice переводится на русский язык одним словом "суд", в оригинале отражая архаичный буквальный смысл "двор (дворец) правосудия"; в современном языке общепринятое значение слова "court" - "суд", а не - "двор (дворец)", но в юридическом языке по-прежнему встречается словосочетание Court of Justice.
    *(5) В оригинале - Chancery Division of High Court (England and Wales). О предпочтительности перевода словосочетания Court of Justice как "суд" см. пред. сноску.
    *(6) в оригинале - ECR (European Court Reports).
    *(7) В некоторых переводах Конвенции значится "беспрепятственно", но в оригинальном английском тексте значится слово "peaceful", которое правильнее перевести как "мирное".
    *(8) В решении ЕСПЧ данный довод компании-заявителя не сопровождается изложением применимых норм болгарского законодательства, в связи с чем при переводе не представилось возможным точно определить, идет ли речь о НДС, в вычете которого отказано в связи с неисполнительностью поставщика, или же речь идет о каком-то принципиально ином порядке исчисления налогов. Пункт 58 решения дает основания предполагать, что речь идет именно о НДС, который изначально был уплачен поставщику, но в вычете которого было отказано со ссылкой на неисполнительность поставщика.
    *(9) Оригинальный английский текст решения ЕСПЧ может пониматься двояко, и одно из возможных пониманий таково, что само право на вычет возникло из-за превышения входящего НДС над исходящим. Между тем такое понимание не соответствует буквальному тексту болгарского Закона о НДС, который в этом отношении основан на тех же подходах, что и российское налоговое законодательство, то есть что право на вычет возникает при предъявлении налога с закупки, а не с совокупного результата закупок и продаж, как это происходит с правом на возмещение НДС. Упоминание в этом пункте о наличии у компании-заявителя именно возмещаемого налога, а не просто налога к вычету, является единственным в решении и не повлияло на выводы ЕСПЧ.
    *(10) Оригинальный текст последних трех предложений данного пункта в контексте всего решения ЕСПЧ не дает оснований считать, что если бы компании-заявителю была предоставлена возможность учесть изначально уплаченный поставщику НДС в составе расходов, то нарушение прав и законных интересов компании заявителя не возникло бы (в то время как именно такой подход выдвигался в Определении Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N 67-О применительно к НДС, не полученному продавцом от покупателя): в этом пункте решения ЕСПЧ речь идет лишь о дополнительном основании для выводов ЕСПЧ. В этом и следующем пункте решения ЕСПЧ видно, что ЕСПЧ даже не стал устанавливать, было ли на самом деле компании-заявителю отказано в отнесении "отклоненного" входящего НДС на расходы. Тем самым становится ясно, что данный вопрос не оказал решающего влияния на разрешение рассматриваемого спора.
    *(11) Перевод данного фрагмента дан в соответствии с оригинальным английским текстом. Суд расценил в качестве неправомерно изъятого имущества не денежные средства, уплаченные компанией-заявителем в счет налоговых обязанностей, а право на вычет НДС. В этом контексте и появляется не вполне корректное с языковой точки зрения понятие "стоимость налога на добавленную стоимость".
    *(12) Обращает на себя внимание, что судебные расходы, присужденные налоговому органу национальным судом, который разрешил дело в пользу налогового органа, составили больше, чем судебные расходы налогоплательщика на представительство в национальных судах, заявленные к возмещению перед ЕСПЧ, что может свидетельствовать о принципиально ином, чем в России, подходе болгарского законодателя к судебным издержкам государства на взыскание налоговых долгов в судебном порядке.

  20. #50
    Форумянин Аватар для LionZ
    Регистрация
    23.08.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,013

    По умолчанию

    ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

    ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

    ДЕЛО
    БЕЯН ПРОТИВ РУМЫНИИ (№ 1)

    Жалоба № 30658/05

    ПОСТАНОВЛЕНИЕ

    СТРАСБУРГ

    6 декабря 2007

    ВСТУПИЛО В ЗАКОННУЮ СИЛУ

    6 марта 2008

    В деле Беян против Румынии (№ 1),
    Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:
    Bostjan M. Zupancic, Председатель
    Corneliu Birsan,
    Elisabet Fura-Sandstrom,
    Alvina Gyulumyan,
    Egbert Myjer,
    Ineta Ziemele,
    Isabelle Berro-Lefevre, судьи
    и Santiago Quesada, Секретарь Секции Суда

    Заседая за закрытыми дверями 15 ноября 2007г.,
    Вынес, принятое в тот же день, следующее Постановление:
    ПРОЦЕДУРА

    1. Дело было инициировано жалобой (№ 30658/05), поданной в Европейский Суд против Румынии гражданином Румынии Аурелем Беян ("заявитель") 4 августа 2005г. в соответствии со Статьей 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод ("Конвенция").
    2. Интересы заявителя в Суде представляла его жена, Елена Беян. Румынское государство ("Правительство") в Суде представлял г-н Radu Horatiu Razvan, представитель Министерства иностранных дел Румынии.
    3. Заявитель жаловался на несправедливость судебного разбирательства, проведенного в отношении него по иску о социальных льготах и компенсациях в том, что он стал жертвой дискриминационного отношения к нему по сравнению другими лицами в аналогичных ситуациях.
    4. 2 июня 2006г. Суд решил коммуницировать эту жалобу Правительству Румынии. Как это предусмотрено Статьей 29 &sect; 3 Конвенции, он решил рассматривать жалобу на приемлемость и по существу одновременно.

    ФАКТЫ

    I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

    5. Заявитель - 1932г.р. и проживает в SANCRAIU Mures.
    6. В 1953г. он был призван на военную службу. Тем не менее, ввиду того, что его отец оказывал сопротивление при коллективизации сельскохозяйственных земель, то это не позволяло проходить военную подготовку. Вместо этого он был приписан к нескольким воинским частям, включая Ватра Дорней (Vatra Dornei), в качестве строительного рабочего. Его военная служба закончилась в 1955г.
    7. В 1961г. Генеральное Управление Труда (в дальнейшем - "DGT"), административный орган, в которое входили воинские части, специально созданные для призыва военных, было запрещено и упразднено.
    8. Закон № 309 от 22 мая 2002г. признал принудительным трудом задачи, выполнявшиеся в воинских частях, входящих в состав DGT, и установил меры возмещения, включая ежемесячное пособие, бесплатное медицинское обслуживание, и освобождение от платы за телевещание.
    9. 22 августа 2002г. заявитель обратился в отдел выплат пенсий и социальных пособий ("отдел выплат") о предоставлении ему права, предусмотренного законом № 309-2002. Решением от 19 декабря 2002г. отдел выплат отклонил заявление на том основании, что он не проходил военную службу в воинской части, входящей в состав DGT.
    10. 5 мая 2003г. он предъявил иск в апелляционный суд г. Тыргу-Муреш, требуя отменить решение от 19 декабря 2002г. и признать за ним статус лица, который подвергался принудительному труду во время военной службы.
    11. Решением от 2 июня 2003г. апелляционный суд удовлетворил его иск и обязал отдел выплат вынести новое решение о предоставлении ему прав, предусмотренных законом № 309-2002. Основываясь на информации в военном билете заявителя, апелляционный суд решил, что он выполнял различные строительные задачи в воинской части Ватра Дорней и был уволен с военной службы как "солдат нестроевой службы".
    12. Отдел выплат подал жалобу в Высший суд кассации и справедливости ("Высший кассационный суд).
    13. По ходатайству заявителя Высший кассационный суд отклонил исключение Конституционного Суда о неконституционности статьи 1 Закона № 309 от 22 мая 2002г., о которой шла речь Заявитель утверждал, что установление дискриминации между теми, кто выполнял такой же принудительный труд во время военной службы, нарушает статью 16 Конституции и Европейскую Конвенцию по правам человека. Он утверждал, что поскольку оно было основано на административном подчинении воинских частей, включенных в перечень на призыв, то это различие в отношении не было оправдано.
    14. Конституционный Суд отклонил требование о неконституционности постановлением от 1 апреля 2004г., которое включало следующие выводы:

    "Установление категорий лиц, имеющих право на определенные льготы за принудительный труд и лишения, которым они подверглись в прошлом (...), является исключительной компетенцией законодателя, при условии, что никаких привилегий дискриминаций не должно быть между теми, кто принадлежит к одному и тому же классу и к одной и той же ситуации. Первая статья Закона № 309-2002 не устанавливает привилегией или дискриминации в нарушение статье 16 Конституции".

    15. Решением от 8 июня 2004г. в пользу отдела выплат Высший кассационный суд отменил решение апелляционного суда и вернул дело на новое рассмотрение. Для выяснения, входила ли воинская часть Ватра Дорней в состав DGT.
    16. В письме от 1 ноября 2004г., в ответ на запрос апелляционного суда, воинская часть Питешти (Pitesti), хранитель армейских архивов, указала, что воинская часть Ватра Дорней не включена в перечень воинских частей, входящих в состав DGT. Она указала, что согласно Закона № 309-2002, перечень был составлен Национальным фондом пенсионного и социального страхования, который был выслан ей в качестве "рабочего инструмента".
    17. 3 ноября 2004г. государственный архив Министерства внутренних дел сообщил апелляционному суду, что воинская часть Ватра Дорней не входила в состав DGT.
    18. Основываясь на информации, представленной воинской частью Питешти и государственным архивом, и считая, что закон № 309-2002 применим только к призванным и работавшим в воинских частях входящих в состав DGT, апелляционный суд решением от 8 ноября 2004г. отказал в удовлетворении иска.
    19. Он подал жалобу в Высший кассационный суд. Он утверждал, что простое воспроизведение информации, содержащейся в списке, составленном Государственным фондом пенсионного и социального страхования без учета и сопоставления с записью в военном билете, показывающей принудительную работу, воинская часть Питешти фактически не ответила на запрос апелляционного суда.
    20. Кроме того, он жаловался на дискриминацию, установленную законом между теми призывниками, которые выполняли принудительный труд в воинских частях входящих в состав DGT, и теми призывниками, которые, несмотря на то, что выполняли те же виды работ, не имели право на льготы по этому Закону просто потому, что их воинские части не входили в состав DGT. Он утверждал, что в любом случае, в постановлении от 21 января 2004г. Высший кассационный суд признал, что бывшие призывники, которые находятся в таком же положении как и он, имеют право на льготы по Закону № 309 от 2002г.
    21. Кассационным определением от 13 мая 2005г. Высший кассационный суд отклонил жалобу и оставил без изменения решение апелляционного суда по следующим основаниям:

    "В соответствии с законом № 309-2002, лица, которые проходили военную службу в рабочих бригадах в период с 1950г. по 1961г. в DGT, имеют право на льготы по этому Закону.
    Из этого следует, что решающим критерием в соответствии с настоящим законом является не тип выполнявшихся работ в воинской части, например - строительство, а тот факт - входила ли часть в состав DGT, в которой были созданы рабочие бригады.
    В этих обстоятельствах, что воинская часть Питешти указала в своем письме о том, что воинская часть, в которой он служил, не включена в список воинских частей, входящих в состав DGT, апелляционный суд правомерно посчитал, что требования закона в данном случае не были соблюдены и отклоняет жалобу."

    II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

    1. Закон № 309 от 22 мая 2002 года о признании и предоставлении определенных прав лицам, которые проходили военную службу в DGT в период с 1950 по 1961 годы

    Статья 1
    "Гражданин Румынии, который в период с 1950г. по 1961г. проходил военную службу в рабочих бригадах в DGT, имеет право на льготы по нормам настоящего Закона."

    Статья 2
    "Лица, указанные в статье 1, имеют право на получение ежемесячной компенсации (...)"

    Статья 4
    "Лица, указанные в статье 1 (...) (...) также имеют право на льготы:
    - бесплатное медицинское обслуживание и лекарства (...);
    - освобождение от платы за телевещание (...)"

    Статья 6 &sect; 2 и 3
    "Права, указанные в предыдущих статьях этого закона, предоставляются по запросу на основании записей в книгах или в военных билетах, выданные департаментом или военными округами или воинской частью Питешти.
    Запросы на получение таких прав, должны быть представлены департаменту фонда пенсионного и социального страхования."

    2. Постановление Правительства от 10 октября 2002 года "О правилах применения Закона № 309-2002"

    Статья 7
    "Для предоставления прав, предусмотренных настоящим Законом, Государственный фонд пенсионного обеспечения и социального страхования может обращаться в государственные архивы (...) для того, чтобы подготовить, основываясь на документах, находящихся в его распоряжении, список бригад, работавших в составе DGT"

    3. Постановление Высшего кассационного суда от 2 декабря 2003

    22. В деле, подобном этому, бывший призывник, подвергавшийся принудительному труду в воинской части не входящей в состав DGT, просил предоставить ему льготы по Закону № 309-2002. Управление пенсионный фонда отклонило его заявление на том основании, что закон применим только к призванным в рабочие бригады, он оспорил это решение в апелляционном суде, который удовлетворил его иск.
    23. Рассмотрев кассационную жалобу отдела выплат, Высший кассационный суд оставил в силе решение апелляционного суда по следующим основаниям:

    "Ввиду того, что существование принудительного труда не оспаривается (...), то нет никаких оснований лишить истца требуемых прав. Из этого следует, что в других ситуациях несправедливо лишать компенсаций тех, кто проходил военную службу в одинаковых условиях и к которым, по причинам чисто исключительно иерархической подчиненности воинской части, будет зависеть разное отношение, то это носит явно дискриминационный характер."

    4. Другие постановления Высшего кассационного суда

    24. В ряде дел, в том числе вынесенных 4 ноября 2003г., 21 января, 2 июня и 14 декабря 2004г., 11 января и 19, 7, 14, 18, 22 и 28 февраля, 1, 8, 14 и 28 марта и 24 мая 2005г. и 24 мая и 6 июня 2006г. Высший кассационный суд вынес решения таким же образом, что и в деле указанном выше.
    25. Однако, в других делах, в том числе 13 и 28 ноября 2003г., 11, 15, 22 марта и 29 апреля 2004г., 11 и 18 января, 1, 17 и 21 февраля, 1, 10 и 28 марта, 13 и 23 мая и 14 ноября 2005г., и 12 и 13 апреля и 25 мая 2006г., он вынес решения прямо противоположные, утверждая, что призывники, которые не проходили военную службу в воинской части входящей в состав DGT, не имели права на льготы по Закону № 309-2002.

    ПРАВО

    I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 &sect; 1 КОНВЕНЦИИ

    26. Заявитель жалуется на двойное нарушение Статьи 6 &sect; 1 Конвенции.
    27. Во-первых, он жалуется на нарушение принципа правовой определенности, что касается судебной практики Высшего кассационного суда. Во-вторых, он считает, что его иск не был рассмотрен "независимым и беспристрастным судом", внутренние суды сослались в обоснование решения на информацию, предоставленную воинской частью Питешти, которая имела не полную информацию, имеющуюся в списке, составленного ответчиком. Статья 6 &sect; 1 Конвенции в соответствующей части гласит:

    "Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое … разбирательство дела … независимым и беспристрастным судом."

    A. Судебная практика Высшего кассационного суда

    1. Приемлемость

    28. Суд считает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу Статьи 35 &sect; 3 Конвенции, и не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Она, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

    2. По существу

    29. Правительство утверждает, что принципы независимости и беспристрастности судей, скорость судопроизводства, гласность судебного разбирательства и равенства сторон, были полностью соблюдены.
    30. Утверждения заявителя, что в аналогичных делах суды выносили положительные решения бывшим призывникам, ситуации которых были подобным ситуации заявителя, не влияет на справедливость судебного разбирательства. Правительство далее утверждает, что толкование, которое внутренние суды дали статье первой Закона № 309-2002, отвечало решению Конституционного Суда.
    31. Заявитель утверждает, что такое толкование нарушает принцип правовой определенности. По его словам, решения, принятые национальными судами в его деле, шли вразрез с решениями других судов, в том числе Высшего кассационного суда, на основании которых он вполне мог рассчитывать на успех.
    32. Суд вначале повторяет, что Конвенция требует от Договаривающихся государств каких-либо конкретных обязательств для восстановления несправедливости или ущерба прежде, чем они ратифицируют Конвенцию (смотри, mutatis mutandis, Kopecky v. Slovakia [GC], № 44912/98, &sect; 35, ECHR 2004-IX).
    33. Однако, если государства решат принять закон о компенсации жертвам несправедливости, совершенных в прошлом, то эти тексты должны быть изложены с большей ясностью и разумным усилием связности, чтобы избегать, насколько возможно, неясности и неопределенности для заинтересованных лиц. В этой связи следует отметить, что неопределенность, будь то законодательных, административных или судебных органов, является одним из важных факторов, которые должны быть приняты во внимание при оценке поведения государства (см., mutatis mutandis, Broniowski v. Poland [GC], № 31443/96, &sect; 151, ECHR 2004-V, и Paduraru v. Romania, № 63252/00, &sect; 92, ECHR 2005 -... (извлечения)).
    34. В данном случае Суд отмечает, что в соответствии с Законом № 309-2002 право на льготы имеют призывники, которые выполняли принудительные работы в частях, входящих в состав DGT. В ряде решений, начиная с решения от 2 декабря 2003г., и основанных на принципе не дискриминации, Высший кассационный суд расширил сферу применения этого закона для всех призывников, которые выполняли принудительные работы во время своей военной службы независимо от иерархического подчинения воинских частей, к которым они принадлежали.
    35. Однако, в ряде других судебных решений за этот же период, он выработал противоположную отказную практику, как и в деле заявителя, по жалобам призывников, которые выполняли принудительный труд в частях, не входящих в состав DGT.
    36. В отсутствие механизма, способного обеспечить согласованность своей судебной практики, суд высшей инстанции иногда в один тот же день выносил диаметрально противоположные решения по поводу сферы применения Закона № 309-2002 (см., например, решения от 11 января, 1 и 28 марта 2005 года).
    37. Несмотря на то, что разногласия суда, по своей природе, являются неотъемлемым следствием любой судебной системы, которая базируется на сети судов и апелляционных судов с полномочиями в области их территориальной юрисдикции. Тем не менее, роль высшего суда заключается в том, чтобы разрешать эти противоречия (Zielinski and Pradal and Gonzalez and Others v. France [GC], № 24846/94 и с 34165/96 по 34173/96, &sect; 59, ECHR 1999-VII ).
    38. Но очевидно, что в этом деле Высший кассационный суд является первопричиной глубоких и стойких разногласий, приведшей к отказу заявителя.
    39. Подобная практика, сложившаяся в высшей судебной власти страны, сама по себе противоречит принципу правовой определенности, которая вытекает из всех статей Конвенции, и является одним из фундаментальным элементов Верховенства права (см., mutatis mutandis, Baranowski v. Poland, № 28358/95, &sect; 56, ECHR 2000-III). Вместо установления стабильности, как это должно быть в соответствии с толкованием, Высший кассационный суд сам стал источником правовой неопределенности, тем самым подрывая доверие населения к судебной власти (см., mutatis mutandis, Sovtransavto Holding v. Ukraine, № 48553/99, &sect; 97, ECHR 2002-VII, и Paduraru, &sect; 98, и, наоборот, Perez Arias v. Spain, № 32978/03, &sect; 27, 28 июня 2007 года).
    40. Суд считает, что неопределенность судебной практики стала причиной лишения его возможности воспользоваться правами, предусмотренными законом № 309-2002, в то время как другим в такой же ситуации, как и он, такие права были предоставлены.
    Следовательно, было нарушение Статьи 6 &sect; 1 Конвенции.

    B. Независимость и беспристрастность судов

    1. Приемлемость

    41. Суд считает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу Статьи 35 &sect; 3 Конвенции, и не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Она, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

    2. По существу

    42. Правительство утверждает, что национальные суды по делу в полной мере удовлетворяли требованиям независимости и беспристрастности. В этой связи оно утверждает, что данные, перечисленные в письме воинской части Питешти, подтверждаются информацией, представленной национальным архивом и другими материалами дела.
    43. Заявитель утверждает, что поскольку только лишь информация в письме воинской части Питешти была принята во внимание со стороны ответчика, то суды не должны были выносить свои решения, основанные на этих данных.
    44. Суд напоминает, что право каждого человека на то, чтобы его дело было рассмотрено независимым и беспристрастным судом, является одним из аспектов более широкого права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное Статьей 6 Конвенции.
    45. С учетом своих выводов по Статье 6 (пункт 40 выше), Суд считает, что нет необходимости рассматривать вопрос, было ли в данном деле нарушения этой статьи, как независимость и беспристрастность судей, которые рассматривали это дело (см., mutatis mutandis, Ciobanu v. Romania, № 29053/95, &sect; 41, 16 июля 2002; SC Masinexportimport Industrial Group NV v. Romania, № 22687/03, &sect; 39, 1 декабря 2005, и Dima v. Romania, № 58472/00, &sect; 42, 16 ноября 2006).

    II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ ВО ВЗАИМОСВЯЗИ СО СТАТЬЕЙ 1 ПРОТОКОЛА № 1

    46. Заявитель жалуется на то, что румынские власти отказали в предоставлении прав, предусмотренных Законом № 309-2002 за принудительный труд во время его военной службы. Он утверждает, что является жертвой дискриминации в отношении других лиц, находящихся в аналогичных условиях и за которыми суды, включая Высший кассационный суд, признали право на пользование этими правами. Он ссылается на Статью 14 Конвенции во взаимосвязи со Статьей 1 Протокола № 1. Эти две статьи гласят следующие:

    Статья 14
    "Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам."

    Статья 1 Протокола № 1
    "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
    Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов."

    1. Приемлемость

    47. Несмотря на то, что правительство не высказало никаких возражений в отношении приемлемости жалобы, Суд считает необходимым рассмотреть вопрос о применимости в данном деле положений этих двух статей в их взаимосвязи (см., mutatis mutandis, Blecic v. Croatia (реш.), № 59532/00, 30 января 2003 года).
    48. В соответствии с прецедентной практикой Суда, Статья 14 Конвенции дополняет другие существенные нормы Конвенции и Протоколов к ней. У нее нет независимого существования, поскольку она применяется только к "осуществлению прав и свобод, которые она гарантирует". Хотя она действует даже без нарушения ее требований, и в этом смысле, она имеет самостоятельное значение, но она не применяется, если эти факты не подпадают под действие по крайней мере одной из этих норм (Gaygusuz v. Austria, 16 сентября 1996, &sect; 36, Сборник Постановлений и Решений 1996-IV).
    49. Суд отмечает, что права, о которых идет речь в данном деле, ежемесячная компенсация, бесплатные лекарства и освобождение от платы за телевещание, которые должны быть предоставлены лицам, которые выполняли принудительные работы во время прохождения военной службы. Выполнение этой работы является необходимым условием для предоставления такого права.
    50. В данном деле не оспаривается тот факт, что он исполнял принудительный труд во время прохождения военной службы, а в правах, о которых идет речь, было отказано только лишь на том основании, что воинские части, в которых он служил, не входили в состав DGT.
    51. Суд считает, что, поскольку они предусмотрены национальным законодательством, то права, о которых идет речь, являются экономическими правами в соответствии со Статьей 1 Протокола № 1 (см., mutatis mutandis, Gaygusuz, &sect; 41). В любом случае, с учетом ряда решений Высшего кассационного суда о признании прав, предусмотренных законом № 309-2002 для лиц, которые выполняли принудительные работы не в составе DGT, Суд считает, что заявитель может претендовать на "законное ожидание" получения признания требуемого долга (см. Kopecky v. Slovakia [GC], № 44912/98, &sect; 52, ECHR 2004-IX, и в противовес, Ouzounis Others v. Greece, № 49144/99, 18 апреля 2002 г., &sect; 25).
    52. Следовательно, Статья 1 Протокола № 1 применима к этому делу.
    53. Что касается применимости Статьи 14 Конвенции, Суд считает, что истец был исключен из прав на льготы, которые он требовал. Правительство не оспаривает, что другим лицам, которые выполняли принудительные работы не в составе DGT, Высший кассационный суд предоставил права по нормам Закона № 309-2002. Это было различное отношение к заявителю по отношению к другим лицам в аналогичной ситуации. Следовательно, Статья 14 также применима.
    54. Суд в конце концов считает, что жалоба в отношении Статьи 14 не является явно необоснованной по смыслу Статьи 35 &sect; 3 Конвенции, и не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Она, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

    2. По существу

    55. Правительство утверждает, что в соответствии с прецедентным правом Суда, государства пользуются определенной свободой усмотрения в определении того, в какой степени различия между другими аналогичными ситуациями устанавливают разное отношение. Оно дополнительное утверждает, что ответственность в первую очередь лежит на внутренних органах власти, и особенно на судах, толковать и применять закон.
    56. Оно считает, что вопреки Статье 14 Конвенции, дискриминация должна быть основана на одном из критериев, перечисленных в этой статье. Но оно утверждает, что в этом случае предполагаемое различие в отношении не основано на каком-либо из этих критериев. Наконец, оно считает, что судебная практика не может быть приравнена к дискриминации по смыслу Статьи 14 Конвенции.
    57. Заявитель утверждает, что ограничения в предоставлении льгот только призванным в части, входящих в состав DGT, закон № 309-2002 установил дискриминационные различия между теми, кто выполнял один и тот же вид принудительного труда.
    58. Он утверждает, что стал жертвой повторной дискриминации в связи с судебной практикой Высшего кассационного суда, который признал нескольким призывникам, не выполнявшим принудительный труд в этих подразделениях, право на льготы по нормам этого закона.
    59. Суд отмечает, что различие является дискриминационным по смыслу Статьи 14 Конвенции, если "отсутствует объективное и разумное оправдание", т.е. если оно не преследует законную цель, "или если не было" разумного соотношения соразмерности между используемыми средствами и преследуемой целью (см., в частности, Marckx v. Belgium, 13 июня 1979, серия А № 31, стр.16, &sect; 33).
    60. В данном деле Суд напоминает, что он исходит из наличия дифференцированного отношения к призывникам, которые выполняли принудительные работы (см. пункт 53 выше).
    61. Суд отмечает, что правительство не представило оправдания для такого различия в отношении, в значительной степени оно основывает свои аргументы, с одной стороны, что предполагаемая дискриминация не основана на каком-либо из критериев, изложенных в Статье 14, и, с другой стороны, о самостоятельности судов в толковании и применении закона.
    62. Что касается первого аргумента, то Суд подчеркивает, что перечень, содержащийся в Статье 14 носит ориентировочный характер и не является исчерпывающим (см., Engel and Others v. Netherlands, 8 июня 1976, &sect; 72, Серия А № 22; и Rasmussen v. Denmark, 28 ноября 1984, &sect; 34, Серия А № 87).
    63. Что касается второго аргумента, то Суд повторяет, что проблема, которая возникает в данном деле, была не просто различие в судебной практике, которая являются следствием присущей любой правовой системе, основанной на множестве уровней юрисдикции, а неисполнение Высшим кассационным судом своей роли в качестве регулятора этих споров.
    64. Аргументы, представленные правительством, не могут изменить убеждение Суда, и Суд приходит к выводу, что это различие в отношении не основано на каком-либо объективном и разумном оправдании.
    65. Соответственно, имеется нарушение Статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со Статьей 1 Протокола № 1.

    III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 4 КОНВЕНЦИИ

    66. Заявитель также жаловался, что в период с 1953 по 1955г. власти в то время заставляли исполнять принудительный труд в целях военной подготовки. Он ссылался на Статью 4 Конвенции.
    67. Суд повторяет, что он может рассматривать жалобы только в той мере, в какой они относится к событиям после вступления в силу Конвенции в отношении соответствующей Договаривающейся Стороны.
    68. В этом деле обжалуемые факты произошли с 1953г. по 1955г., задолго до 20 июня 1994г., когда Конвенция вступила в силу в отношении Румынии.
    69. Таким образом Суд приходит к выводу, что жалоба в соответствии со Статьей 4 Конвенции ratione temporis несовместима с положениями Конвенции, и должна быть отклонена в соответствии со Статьей 35 &sect;&sect; 3 и 4 Конвенции.

    IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

    70. Статья 41 Конвенции предусматривает:

    "Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."

    A. Ущерб

    71. За материальный ущерб заявитель требует сумму с учетом темпов инфляции, в соответствии с задолженностью по вопросу пособия, на которое он претендовал с сентября 2002 года. Ежемесячная компенсация составляет 52,5 новых румынских лея, или около 15 евро. Он также требовал 21460 евро за работу, осуществленную им в ходе его принудительной военной службы.
    Вопрос о размере морального вреда заявитель оставил на усмотрение Суда.
    72. Правительство оспаривало эти требования. Оно утверждало, что заявитель не смог указать точно общий размер суммы соответствующих выплат, не полученные им по нормам Закона, о котором идет речь, у него есть возможность получить компенсацию путем расчета суммы в отдел выплат или путем обращения с заявлением о пересмотре решения Высшего кассационного суда. Оно также считает, что ничего не должно быть ему выплачено за принудительный труд во время его военной службы.
    73. Наконец, что касается морального вреда, правительство считает, что установление факт нарушения само по себе будет являться достаточно справедливой компенсацией.
    74. Суд отмечает, что невозможно присудить компенсацию в этом деле за нарушение Статьи 6 &sect; 1 и Статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со Статьей 1 Протокола № 1. Жалоба по Статье 4 была признана неприемлемой, поэтому по этому основанию ничего не может быть присуждено.
    75. Делая оценку на справедливой основе в соответствии с требованиями Статьи 41 Конвенции, Суд присуждает ему 5 000 евро за любой понесенный ущерб.

    B. Судебные расходы и издержки

    76. Заявитель не представил каких либо требований о судебных издержках и расходах, понесенных во внутренних судах и в Европейском Суде.
    77. При таких обстоятельствах Суд ничего не присуждает по этому основанию.

    С. Процентная ставка за просрочку платежа

    78. Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка и плюс три процента.

    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

    1. Объявляет жалобу приемлемой в отношении доводов, основанных на Статье 6 &sect; 1 Конвенции и Статье 1 Протокола № 1 во взаимосвязи со Статьей 14 Конвенции, и неприемлемой в оставшейся части;

    2. Постановил, что имело место нарушение Статьи 6 &sect; 1 Конвенции;

    3. Постановил, что нет необходимости рассматривать часть жалобы по Статье 6 &sect; 1 Конвенции, что касается предполагаемого отсутствия независимости и беспристрастности судов;

    4. Постановил, что имело место нарушение Статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со Статьей 1 Протокола № 1;

    5. Постановил,
    (a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу в соответствии со Статьей 44 &sect; 2 Конвенции выплатить заявителю 5 000 евро (пять тысяч евро) за любой понесенный ущерб;
    (b) присужденная сумма должна быть конвертирована в валюту государства - ответчика на день выплаты, плюс любой налог, который может быть начислен на вышеуказанную сумму;
    (c) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев, на присужденные суммы подлежит начислению простой процент в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка и плюс три процента;

    6. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

    Совершено на французском языке и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 декабря 2007 года в соответствии с &sect;&sect; 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Страница 2 из 2 ПерваяПервая 12

Информация о теме

Пользователи, просматривающие эту тему

Эту тему просматривают: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)

Социальные закладки

Социальные закладки

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •