Страница 2 из 3 ПерваяПервая 123 ПоследняяПоследняя
Показано с 31 по 60 из 66
  1. #31
    Форумянин Аватар для Бедолага
    Регистрация
    29.07.2003
    Адрес
    Субарктическая Калифорния
    Сообщений
    3,282

    По умолчанию

    Punisher

    все это напоминает страшные рассказы с тюремной кичи: вот приходит новый чувак на зону и его просто от нечего делать хотят опустить. Но не просто так (это не комильфо) а по понятиям. Вот и начинают ловушки ему расставлять: то сел не так, то сказал не правильно. И тут уже не зависит ничего от чувака и от его глубоких знаний блатной жизни. Все равно найдут к чему придраться, поскоку так задумано с самого начала. Поэтому ты хучь тут досье види, хучь выжги себе на лбу "I love Kudrin". Найдут повод опустить.
    "Тююю... - сказали ученики" (С)
    (Из лекций о Будде)

  2. #32
    Форумянин
    Регистрация
    24.02.2004
    Сообщений
    74

    По умолчанию

    Станислав Дерка Недобросовестность налогоплательщика должна доказываться через изменение юридической квалификации сделки.
    Недобросовестность это "заведомо ложные сведения". Т.е. меняется юридическая квалификация и доказывается что изначально все делалось для внесения "заведомо ложных сведений" в первичные документы. Нормальный путь работы по НК и УК. Я так думаю. А вот "достаточная осмотрительность" это действительно ложный путь, либо надо прямо в НК (ГК?) прописать, какие документы надо собрать чтоб доказать эту осмотрительность.
    В случае, если налорг докажет, что налогоплательщик не проявил достаточной осмотрительности при заключении сделки, то он может быть признан для целей налогообложения недобросовестниым.

  3. #33
    Форумянин
    Регистрация
    16.07.2003
    Адрес
    Новосибирск
    Сообщений
    1,087

    По умолчанию

    В случае, если налорг докажет, что налогоплательщик не проявил достаточной осмотрительности при заключении сделки, то он может быть признан для целей налогообложения недобросовестниым. ИМХО - считаю это допустимым.
    А все же о критериях можете сказать?
    Тонометром давление мерять перед подписанием договора?
    Я утверждаю, что наличие ИНН, безнал, копии учредительных документов Поставщиков не являются защитой для упреков в недобросовестности.
    Если такими темпами будет развиваться понятие "добросовестности", то скоро окажусь недобросовестным потому что зарабатываю мало и мало плачу НДФЛ,ЕСН.
    А компании мало платят НДС и НП.
    чистосердечное раскаяние облегчает кошелек

  4. #34
    Форумянин Аватар для Bychkov
    Регистрация
    02.03.2004
    Адрес
    г. Омск
    Сообщений
    490

    По умолчанию

    Посмотрите практику про возврат НДС налогоплательщику, там ИМНС столько сказала про недобросовестность налогоплательщика, что, думаю, на века всем посмеяться хватит.
    Иль так Вы терпеливы,
    Чтоб все спускать обидчику и впредь? (с) Шекспир

  5. #35
    Форумянин
    Регистрация
    05.08.2003
    Адрес
    Пригород
    Сообщений
    1,123

    По умолчанию

    А кому будут нужны законы, кодекс понимаешь, ЗАКОНИС ваще?
    Придумали совершенно посторонний термин, просто тавро какое-то, (на ТХ кто-то написал "добросовестный налогоплательщик = кошерный налогоплательщик") и клеймят ним кого хотят. Добросовестный - это не = законопослушный, не = осмотрительный, не = в нужные сроки и в объемах уплачивающий все налоги. Конструкция совершенно неправовая, типа лингвистическая, что-ли. И сейчас пойдут штамповать решения: налогоплательщик доказал добросовестность И/ИЛИ не доказал. Причем что особо ценно - это клеймо ставит налорг, а налогоплательщику либо удается, либо не удается его смыть. Так-то.

    Уже примеры:
    Несостоятелен довод ИМНС о недобросовестности действий общества, направленных на возмещение НДС, в связи с тем, что общество осуществляло покупку товара за счет заемных средств и на момент возмещения НДС заем не был погашен, поскольку денежные средства по договору займа передаются заемщику в собственность и момент погашения займа не имеет в данном случае правового значения.
    Постановление ФАС Северо-Западного округа от 15.04.2004 No А56-21201/03
    Довод ИМНС о недобросовестности налогоплательщика в связи с тем, что данное лицо и его поставщики являются клиентами одного банка и расчеты между ними осуществлялись в течение одного-двух операционных дней, отклонен судом, поскольку указанные обстоятельства свидетельствуют о движении денежных средств в обычном деловом обороте и не противоречат действующему законодательству РФ.
    Постановление ФАС Северо-Западного округа от 11.05.2004 N А44-3195/03-С9
    Связист

  6. #36
    Форумянин
    Регистрация
    16.07.2003
    Адрес
    Новосибирск
    Сообщений
    1,087

    По умолчанию

    Посмотрите практику про возврат НДС налогоплательщику, там ИМНС столько сказала про недобросовестность налогоплательщика, что, думаю, на века всем посмеяться хватит.
    Дык я именно про это.
    Термин "добросовестность" мутирует , видоизменяется, меняет цвет и толкование.

    Есть тут одна замудренная цитата.

    Весь вопрос о праве начинается только там, где допускается, что не все, кажущееся правомерным, - в самом деле правомерно, только там, где субъективному мнению о праве и посяганию на право- противостоит объективно обстоящее, предметно определенное, само -значащее право, только там, где возможен спор о праве, т. е. основывающееся на тождественном смысле высказываний состязание о правовой истине, следовательно, только там, где есть самый предмет, а у предмета объективный, заданный к адекватному уразумению смысл. Но смысл постигается не аффектом, и не эмоцией, и не воображением, а мыслью. И право не переживается в виде случайных и по содержанию не обоснованных «нормативно-атрибутивных» толчков и побуждений, но предметно восприемлется и обоснованно испытывается волею как объективно значащее установление. Вне этого нет и не может быть «правосознания», а будут только беспредметные и необоснованные суждения о мнимом праве и смутные фантасмы на темы, более или менее подобные праву.
    чистосердечное раскаяние облегчает кошелек

  7. #37
    Форумянин Аватар для MaTan
    Регистрация
    22.05.2002
    Адрес
    г. Ярославль - г. Москва
    Сообщений
    1,636

    По умолчанию

    Юм могу ещё один пример)
    КС 41-О от 22.01.2004г.
    Таким образом, положения пунктов 1 и 2 статьи 45 Налогового кодекса Российской Федерации в их взаимосвязи свидетельствуют о том, что в целях надлежащего исполнения обязанности по уплате налога налогоплательщик обязан самостоятельно, т.е. от своего имени и за счет своих собственных средств, уплатить соответствующую сумму налога в бюджет. При этом на факт признания обязанности налогоплательщика по уплате налога исполненной не влияет то, в какой форме - безналичной или наличной - происходит уплата денежных средств; важно, чтобы из представленных платежных документов можно было четко установить, что соответствующая сумма налога уплачена именно этим налогоплательщиком и именно за счет его собственных денежных средств. Иное толкование понятия "самостоятельное исполнение налогоплательщиком своей обязанности по уплате налога" приводило бы к невозможности четко персонифицировать денежные средства, за счет которых производится уплата налога, и к недопустимому вмешательству третьих лиц в процесс уплаты налога налогоплательщиком, что не только препятствовало бы результативному налоговому контролю за исполнением каждым налогоплательщиком своей обязанности по уплате налога, но и создавало бы выгодную ситуацию для уклонения недобросовестных налогоплательщиков от законной обязанности уплачивать налоги путем неотражения на своем банковском счете поступающих доходов.
    вот об чём ваще суд? а?
    о том, что неотражение на банковском счете может повлиять на базу хотя бы по одному налогу? дык ересь полная, всё-таки база по данным бухучета обычно определяется, а для бух учёта паралельно на банковский счет организации денюшка (физическое врыжение выручки) поступит или минуя его сразу будет направлена, куда её организация пошлёт ...
    о том, что деньги в обход банковского счёта уйдут по указанному налогоплательщиком направлению? дык направление то - БЮДЖЕТ!!!
    вот и получается, что недобросовестным по мнению КС РФ является тот налогоплательщик, который налоги в бюджет платит...
    эхэхэх...
    Верх упорства: набирать неверный пароль, пока компьютер не согласится...(с) неизвестный автор

  8. #38
    Форумянин
    Регистрация
    11.09.2003
    Сообщений
    759

    По умолчанию

    Иное толкование понятия "самостоятельное исполнение налогоплательщиком своей обязанности по уплате налога" приводило бы к невозможности четко персонифицировать денежные средства, за счет которых производится уплата налога, и к недопустимому вмешательству третьих лиц в процесс уплаты налога налогоплательщиком,
    Получается, что не соответствует КРФ ч.2 ст. 328 ТК РФ: "Любое лицо вправе уплатить таможенные пошлины, налоги за товары, перемещаемые через таможенную границу".
    Кроме того, как же ст. 74 НК?

  9. #39
    Форумянин
    Регистрация
    05.08.2003
    Адрес
    Пригород
    Сообщений
    1,123

    По умолчанию

    Вот думаю: любой запрос в налоговую буду заканчивать фразой: ... и прошу удостоверить нашу добросовестность. С уважением, ..."
    и если не удостоверят, - сразу в арбитраж - караул, честного налогоплательщика удостоверить не хочут!
    Связист

  10. #40
    Форумянин Аватар для MaTan
    Регистрация
    22.05.2002
    Адрес
    г. Ярославль - г. Москва
    Сообщений
    1,636

    По умолчанию

    old_scorpion Серёж, мы это определение на предмет содержательной стороны уже обсуждали)) к сожалению ссылку не могу дать(
    а здесь я его привела, чтоб проиллюстрировать тот факт, что любое моральноэтическое понятие, не имеющее чётких критериев при применении правовых норм, в конечном итоге в руках правоприменителя может быть истолковано абсурдным образом... налогоплательщик просит у КС признать за ним право уплачивать налог в бюджет любым из удобных для него способов (в том числе через поручение такой уплаты третьему лицу из средств, подлежащих уплате третьим лицом налогоплательщику), а КС говорит, что такой способ уплаты налога свидетельствует о недоброй совести плательщика... ну чушь же! УПЛАТА налога - как способ уклонения от законной обязанности уплачивать налоги...
    Верх упорства: набирать неверный пароль, пока компьютер не согласится...(с) неизвестный автор

  11. #41
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    вот тут в Ваш налоговый адвокат есть статья О.Р. Михайловой судьи АС г. Москвы, хотя статья в основном про оптимизацию и уклонение, хотя там такой винегрет у нее, имхо (новые док-ва можно в кассации предъявить)
    Ну вот она пишет:
    по вопросу о том, что такое "добросовестность налогоплательщика" единого мнения нет. В действующих правовых нормах такое понятие отсутствует, его ввел в обращение конститционный суд, не дав соответствующего опредления. ОДнако неоспоримо, что добросоветность относится именно к мыслям и намериниям и есть не что иное, как отошение налогоплательщика к своим действиям по уплате налога. При отсутствии противоправности в действиях налогоплательщика не имеет абсолютно никакого значения, что он думал к чему стремился, совершая эти действия. За мысли не судят.

    возникает резонный вопрос про проблемные банки.. как я понял она это относит как применению доктрины "существо над формой", которую юзают для мнимых сделок
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  12. #42
    Форумянин
    Регистрация
    30.03.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    729

    По умолчанию

    По запаху
    Можно классифицировать налоговые схемы
    Светлана Иванова
    Борис Грозовский
    Ведомости
    09.07.2004, №119 (1159)

    Граница между “плохой” и “хорошей” налоговой оптимизацией становится все более четкой. Чиновники в один голос заявляют, что их не волнует формальная законность схем, а больше волнуют цели. Если иного смысла сделки, кроме экономии налогов, нет, то она не только “дурно пахнет”, а просто преступна.

    После дела “ЮКОСа” критерии “хорошей” и “плохой” налоговой оптимизации, которыми теперь руководствуются чиновники и фискалы, обрели небывалую актуальность для многих компаний и налоговых консультантов. Однако четкого ответа на вопрос, каковы эти критерии в отношении законных схем, до сих пор нет.

    Но вчера замминистра финансов Сергей Шаталов на конференции Ассоциации менеджеров объяснил предпринимателям разницу между “хорошими” и “плохими” налоговыми схемами. “Главным критерием является то, ради чего проводится сделка или последовательность сделок и каково их экономическое содержание. Если это осуществляется в целях бизнеса, а не экономии на налогах, это законно, легально и не подвергается сомнению. В противном случае государство должно препятствовать такому поведению”, — цитирует Шаталова “Интерфакс”.

    Это выступление удивило налоговых консультантов. “Это очень странная логика, — удивляется ведущий юрист агентства "Ирсан" Максим Яковлев. — Минимизация налогов всегда проводится в интересах бизнеса, а не ради минимизации как таковой. Более того, бизнес — это и есть оптимизация доходов и расходов”.

    Но позже в беседе с “Ведомостями” Шаталов пояснил, что имел в виду другое. “Я говорил о базовом принципе, помогающем определить, была налоговая оптимизация законной или незаконной. Это — экономическая сущность сделки, а не ее правовое оформление”, — говорит чиновник.

    “Если у сделки нет иного экономического содержания, кроме как уменьшить налоги, то такая сделка признается не то чтобы незаконной, а "неправильной". И в этом случае государство требует уплатить все налоги сполна”, — говорит Шаталов.

    Шаталов привел пример нефтяной компании, которая продавала свою нефть по низким ценам фирме, где работают инвалиды, а потом вновь покупала эту нефть по рыночной цене. “В результате у компании сплошные убытки, а вся прибыль оказывается там, где налогов платить не надо. Нефть же даже не перемещалась. Очевидно, что единственный экономический смысл этой сделки — уменьшить налоги, — объясняет замминистра. — А вот если сделка обусловлена просто экономическими позициями, хотя и привела к уменьшению налогов, тогда ничего страшного нет”. Описанной им схемой активно пользовалась “Сибнефть”, пока существовали льготы для инвалидов. Однако налоговых претензий компании пока не предъявляли.

    Точку зрения Шаталова разделяют и в МНС. “Если сделка изначально носит цель ухода от налогов, то, даже будучи формально законной, она содержит в себе состав преступления”, — полагает руководитель департамента налогообложения прибыли МНС Карен Оганян. “Например, организация А заключает с организацией Б договор на консультационные и маркетинговые исследования на миллионы долларов, а результатом таких исследований могут быть две-три страницы, которые объективно никакой новой информации не содержат. Единственная цель такого договора — завышение расходов и занижение налоговой базы”, — убежден чиновник.

    Однако с ним не согласен его бывший коллега Дмитрий Черник, который девять лет возглавлял Главную московскую налоговую инспекцию, а теперь возглавляет “МЦФЭР-консалтинг”. “Граница законной и незаконной налоговой оптимизации — это Налоговый кодекс. Все, что законно, там перечислено. И разумный руководитель должен этим пользоваться, иначе что он за предприниматель?” — считает он. А если в законодательстве есть дыры, допускающие сделки ради ухода от налогов, то претензии надо предъявлять законодателям и самой налоговой службе — она должна сразу выявлять налоговые дыры и перекрывать их через изменения закона, рассуждает бывший чиновник.

    Налогоплательщика нельзя упрекать за то, что он воспользовался просчетами законодателя, согласен Шаталов, но обращает внимание и на этическую сторону вопроса: “Я работал в крупной аудиторской компании и сталкивался с тем, что консультанты предупреждают своих клиентов: в принципе, схема допустима, за нее нельзя привлечь к ответственности, но пахнет это дурно. Поэтому крупные компании, даже видя определенные пробелы в законодательстве, все же остерегаются ими пользоваться”.

  13. #43
    Форумянин Аватар для Бедолага
    Регистрация
    29.07.2003
    Адрес
    Субарктическая Калифорния
    Сообщений
    3,282

    По умолчанию

    Описанной им схемой активно пользовалась “Сибнефть”, пока существовали льготы для инвалидов. Однако налоговых претензий компании пока не предъявляли.

    вот в этом-то и уродство рассейское.
    "Тююю... - сказали ученики" (С)
    (Из лекций о Будде)

  14. #44
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Rainmaker Но вчера замминистра финансов Сергей Шаталов на конференции Ассоциации менеджеров объяснил предпринимателям разницу между “хорошими” и “плохими” налоговыми схемами. “Главным критерием является то, ради чего проводится сделка или последовательность сделок и каково их экономическое содержание. Если это осуществляется в целях бизнеса, а не экономии на налогах, это законно, легально и не подвергается сомнению. В противном случае государство должно препятствовать такому поведению”, — цитирует Шаталова “Интерфакс
    это повиавальная бабка реально задолбала Если это осуществляется в целях бизнеса, а не экономии на налогах у него хоть экономическое образование есть ? или он поддерживает девиз "хорошо быть тупым"?!!!

    Я работал в крупной аудиторской компании
    1998г-2000г -директор Управления налогообложения фирмы "Прайсутерхаус энд Ко", ЗАО "Прайсутерхаус Куперс Аудит"
    видимо он не читал тему на нашем форуме
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  15. #45
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    огромное спасибо Михаилу MP за материал:

    ЕСТЬ ЛИ МЕСТО КАТЕГОРИИ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В НАЛОГОВОМ ПРАВЕ?
    С. В. ОВСЯННИКОВ
    доцент кафедры государственного и административного права юридического факультета СПбГУ, советник заместителя председателя ФАС Северо-Западного округа,
    Вложения Вложения
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  16. #46
    Форумянин
    Регистрация
    05.08.2003
    Адрес
    Пригород
    Сообщений
    1,123

    По умолчанию

    Дима, скинь мне этот файлик на мыло, а? Или сюда выложи... А то наша система безопасности мне не дает открывать рары в форумах.
    Связист

  17. #47
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Юм
    Юра, вот смотри !

    ЕСТЬ ЛИ МЕСТО КАТЕГОРИИ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В НАЛОГОВОМ ПРАВЕ?
    С. В. ОВСЯННИКОВ
    доцент кафедры государственного и административного права юридического факультета СПбГУ, советник заместителя председателя ФАС Северо-Западного округа,

    Совершенно очевидно, что категория добросовестности заимствована налогово-правовой практикой из цивилистики. Это отнюдь не первый случай, когда все еще находящееся в периоде становления российское налоговое право пытается опереться на прошедшее проверку веками гражданское право.
    Однако важно еще на этом начальном этапе определиться с понятийным аппаратом налогового права, в том числе установить «вживляемость» категорий гражданского права в материю права налогового.
    Нельзя отрицать, что отдельные понятия цивилистики успешно используются в налоговом праве, упрощая деятельность как налогоплательщиков, так и налоговых органов (например, понятия юридического лица, права собственности, пени). Однако в случае с добросовестностью речь идет не об узком, ограниченном в области своего применения термине, а о базовом отраслевом принципе .
    Если рассматривать добросовестность как один из принципов налогового права, то нужно признать, что он должен отражать внутреннюю природу налоговых правоотношений, их основные закономерности. Если же мы обратимся к истокам появления категории добросовестности налогоплательщика в налоговом праве, то увидим, что внедрение этой категории было обусловлено не глубинными процессами, происходящими в налоговом праве, не осмыслением его качественных особенностей, а вполне конъюнктурными, сиюминутными причинами, связанными с недостаточностью норм позитивного права (формального закона) для исключения общественно вредного поведения налогоплательщиков. Как известно, речь идет о двух основных ситуациях – об исполнении обязанности налогоплательщика по уплате налога через банк (пункт 2 статьи 45 НК РФ, Определение Конституционного Суда РФ от 25.07.01 №138-О ) и о реализации права налогоплательщика на возмещение из бюджета налога на добавленную стоимость (статья 176 НК РФ, Определение Конституционного Суда РФ от 16.10.03 № 329-О ).
    Вместе с тем для признания какого-либо отраслевого принципа недостаточно лишь потребности правоприменительной практики в методе разрешения двух-трех коллизий. Для такого признания необходимы причины более глубокого и постоянного характера, которых, как представляется, применительно к проблеме добросовестности в налоговом праве нет.
    Во-первых, вывод о необходимости разработки категории добросовестности в налоговом праве делается на основе того, что эта категория используется в других отраслях права . Однако приводимые при этом примеры международное, гражданское, семейное, арбитражно-про-цессуальное право – свидетельствуют, что принцип добросовестности является обоснованным в тех областях общественных отношений, где действуют равные субъекты (государства, вступающие в международно-правовые обязательства, участники гражданского оборота, стороны арбитражного процесса и т. д.). Такое положение вещей можно объяснить тем, что требование добросовестного поведения является не односторонним, а встречным, обоюдным. При этом законом интерес каждого из участников правоотношения пользуется одинаковым уровнем правовой защиты, поэтому каждый из этих субъектов вправе рассчитывать на добросовестное поведение своего контрагента.
    Совершенно иначе истолковывается принцип добросовестности в налогово-правовой практике. Здесь он формулируется как односторонний, обращенный только к налогоплательщику. К тому же очевидно, что правовые средства защиты, находящиеся в руках государства и налогоплательщика, изначально несопоставимы: в частности, государство, выступая в налоговых правоотношениях и как субъект, взимающий налог в свою пользу (то есть выгодоприобретатель), и как субъект, устанавливающий налог, всегда имеет возможность исправить конструкцию налога, ужесточить его условия, устранить «лазейки» для налогоплательщика, то есть четко оформить в законе свой фискальный интерес.
    Поэтому введение дополнительного критерия «добросовестность налогоплательщика» нарушает баланс публичных и частных интересов в сфере налогообложения .
    Во-вторых, исторически категория добросовестности («доброй совести&raquo в праве возникла как способ преодоления формализма древнеримского права, как попытка предоставить судебную защиту тем фактическим отношениям, которые ввиду противоречия букве закона или невыполнения «обрядовой» стороны сделки не могли иначе породить правовых последствий .
    Однако такой подход, вполне уместный в области частного права, неприемлем в публичном праве, особенно в его имущественной (фискальной) сфере. Для налогового права формально-юридический аспект, вносящий определенность в правоотношения, ничуть не менее важен, чем фактический или волевой .
    Нельзя также не отметить, что и в гражданском, и в арбитражно-процессуальном (гражданском процессуальном), и даже в международном праве принцип добросовестности прямо сформулирован в законе. Это позволяет законодателю указать последствия недобросовестных действий.
    Так, в части второй статьи 41 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ) говорится следующее: «Лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами. Злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные настоящим Кодексом неблагоприятные последствия».
    Статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) гласит: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права».
    В налоговом праве не определено ни само понятие «добросовестность», ни сфера его применения, ни правовые последствия для недобросовестного лица, что ставит множество теоретических и практических вопросов. Эти вопросы требуют рассмотрения, поскольку категория добросовестности в настоящее время широко используется правоприменительными органами.

    КАК СООТНОСЯТСЯ ПОНЯТИЯ «НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ»
    И «ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ»?

    Коль скоро налоговый законодатель не определяет ни одно, ни другое понятия, а практика явно заимствует их из арсенала цивилистики, для их уяснения следует обратиться к исследованиям в области гражданского права. Профессор В. П. Грибанов указывал, что при злоупотреблении правом управомоченный субъект, действуя в границах принадлежащего ему субъективного права, в рамках тех возможностей, которые составляют содержание данного права, использует такие формы его реализации, которые выходят за установленные законом пределы осуществления права . Нужно заметить, что в последнее время наметился несколько упрощенный подход к пониманию злоупотребления правом, под которым, например, понимаются «правомерные социально вредные деяния» . Однако при таком широком подходе в сфере налогообложения всякое правомерное деяние, приводящее к неуплате налога или к уменьшению его размера, может быть квалифицировано как злоупотребление правом (что, кстати, иногда и наблюдается на практике).
    Между тем если в основе гражданско-правового регулирования с его диспозитивностью лежит именно субъективное право, то в сфере налогового права субъективные права налогоплательщика являются вторичными, производными от юридических обязанностей (по уплате налога, по представлению налоговой декларации, по ведению налогового учета и т. п.), лежащих в основе налогово-правового статуса. Поэтому сведение проблемы добросовестности в налоговом праве лишь к вопросу о злоупотреблении субъективными правами ошибочно. Это подтверждают и те основные ситуации, при которых суды и иные правоприменительные органы в настоящее время прибегают к использованию критерия добросовестности.
    Так, добросовестность налогоплательщика оценивается при признании его исполнившим обязанность по уплате налога (например, постановление Президиума ВАС РФ от 09.01.02 № 2635/01 ).
    В случае с возмещением НДС из бюджета также возникает вопрос об исполнении обязанности, поскольку применение налоговых вычетов (а именно с ними связано большое количество споров о добросовестности налогоплательщиков) сформулировано не как право, а как обязанность налогоплательщика при исчислении суммы налога, подлежащей уплате в бюджет (пункт 1 статьи 173 НК РФ).
    Использование же категории «злоупотребление обязанностью» несостоятельно и с научной, и с общефилософской точки зрения. Представляется лишенной теоретических оснований конструкция «злоупотребления правами в сфере исполнения налоговой обязанности» . По всей видимости, речь может идти о недопустимых формах реализации налоговой обязанности, однако критерии недопустимости (или допустимости), на наш взгляд, должны быть прямо установлены в налоговом законе. Но в этом случае обоснованно ставить вопрос об объективной противоправности, а не о недобросовестности действий налогоплательщика.
    Такое положение вещей подтверждает тезис о недопустимости распространения на сферу налогового права цивилистической концепции недобросовестности с лежащей в ее основе идеей злоупотребления правом.

    ВОПРОС О СФЕРЕ ПРИМЕНЕНИЯ КАТЕГОРИИ
    НЕДОБРОСОВЕСТНОСТИ В НАЛОГОВОМ ПРАВЕ

    Со времени введения рассматриваемой категории в налогово-правовой оборот (Определение Конституционного Суда РФ от 25.07.01 № 138-0) сфера ее употребления заметно расширилась. В нее попали проблемы возмещения НДС из бюджета. Исследование вопроса о добросовестности налогоплательщика оказывает влияние на правоприменительную практику и по другим аспектам налогообложения.
    Именно принцип добросовестности, хотя прямо не упомянутый, был положен в основу постановления Президиума ВАС РФ от 09.01.02 № 7486/01 (и последующих аналогичных), в котором сделан следующий вывод: «Отсутствие документа о праве пользования землей, получение которого зависит исключительно от волеизъявления самого пользователя, не может служить основанием для освобождения его от уплаты налога на землю». Очевидно, что в данном случае надзорная инстанция исходила из того, что формально правомерное, но недобросовестное поведение налогоплательщика не должно освобождать его от уплаты налогов.
    В другом деле, рассматривая вопрос об обязанности налогоплательщика, вносящего взнос (имущество) в уставный капитал другой организации, восстановить к уплате в бюджет сумму НДС, ранее предъявленную к вычету при приобретении этого имущества, Президиум ВАС РФ указал следующее: «Как следует из анализа статей 39, 146, 170 - 172 Кодекса, в случае если спорное имущество приобреталось и использовалось для производственной деятельности или иных операций, признаваемых объектами налогообложения, возникает право на налоговый вычет, несмотря на последующее изменение в использовании имущества. Если же имущество фактически приобреталось для взноса в уставный капитал, то права на налоговый вычет суммы налога на добавленную стоимость, уплаченной поставщику, не имеется. Эта сумма согласно статье 170 Кодекса учитывается в стоимости соответствующих товаров. Спорное имущество, переданное истцом в уставный капитал ООО «Сартакинский угольный разрез», было приобретено и использовалось для производственных целей. Данных, свидетельствующих о недобросовестности истца, допущенной при приобретении имущества, постановке его на учет и передаче в уставный капитал другого общества, не имеется» (постановление Президиума ВАС РФ от 11.11.03 № 7473/03) .
    Иными словами, высший судебный орган предлагает оценивать с позиции добросовестности уже не только действия налогоплательщика по исполнению налоговой обязанности, но и его действия по приобретению имущества, постановке на учет и передаче в уставный капитал другой организации. Однако не вполне понятным остается то, в каком порядке и с учетом каких критериев суд должен дать оценку указанным действиям. По сути дела в рассмотренной ситуации мы обнаруживаем попытку заполнить законодательный пробел (отсутствие нормы, обязывающей налогоплательщика восстановить к уплате в бюджет ранее предъявленную к вычету сумму налога, на что справедливо указано в том же постановлении Президиума ВАС РФ) исследованием субъективного отношения конкретного налогоплательщика к осуществляемым им хозяйственным операциям. Не говоря уже о практической бесперспективности и теоретической надуманности такого подхода, можно получить упрек в нарушении конституционных принципов налогообложения, требующих четкого и недвусмысленного закрепления в позитивном законе порядка исчисления и уплаты каждого налога. Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, неопределенное или противоречивое правовое регулирование налоговых отношений может привести к произвольному применению правовых норм правоприменительными органами, что вступает в противоречие с принципом правового равенства. Так, в Постановлении от 15.07.99 № 11-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и законов Российской Федерации «06 основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции» Конституционный Суд РФ указал следующее: «Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона». Такой подход способен столкнуть правоприменительную практику на «скользкий» путь субъективизма в вопросах взимания налогов, когда обязанность по уплате налога может возникать не по признаку наличия объекта налогообложения, установленного законом, а по принципу добросовестности поведения налогоплательщика. Таким образом, налог из общепризнанного метода формирования доходов цивилизованного государства может превратиться в финансовую санкцию за недобросовестное поведение.
    Все это ставит вопрос о том, на какие еще налоговые отношения может быть распространено требование добросовестного поведения налогоплательщика. Так, материалы правоприменительной практики показывают, что налогоплательщики, избирающие учетную политику «по мере оплаты» для исчисления НДС, таким образом заметно уменьшают свои налоговые обязательства и даже получают право на возмещение налога из бюджета при отсутствии собственных платежей налога в бюджет (постановление ФАС СЗО от 21.10.03 по делу № А44-1360/03-С9 ). Может ли здесь быть поставлен вопрос о недобросовестности действий налогоплательщика при выборе учетной политики? Или правомерно ли обсуждать добросовестность налогоплательщика, переходящего на применение упрощенной системы налогообложения с целью уменьшения налоговых платежей? И не лишен ли оснований вывод, что процессуальные гарантии и сроки давности, предусмотренные частью первой НК РФ, также рассчитаны только на добросовестных налогоплательщиков? Некоторые работники арбитражных судов уже сейчас ставят вопрос о добросовестности как условии применения налоговых льгот .
    Представляется, что в отсутствие каких-либо законодательных ориентиров сфера применения принципа добросовестности налогоплательщика на практике может быть беспредельно расширена. Совершенно очевидно, что налоговые и иные фискальные органы предпочтут многотрудной процедуре совершенствования налоговых законов внешне легкий путь «опорочивания» налогоплательщиков с использованием ярлыка недобросовестности.
    Однако в таком случае придется пожертвовать формальной определенностью налогово-правового регулирования, а значит, окончательно расстаться с идеей защиты прав налогоплательщиков от произвольных, то есть прямо не регламентированных, действий налоговых органов. А это уже не вымышленные, навязанные извне, а действительные, объективные принципы современного налогового права .
    Кроме того, при таком развитии событий останется в стороне и принцип равенства налогоплательщиков, поскольку объем признаваемых за ними прав будет зависеть от отнесения их к категории добросовестных или недобросовестных. Так, в постановлении ФАС СКО от 12.01.04 по делу № Ф08-5235/2003-2008А сделан следующий вывод: «Недобросовестные налогоплательщики, стремящиеся уклониться от выполнения своих налоговых обязанностей, возложенных на них законом, не могут пользоваться теми же правовыми режимами, что и законопослушные налогоплательщики». Можно предположить, что следующий шаг после такого утверждения — объявить всех недобросовестных налогоплательщиков вне закона.
    В конце концов, нельзя твердо сказать, кто выиграет в этой ситуации, ибо нет гарантий, что чиновник-правоприменитель, в чьи руки будет вложено такое оружие, как дискреционное полномочие устанавливать недобросовестность налогоплательщика, использует его именно в интересах государства.
    Может показаться, что в изложенных рассуждениях излишне сгущены краски и что на сегодняшний день картина не выглядит столь удручающей. Однако речь идет о тенденции – причем тенденции, уже наметившейся, - неуместного, теоретически не продуманного и практически вредного, порой доводимого до абсурда, все более широкого использования категории добросовестности в налоговом праве.
    Из всего вышесказанного следует однозначный, на наш взгляд, вывод о том, что добросовестность налогоплательщика не может рассматриваться как категория налогового права и поэтому не должна иметь какого-либо юридического оформления в рамках законодательства о налогах и сборах.
    Вместе с тем может возникнуть резонный вопрос о том, какие же правовые средства государство вправе использовать в борьбе с уклонением от налогообложения в результате недобросовестного поведения налогоплательщиков (в том, что такое поведение носит достаточно распространенный характер, материалы многочисленных судебных споров не оставляют сомнений).
    Думается, что в арсенале публично-правового образования имеются два основных типа средств.
    Во-первых, государство как организация публичной власти обладает важнейшей прерогативой – устанавливать налоги, определяя их существенные элементы. Как показывает отечественный и зарубежный опыт развития налогового законодательства, государства ведут непрерывную работу по совершенствованию налогово-правового регулирования, стремясь в том числе исключить возможности для манипулирования пробелами и двусмысленностями законодательных норм со стороны налогоплательщиков.
    Показательными в этом отношении являются некоторые положения части первой НК РФ. Так, пункт 16 статьи 31 НК РФ позволяет налоговым органам при определенных условиях взыскивать недоимку дочерней организации с основной (материнской) и наоборот, препятствуя использованию отношений зависимости для уклонения от уплаты налогов. Аналогичную направленность имеет статья 20 НК РФ, вводящая понятие взаимозависимых лиц и определяющая условия признания лиц таковыми. Статья 40 НК РФ допускает в известных пределах контроль налоговых органов за ценами, устанавливаемыми сторонами гражданско-правовых договоров. В пункте 2 статьи 135 НК РФ нашла законодательное оформление ранее существовавшая вне нормативной основы судебно-арбитражная практика привлечения к ответственности банков, искусственно создающих ситуацию отсутствия денежных средств на счете налогоплательщика при выставлении инкассового поручения налогового органа (см. постановление Президиума ВАС РФ от 24.06.97 № 1421/97 ).
    Однако нужно признать, что на сегодняшний день потенциал указанных норм, гарантирующих фискальные интересы государства, использован явно недостаточно, а сами перечисленные нормы нуждаются в дальнейшем развитии. В частности, возможны расширение сферы применения статьи 40 НК РФ (действующая ее редакция, на наш взгляд, чрезмерно сужает перечень сделок, цены которых «подконтрольны» налоговым органам), более широкое использование категории взаимозависимых лиц и т. д.
    В таких условиях введение в оборот категории добросовестного налогоплательщика может свидетельствовать лишь о бессилии определенных государственных органов в вопросах совершенствования налогового законодательства, когда сложный процесс формулирования и принятия конкретных налогово-правовых норм (императивов) подменяется использованием сугубо оценочных, усмотренческих («каучуковых&raquo критериев.
    Во-вторых, для борьбы с недобросовестным поведением должны использоваться возможности гражданского права, поскольку те обстоятельства, которые в настоящее время оцениваются на практике с позиции добросовестности налогоплательщика, вполне успешно могли бы быть квалифицированы как злоупотребление правом гражданским, поскольку речь, как правило, идет о действиях граждан и организаций в сфере гражданского имущественного оборота (осуществление расчетов, оформление и оплата векселей, приобретение и поставка товаров и т. п.). Поэтому целесообразно более глубоко разрабатывать понятие злоупотребления субъективным правом в цивилистике с учетом распространенности в современной практике одного из его проявлений – необоснованного получения налоговых выгод и преимуществ.
    В качестве примера использования принципа добросовестности в зарубежном налоговом праве ряд авторов ссылается на статью 164 Свода фискальных процедур Франции, которая устанавливает, что не могут препятствовать осуществлению полномочий налоговой администрации действия, которые скрывают истинную природу договора или соглашения либо передачу прибылей или поступлений . Однако, по нашему мнению, это положение, исходящее из приоритета содержания сделки над ее формой, в российской правовой системе в полной мере охватывается понятием притворной (мнимой) сделки (статья 170 ГК РФ) и не требует выведения категории злоупотребления правом за рамки гражданского законодательства.
    В заключение следует подчеркнуть, что все вышеизложенные возражения против использования категории добросовестности в законодательстве о налогах и сборах относятся к сфере правоприменения, то есть к сфере тех отношений, в которых участвуют изначально неравные субъекты – налогоплательщики и фискальные органы. В то же время следует согласиться с мнением тех исследователей, которые допускают использование категории добросовестности на стадии принятия налогового закона , то есть как требование к законодателю, вытекающее из конституционных принципов налогообложения (прежде всего принципа справедливости налогообложения). Пример использования такого подхода можно обнаружить в пункте 1 статьи 3 НК РФ, где указывается: «При установлении налогов учитывается фактическая способность налогоплательщика к уплате налога».
    Думается, что взвешенный подход к внедрению в систему налогового права принципов, заимствуемых из иных отраслей права, будет способствовать сохранению самостоятельности налогового права и обеспечит должный уровень эффективности его применения.
    ---------
    Винницкий Д.В. Российское налоговое право. СПб, 2003. С 216 -228
    2 Российская газета, №145, 01.08.01
    КонсультантПлюс: ВерсияПроф, б/н - 32675
    КонсультантПлюс: ВерсияПроф, б/н - 45176
    Щекин Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве. Под ред. С.Г. Пепеляева. М., 2002. С. 80
    Винницкий Д. Не все равны перед законом // ЭЖ-Юрист, 2004. №23. С.1.
    П. 2 Информационного письма ВАС РФ от 20.12.1999 №С1-7/СМП-1341 «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие» (Вестник ВАС РФ, №2, 2000. КонсультантПлюс: СудебнаяПрактика, б/н – 9388).
    Новицкий И.Б. Римское право. М., 1993. С. 126-127
    П. 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 14.07.2003 №12-П (Собрание законодательства РФ, 2003, №30, ст. 3100. КонсультантПлюс: СудебнаяПрактика, б/н – 17969).
    Ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров
    Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1972. С. 47.
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  18. #48
    Форумянин
    Регистрация
    05.08.2003
    Адрес
    Пригород
    Сообщений
    1,123

    По умолчанию

    Ага, спасибо. Седни времени нет - День юриста праздновать нада, а завтра обесчаю пару развернутых мыслей в ету веточку.
    Связист

  19. #49
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Юм а завтра обесчаю пару развернутых мыслей в ету веточку.
    ага, ты моё письмо там еще глянь по поводу данной темки
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  20. #50
    Форумянин
    Регистрация
    05.08.2003
    Адрес
    Пригород
    Сообщений
    1,123

    По умолчанию

    Статья доц. Овсянникова абсолютно верная, согласиться можно со всем, кроме несколько наивного окончания - давайте типа противодействовать. Не сможем. Ежели творцы нашего правового государства, и которые думают, и которые мантии носят твердо решили делить всех на добросовестных и недобросовестных - бороться путем "Думается, что взвешенный подход к внедрению в систему налогового права принципов, заимствуемых из иных отраслей права, будет способствовать... " - ИМХО наивняк и идеализм.
    Но методы есть, они не могут не есть. Кокосовое дело четко подтвердило, что даже если налплат четко выполняет закон - его можно запросто обвинить в недобросовестности. Поэтому я предлагаю:
    самому налплату четко для себя определить: вот у меня несколько фирм. Из них я фирмы "А", "Б" и "В" назначаю стопудово добросовестными, они не пользуются никакими льготами, даже разрешенными, платят за все только деньгами, никаких векселей, зачетов и т.п. А фирмы "С", "Д" и "Е" - назначаю недобросовестными, причем это не однодневки, а Космонавты (прошу прощения за термин Серафима). + однодневки, с которыми имеют контакты толко космонавты, но отнюдь не "А". И возможна цепочка посредников между "А" и космонавтами, так сказать распределение риска, на такую роль хорошо подходят оффшоры.
    Еще раз акцентирую основную идею. Не суд и не налорги должны решать, какая фирма добросовестная, а какая нет, это должен решить налплат и этот выбор должен быть осознан.
    Вот.
    Связист

  21. #51
    Форумянин
    Регистрация
    30.07.2003
    Сообщений
    746

    По умолчанию

    ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД ПОВОЛЖСКОГО ОКРУГА

    ПОСТАНОВЛЕНИЕ
    кассационной инстанции по проверке законности и
    обоснованности решений (определений, постановлений)
    арбитражных судов, вступивших в законную силу

    от 31 августа 2004 года Дело N А65-18363/02-СА1-23-32

    Таким образом, право на возмещение суммы налога на добавленную стоимость непосредственно связано с необходимостью подтверждения им факта экспорта того товара, при расчетах за который была уплачена поставщику сумма налога. При этом документы, представленные истцом, должны содержать достоверную информацию, то есть подтверждать добросовестность налогоплательщика.

  22. #52
    Форумянин
    Регистрация
    16.07.2003
    Адрес
    Новосибирск
    Сообщений
    1,087

    По умолчанию

    ИМХО, Овсянников ( хорошо, что до научной прослойки начало это доходить то, что в форумах в живой форме давно сформулировано) неплохо сказал, что государство должно бороться со схематехниками через функцию, которая никому больше не принадлежит, а именно: нормотворчество.
    Сейчас , если конторки не трясти в ретроспективе, то особо оптимизаторских штучек в рамках РФ уже и не осталось.
    Международные дорого и сложно.
    А по 40 НК я так понял, что Овсянников не особо представляет , что это И повторю мысль, с которой уже всем надоел : в пределах РФ применять ст.40 НК глупо и недальновидно.

    И где он ее вообще решил применять, требуя расширения? Простой пример из нашей области. Среднедушевое потребление мороженого в РФ 2,7 кг в год В Ставрополье его делают 5 кг на каждого жителя. И понятно, что каждый вывезенный килограмм за пределы края будет заведомо по цене ниже , чем тот который продается внутри области (потому что свои каналы, свой привыкший региональный потребитель и т.п.) Но регулировать такие тонкости - это будет произвол. Проще вообще забыть о ст.40 НК кроме внешенеторговых сделок

    Лучше бы сформулировал принцип применения ст.40 НК - "если уровни бюджетной системы РФ (федералы, субъекты федерации и муниципалы)в целом от суммы совершенных сделок имеют сумму налогов, аналогичную той сумме, которая была бы получена если бы экономический результат от сделки оставался у одного налогоплательщика, то ст.40 НК не может применяться.
    Перераспределение налоговой нагрузки из одного региона РФ в другой регион не является основанием для применения ст.40 НК.

    А вообще говорят в Белоруссии (!!!!) разрешено применять трансфертное ценообразование в рамках холдинга.
    чистосердечное раскаяние облегчает кошелек

  23. #53
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    думаю, будет интересным:
    К ВОПРОСУ О ПРИМЕНЕНИИ ПОНЯТИЙ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ И ОСНОВЫ
    ПРАВОПОРЯДКА И НРАВСТВЕННОСТИ

    К. СКЛОВСКИЙ

    К. Скловский, адвокат, доктор юридических наук.

    В последние месяцы широко обсуждается практика оспаривания сделок налогоплательщиков по ст. 169 ГК РФ "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности" по мотиву уклонения от уплаты налогов, расцениваемого истцами как нарушение основ правопорядка.
    Само понятие "основы правопорядка" не дано законом, а является, как говорил И.А. Покровский, "внезаконным критерием", ограничивающим свободу договора. Великий русский цивилист говорил об общественном порядке, но, на мой взгляд, найти отличия общественного порядка от правопорядка будет невозможно, тем более что он сопрягается с аналогичными "основам нравственности" "добрыми нравами" в ст. 1133 Французского гражданского кодекса (ФГК), откуда и заимствована норма ст. 169 ГК РФ. И.А. Покровский с одобрением указывал на то, что авторы Германского гражданского кодекса (ГГУ) отказались от "внезаконной" и невнятной конструкции "общественного порядка", понимая нарушение этого порядка как нарушение прямых законодательных запретов <*>.
    --------------------------------
    <*> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 251, 253.

    Однако предположение И.А. Покровского о том, что понятие "общественного порядка" является "фигурой вымирающей" в современном гражданском праве, оказалось, к сожалению, опровергнутым российским законодателем.
    Понимая, что сама по себе норма ст. 169 ГК РФ способна привести к вымиранию гражданского права, с ней можно мириться лишь постольку, поскольку она не получает широкого распространения. Во время обсуждения проблемы в Налоговом клубе в феврале 2005 года один из участников сделал замечательное заявление о "необходимости совершенствования ст. 169 путем ее исключения из ГК".
    Право на существование эта норма имеет лишь постольку, поскольку содержащееся в ней понятие основ правопорядка и нравственности будет приниматься как неопределенное и потому допускающее только самое узкое и бесспорное толкование. Во всяком случае, домыслы, что основами правопорядка являются все нормы, восходящие к статьям Конституции РФ, и т.п. фантазии, конечно, недопустимы.
    В Определении Конституционного Суда РФ от 8 июня 2004 года N 226-О отмечено следующее. Статья 169 ГК РФ указывает, что квалифицирующим признаком антисоциальной сделки является ее цель, то есть достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а противоречит - заведомо и очевидно для участников гражданского оборота - основам правопорядка и нравственности (п. 2). Это суждение не без сарказма прокомментировано Е.А. Сухановым в том смысле, что, как всем известно, любое налоговое правонарушение, хотя оно и является и незаконным, и безнравственным, все же "заведомо" не нарушает основы правопорядка и нравственности <*>. Таким образом, ссылка на общеизвестность и заведомость скорее исключает применение понятия "основы правопорядка" для налоговых целей, чем наоборот. Ведь мнение о том, что совокупность налоговых норм, даже если не иметь в виду их постоянное изменение, составляет основу правопорядка, далеко не очевидно и не общепризнано.
    --------------------------------
    <*> Суханов Е.А. Антисоциальные сделки в науке и практике // ЭЖ-Юрист. 2005. N 8. С. 4.

    Другой сформулированный арбитражными судами и поддержанный Конституционным Судом РФ в Определении от 8 июня 2004 года N 226-О (п. 2 мотивировочной части) подход, в соответствии с которым допустимо не только применение нормы ст. 169 ГК РФ для налоговых целей, но и одновременное признание сделки недействительной по ст. 170 и 169 Кодекса "в их системной связи", вызывает недоумение.
    Вообще говоря, не приходится отрицать, что для целей уменьшения налоговых обязательств налогоплательщики прибегают к различным средствам. Среди них - избрание того метода хозяйствования, с которым закон связывает налоговые льготы.
    Поскольку любая коммерческая операция воплощается в конечном счете в сделках по распоряжению имуществом, избрание того или иного льготного метода хозяйствования будет так или иначе выражаться во взаимосвязанных сделках, в системе сделок.
    Если на самом деле налогоплательщик только имитирует льготную хозяйственную деятельность, но, по существу, ведет такое хозяйствование, которое не дает прав на льготы, то преследование этого налогоплательщика может осуществляться и посредством оспаривания сделок.
    Однако Гражданский кодекс РФ не предусматривает возможности оспаривания нескольких сделок в их взаимосвязи или системы сделок. Оспаривать можно только каждую отдельную сделку.
    В том случае, если сделка прикрывает другую сделку, такая притворная сделка признается ничтожной и применяются правила, относящиеся к сделке, которую стороны действительно имели в виду (п. 2 ст. 170 ГК РФ). Это означает, что к притворной (как и мнимой) сделке никогда не может быть применена реституция, конфискация либо какие-либо иные последствия недействительности сделок. Отдельное оспаривание притворной сделки вообще не представляет интереса; интерес истца всегда связан с "прикрытой" сделкой. В известных случаях интерес может состоять в придании такой сделке юридической силы, ее легализации. Чаще истец добивается признания "прикрытой" сделки недействительной, ибо если она скрывается, значит, на то есть причины, нередко коренящиеся в незаконности этой сделки.
    Эти достаточно широко известные постулаты <*> необходимо напомнить потому, что обсуждаемая практика оказывается в полном противоречии с ними. Во-первых, норма ст. 170 ГК РФ о притворных сделках находится в системной связи со всеми нормами ГК РФ о сделках именно потому, что она имеет в виду "прикрытую" сделку, которая может регулироваться какой угодно нормой Кодекса. Никакой специальной связи с нормой ст. 169 у ст. 170 ГК РФ нет, и указание на эту связь представляется не имеющим смысла.
    --------------------------------
    <*> См., например: Гражданское право: Учебник. В 4-х т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд. М., 2004. С. 489.

    Во-вторых, если указанием на эту связь суд стремился квалифицировать умысел сторон сделки на уклонение от уплаты налогов, то для квалификации сделки по ст. 170 ГК РФ действительная воля, действительные намерения сторон важны лишь для оценки "прикрытой"сделки. Для оценки сделки как притворной достаточно доказать, что стороны ее не имели в виду. Поэтому с применением ст. 170 невозможно увязать ни вину сторон (если понимать совершение ничтожной сделки как деликт, что нередко делается), ни добросовестность, если на нее указывает закон, ни злоупотребление правом, ни каким угодно иным образом связать применение гражданской или публичной ответственности либо даже просто установить любые имущественные последствия. Единственное последствие притворной сделки - это обнаружение "прикрытой" сделки и применение относящихся к ней норм.
    Выявление же мнимой сделки вовсе не дает права на применение каких-либо иных норм. Суд должен ограничиваться только признанием ее ничтожной и не более того. Никакие имущественные последствия, конечно, неприменимы.
    Поэтому одновременное применение ст. 170 и ст. 169 ГК РФ невозможно, если при этом указывается один договор как объект такого применения.
    Допустимо исключительно применение нормы ст. 169 Кодекса к "прикрытой" сделке, которая предварительно должна быть обозначена указанием на ее участников, предмет, условия, создаваемые ею права и обязанности. При этом из описания этой сделки и должна явствовать ее направленность на нарушение основ правопорядка или нравственности. Например, если для увеличения себестоимости и снижения налогов на зарплату работодатель выплатит своему работнику по договору аренды автомобиля сумму 20000 руб., на самом деле оплачивая его работу, то договор аренды автомобиля (если автомобиль на самом деле передавался в пользование организации) следует признать притворным, прикрывающим выплаты по трудовому договору в части, превышающей действительную (рыночную) ставку аренды. В этом случае трудовой договор будет в соответствующей сумме "прикрытой" сделкой, но вот считать его сделкой, нарушающей основы правопорядка, довольно странно (чем угрожают обществу трудовые договоры?), что не исключает, естественно, соответствующих налоговых последствий.
    При применении ст. 170 ГК РФ может обнаружиться, что трудовой договор, хотя он и не рассматривается как частноправовая сделка, - это один из возможных договоров, прикрываемых притворной сделкой. В этом нет ничего невозможного, так как соотношение притворных и "прикрытых" сделок не считается с легальными классификациями и существующей системой права. Прикрытым может быть любое действие по передаче имущества и имущественных прав, то есть сделка в самом широком смысле.
    Если автомобиль вовсе не передавался арендатору, то договор, тем не менее, невозможно признать мнимым, поскольку имущество по нему, то есть деньги, все же передавалось, причем целью передачи было исполнение денежного обязательства.
    Мнимая сделка, в отличие от притворной, обычно направлена на результат, который отличен от укрытия распоряжения имуществом, от скрытия сделки. Поэтому за мнимой сделкой мы обычно не видим никакого определенного акта распоряжения имуществом, который следует считать немнимым, действительным. Скорее всего, результат, достигаемый мнимой сделкой, состоит в создании неверного представления о действительных правах и обязанностях. Поскольку мнимая сделка, как и всякая сделка, представляет собой действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ), ее эффект состоит, стало быть, в том, что эти вытекающие из мнимой сделки права и обязанности на самом деле не возникли. Следовательно, сохранились те права и обязанности, та имущественная ситуация, которые существовали бы без этой сделки. И такое распределение прав стороны пытались скрыть либо не допустить тех последствий, которые вытекают из данного распределения прав и обязанностей.
    Можно говорить о самых разных действительных целях мнимой сделки - устранение ответственности какого-либо лица, связанной с наличием у него имущества; недопущение совершения определенного и не желаемого сторонами действия, которое становится невозможным, если бы мнимая сделка была совершена в действительности; возникновение долга или утрата права, которые были бы неизбежны, если бы возникли те последствия, на которые внешне направлена мнимая сделка, и т.д.
    Как видим, эти цели не тождественны укрытию акта распоряжения имуществом и не могут быть сведены к какой-либо определенной группе фактов или обстоятельств. Но для целей п. 1 ст. 170 ГК РФ и не требуется точного уяснения целей мнимой сделки и тем более применения правил, регулирующих отношения, в которых скрыты мотивы мнимой сделки. Достаточно лишь выяснения того обстоятельства, что стороны на самом деле не имели намерений, направленных на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Привлечение к выяснению этого обстоятельства иных отношений сторон, которыми была мотивирована мнимая сделка, имеет только доказательственное значение, и хотя такое доказывание по общему правилу обычно осуществляется нормой п. 1 ст. 170, эти отношения сторон не затрагиваются, в отличие от нормы п. 2 ст. 170, когда, напротив, после обнаружения притворности сделки суд обязан обсудить правила, относящиеся к "прикрытой" сделке. Поэтому если применение п. 2 ст. 170 всегда требует наличия двух договоров - притворного и "прикрытого", то в силу п. 1 ст. 170 указывается только один договор - мнимый.
    Понятно, что само по себе обнаружение притворной сделки далеко не всегда означает, что "прикрытая" сделка будет точно квалифицироваться по ГК РФ как купля-продажа, подряд, услуги либо какой-то иной договор. Такая ситуация ожидаема для законных "прикрытых" сделок, однако и они могут оказаться непоименованными, хотя и вполне законными в силу правил ст. 421 ГК РФ. Что касается незаконных сделок, то они во многих случаях будут выходить за рамки Гражданского кодекса РФ.
    В качестве примера можно привести такое дело.
    Между учреждением культуры и обществом с ограниченной ответственностью был заключен договор, названный агентским, по условиям которого ООО получало право на проведение в помещении, принадлежащем учреждению на праве оперативного управления, концертов по заранее поданной заявке без права учреждения от них отказаться. Договор был оспорен собственником (учредителем учреждения) по тому мотиву, что налицо распоряжение недвижимым имуществом, что запрещено в силу ст. 298 ГК РФ. Истец ссылался на то, что агентский договор является притворным, прикрывающим незаконное распоряжение имуществом.
    Возражение против этого довода состояло в предложении точно квалифицировать "прикрытый" договор. В данном случае это было затруднено тем, что, с одной стороны, договор представлял собой передачу имущества в пользование без владения, что допустимо только для аренды, а с другой - был безвозмездным, что присуще ссуде. Но нормы о ссуде не предусматривают возможности пользования без передачи вещи.
    Весьма затруднительно в данном случае говорить о смешанном договоре, поскольку нормы о ссуде являются специальными по отношению к аренде, и эти два договора трудно считать "различными", как указывается в п. 3 ст. 421 ГК РФ.
    В то же время поскольку "прикрытый" договор - незаконный, его квалификация в качестве незаконного распоряжения объектом недвижимости и не требует точного совпадения с тем или иным договором, предусмотренным ГК РФ. Достаточно, чтобы договор относился к числу сделок о распоряжении имуществом. Такими сделками, во всяком случае, будут любые сделки, в силу которых получатель так или иначе пользуется имуществом, приносимыми им выгодами, его материальной ценностью. Такая позиция получателя предполагает получение им права на имущество, что в обязательственных отношениях обеспечивается тем, что собственник, не утрачивая, конечно, права собственности ни полностью, ни частично, поступается своими возможностями в отношении своей вещи, чтобы создать соответствующее право получателю.
    Очевидно, что и аренда, и ссуда являются способами распоряжения имуществом и тем самым охватываются нормой ст. 298 ГК РФ. С точки зрения последствий в описываемом деле истец добивался отпадения прав и обязанностей, установленных договором (п. 1 ст. 167 ГК РФ). Но если бы имущество было передано, истец мог бы требовать, конечно, его возврата в порядке реституции независимо от неясности квалификации "прикрытого" договора. Точно так же не повлияла бы эта неясность и на отношения по компенсации пользования имуществом (п. 2 ст. 167 ГК РФ), если состоялось пользование без передачи владения.
    Итак, незаконность "прикрытой" сделки может иметь одним из своих проявлений затруднительность или даже невозможность квалификации "прикрытой" сделки. Д. Щекин отмечает, что иногда "сложно доказать притворность сделки в силу того, что прикрываемая сделка трудно просматривается при анализе прикрывающей сделки". Применительно к мнимым сделкам, как было показано ранее, "прикрытую" сделку вовсе нельзя усмотреть, и квалификация спорной сделки как мнимой затрудняется, наряду с прочим, проблемами выявления тех отношений и тех хозяйственных целей, для которых совершена мнимая сделка <*>. Но для целей ст. 169 ГК РФ необходимо все же описать "прикрытую" сделку, в том числе и прежде всего - нарушение ею основ правопорядка или нравственности. Поскольку в силу диспозиции ст. 169 ГК РФ для конфискации необходимо исполнение договора хотя бы одной из сторон, на первый план выходит связь между исполнением и правами и обязанностями по сделке. Иными словами, если требование является требованием о конфискации (а другим оно быть не может!), то необходимо доказать, что передача имущества была совершена именно во исполнение того обязательства, которое по своему характеру направлено на нарушение основ правопорядка или нравственности (для точного понимания основания имущественного предоставления необходимо взять право и обязанность в их связи, разумеется). Плата наемному убийце или плата за похищение ребенка являются именно такого рода имуществом. Такие суммы, конечно, подлежат конфискации.
    --------------------------------
    <*> Щекин Д.М. Налоговые последствия недействительных сделок. 2-е изд. М., 2004. С. 98.

    Наибольшая практическая трудность, когда мы говорим о налоговых схемах, заключается в том, что основаниями платежа по оспариваемым сделкам, как правило, не служат обязательства, права и корреспондирующие им обязанности, которые сами по себе направлены на нарушение основ правопорядка и нравственности, сколь бы туманными ни были сами эти понятия. Платеж за фактически полученные и не запрещенные к обороту товары не выступает предоставлением по сделке, нарушающей основы правопорядка, как бы они ни маскировалась.
    Другая трудность состоит в самом понятии схемы, под которой обычно понимают несколько сделок, связанных между собой определенной целью, которая противоречит закону, в том числе налоговому. Выявление этих схем хорошо известно западной судебной практике <*>. Смысл такого выявления состоит не в самом по себе признании сделок ничтожными, а в применении тех налоговых последствий, которых участники схемы пытались избежать, а в предусмотренных законом случаях - ив применении ответственности за попытку уклониться от уплаты налогов.
    --------------------------------
    <*> См., например: Основы налогового права: Учебно-методическое пособие / Под ред. С.Г. Пепеляева. М., 1995.

    В отношении норм ст. 170, 169 ГК РФ обнаружение налоговой (или иной) схемы означает, что одна или несколько сделок должны быть признаны притворными, прикрывающими иные сделки. Такой вывод мотивируется не интересом в частноправовых последствиях, указанных в ст. 12, 167 ГК РФ (имеется в виду возврат в первоначальное положение), а целью применения тех налогов, которые следуют из обнаруженных "прикрытых" сделок. Квалификация этих сделок должна быть увязана с действительным движением имущества и теми хозяйственными целями, которым отвечает это движение. Понятно, что при этом налоговые органы будут квалифицировать "прикрытые" сделки, не заботясь о налоговых преимуществах налогоплательщика, самым невыгодным для него образом, в чем и состоит, пожалуй, одна из наиболее очевидных угроз всякой схемы.
    В то же время применение нормы ст. 169 ГК РФ при квалификации сделок, составляющих схему, как притворных невозможно по ряду причин. Во-первых, как уже говорилось, квалификация одной сделки одновременно и по ст. 170, и по ст. 169 ГК РФ в принципе невозможна. Во-вторых, применение ст. 169 может быть мотивировано лишь целями конфискации, причем основание передачи стороной сделки того имущества, которое подлежит конфискации, должно само по себе, без связи с иными обстоятельствами, преследовать цель нарушения основ правопорядка и нравственности.
    Невозможна конфискация вследствие "косвенного" нарушения основ правопорядка. Так, не может быть квалифицирована как нарушающая основы правопорядка и даже просто как незаконная сделка, в силу которой производится платеж за, скажем, фактически полученные пиломатериалы, но при этом одна или обе стороны сознают, что поставщик или получатель укрывают оборот этих материалов от налогообложения. Непосредственная цель платежа - оплата пиломатериалов - не содержит в себе ничего предосудительного.
    Квалификация действий сторон в подобных случаях преследует исключительно цель применить налоговые последствия, предусмотренные законом в связи с действительными имущественными взаимоотношениями, которые стороны пытались скрыть посредством притворных сделок. Кстати, и ст. 1133 ФГК, от которой, как уже отмечалось, ведет свою историю ст. 169 ГК РФ, отнюдь не предусматривает конфискации, а только лишает сделку юридической силы.
    По изложенным причинам нельзя согласиться с подходом налоговых органов к компаниям, которые отдавали свои производственные мощности (заводы) в аренду юридическим лицам, имевшим налоговые льготы. Насколько можно судить, суть схемы состояла в том, что произведенная продукция освобождалась от налогов, поскольку выдавалась за продукцию фирмы, имеющей льготы, тогда как на самом деле производилась мнимым арендодателем.
    Налоговые органы потребовали изъять весь доход по сделкам в казну в силу ст. 169 ГК РФ.
    Между тем если на самом деле заводы в аренду не сдавались, а оставались в управлении собственников, то налицо притворные сделки, если по ним производились платежи, сопоставимые с рыночными ставками аренды. В качестве мнимой эта сделка может быть квалифицирована лишь после обнаружения того, что полученные арендные платежи так или иначе возвращались "арендатору", либо путем установления безосновательности платежей.
    Распространенная практика квалификации сделок, основание которых отпало, как дарения вызывает сомнение. Дарение независимо от запрета коммерческим организациям на безвозмездную передачу имущества имеет свое основание, свою цель, которая отличается от отсутствия основания.
    Признание аренды мнимой (притворной) сделкой влечет лишь ее отпадение. Никакой конфискации по мнимой сделке быть не может, потому что мнимая сделка не преследует никаких собственных целей, в том числе направленных против правопорядка и нравственности. Мнимая сделка не может быть исполнена, ибо не создает прав и обязанностей, в силу которых совершается исполнение. Любая передача имущества по мнимой сделке не может быть исполнением. Но ведь только исполненное (а не просто переданное для вида) подлежит конфискации.
    В свою очередь, сделка, нарушающая основы правопорядка и нравственности, при всей невнятности этих понятий все же остается гражданской сделкой, то есть юридическим действием, направленным на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Исходя из диспозиции ст. 169 ГК РФ, указывающей на конфискацию исполненного по сделке, можно заключить, что ст. 169 касается имущественных прав и обязанностей, поскольку конфискация неимущественных прав закону неизвестна (ст. 243 ГК РФ) <*>. Поэтому в любом случае для квалификации сделки по ст. 169 ГК РФ мало обнаружить цель действий, противоречащую основам правопорядка и нравственности. Необходимо также, чтобы эти действия имели форму сделки и чтобы эта сделка создавала имущественные права и обязанности. Анализ содержания именно этих прав и обязанностей и позволяет сделать вывод о направленности сделки, что служит критерием для квалификации сделки по ст. 169 ГК РФ. А исполнение упомянутых обязанностей дает основания и для конфискации того имущества, которое было предметом исполнения.
    --------------------------------
    <*> Заказ на создание произведения, нарушающего, скажем, представления общества о нравственности, может быть в известных (повторим, всем известных!) случаях квалифицирован по ст. 169 ГК РФ. Конфискации в этом случае подлежит сумма, выплаченная автору (если заказывалось безнравственное произведение, отдельные экземпляры произведений), но не авторское право.

    Стало быть, для того, чтобы квалифицировать по ст. 169 ГК РФ действия сторон после отпадения арендного договора, если он признан мнимым, нужно признавать также мнимым производство продукции самим арендодателем. Но в этом, конечно, нет ничего нарушающего основы правопорядка, даже если мы представим производство как некоторую совокупность сделок. Производство нефтепродуктов правопорядку не угрожает.
    Кроме того, в силу ст. 169 ГК РФ вообще невозможно взыскание дохода. Нормы Кодекса о недействительности сделок не знают такого понятия. Последствием недействительности сделки является возврат (конфискация) всего полученного (исполненного) по сделке. Возвращения или конфискации части полученного (исполненного), в том числе дохода от сделки, закон не предусматривает. Само по себе требование о взыскании дохода уже свидетельствует о выходе за рамки нормы ст. 169 и за рамки главы 9 ГК РФ в целом. В таком требовании следует отказывать.
    В конечном счете мы приходим к выводу, что признание арендного договора мнимым влечет за собой налоговые последствия в виде применения к сторонам мнимого договора того налогового режима, который существовал бы без мнимого договора и санкций за уклонение от уплаты налогов, если для этого есть основания.
    В то же время никаких оснований для применения нормы ст. 169 ГК РФ в этом случае нет, и самого совершения сделки, нарушающей основы правопорядка, не усматривается.
    Понятно, что такой сделкой не может быть признана аренда, равно как под признаки ст. 169 не подпадает производство продукции в целом, а также и любая из сделок, опосредующая это производство. Ведь если сделка нарушает основы правопорядка и нравственности - она сама по себе всегда их нарушает, независимо от конкретной ситуации. (Так, продажа ребенка или наем поджигателя будут всегда нарушать основы правопорядка и нравственности.) Значит, либо аренда нефтеперерабатывающего завода лицом, имеющим налоговые льготы, всегда нарушает основы правопорядка, либо никогда их не нарушает. Иного быть не может.
    Неоднократно уже отмечалось, что ни мнимая, ни притворная сделка никогда не имеют признаков противоправности, ибо те функции, которые выполняют эти сделки в жизни - прикрытие, маскировка действительных отношений сторон, - исключают нахождение в их содержании любых условий, указывающих на их противозаконность. Простой здравый смысл подсказывает, что притворная или мнимая сделка сама по себе будет вполне законной и корректной во всех отношениях.
    Что касается привлечения к спорам о недействительности договоров понятий добросовестности или недобросовестности либо злоупотребления правом, то необходимо отметить, что в любом случае спор о недействительности сделки регулируется только нормами гражданского права, поэтому те достаточно, впрочем, сомнительные понятия (не)добросовестности, которые используются в налоговом праве, здесь, конечно, неприменимы. С точки зрения ст. 10 ГК РФ можно говорить лишь о злоупотреблении правом, однако если налицо основания для признания сделки притворной, применяется только указанное в законе следствие как специальная норма по отношению к злоупотреблению вообще. А этим следствием является применение к отношениям сторон правил, регулирующих "прикрытую" сделку. Никакой почвы для применения нормы ст. 10 ГК РФ здесь нет, и выяснение того, употребляли стороны принадлежащие им права во зло или не во зло, никакого юридического значения не имеет.
    Если же обнаруживаются основания для квалификации сделки как нарушающей основы правопорядка или нравственности (в том числе и в отношении "прикрытой" сделки), то и в этом случае совершенно неважно, видны ли в поведении налогоплательщика признаки злоупотребления правом. Независимо от этого должна применяться конфискация. Соответственно доводы о злоупотреблении правом налогоплательщика лишены всякого значения. В то же время ответчик вправе защищаться от истца (налогового органа) с помощью нормы ст. 10 ГК РФ, которая на самом деле и предназначена именно для ответчика, ссылаясь на то, что истец злоупотребляет своим правом.
    Как видно из нормы п. 1 ст. 10 ГК РФ, действие механизма защиты от злоупотребления состоит прежде всего и главным образом в отказе в иске истцу, злоупотребившему правом. Из этого следует, что средством защиты против злоупотребления правом является возражение ответчика против иска. В то же время истец в гражданском споре едва ли может ссылаться на злоупотребление правом ответчика, во всяком случае такая ссылка не может быть единственным основанием иска. Кроме того, посредством ст. 10 ГК РФ и невозможно добиться признания сделки недействительной. На мой взгляд, признаки злоупотребления правом присущи, в частности, искам о признании сделки ничтожной по основаниям ст. 168, 169 ГК РФ без заявления требования о применении последствий недействительности сделки.
    Недобросовестность лица лишена какого-либо общего значения и потому невозможно вывести общее правило, направленное на преследование недобросовестных лиц. Сами попытки вывести это правило ведут к разрушению всего гражданского законодательства. Но учитывая, что идея приобрела популярность, остановимся на анализе роли (не)добросовестности в нашем праве.
    Нормы ГК РФ в некоторых хорошо известных случаях говорят о добросовестности участника оборота (ст. 234, 302 и др.), дающей ему определенные юридические возможности. Какой-либо принцип, которым руководствуется законодатель, присваивая добросовестности конкретное юридическое значение, обнаружить невозможно. Как выразился Л. Эннекцерус, добросовестность - вопрос произвола законодателя. Соответственно не существует и некоего нормативного принципа добросовестности, о котором иногда говорят.
    Любое лицо, обладающее субъективным гражданским правом, уже тем самым имеет защиту (ст. 11 - 12 ГК РФ). Никаких иных качеств для получения защиты закона, в том числе и добросовестности, не требуется.
    Добросовестность - это качество, имеющее значение для лица, не имеющего права. Ведь добросовестность обсуждается применительно к ответчику по виндикационному иску, который прямо назван в ст. 301 ГК РФ как незаконный владелец. Сама конструкция виндикации означает, что истец - обладатель права на вещь, а ответчик, стало быть, не обладает правом на вещь. Добросовестность в этой ситуации спасает его от требования, основанного на праве, и является защитой неправа против права. В известном смысле это суррогат, дающий некоторую довольно ограниченную защиту (например, добросовестный незаконный владелец не имеет иска против собственника, а может защищаться только пассивно, в качестве ответчика и т.д.) против обладателя права.
    Добросовестность, стало быть, - это качество, неприменимое к обладателю права и имеющее свое действие против того, кто действует правомерно.
    Как средство, ограничивающее право, - а отказ в виндикационном иске по правилам ст. 302 ГК РФ является, конечно, ограничением виндикации (так этот механизм и именуется) - добросовестность не подлежит "расширительному толкованию" и применима исключительно к отношениям незаконного владельца и собственника. Этот вывод, конечно, имеет общее значение. Например, суждение Конституционного Суда РФ о том, что недобросовестным является налогоплательщик, намеренно производящий налоговый платеж через счет банка, не способного выполнять платежи через корсчет, независимо от общей оценки этого суждения в любом случае подлежит ограничительному толкованию и может быть применено только к ситуации выполнения налоговых платежей через неплатежеспособные банки и никакому расширительному толкованию не подлежит.
    Те же самые отношения незаконного владельца и собственника описываются и нормой ст. 234 ГК РФ о приобретательной давности (здесь ограничение собственности состоит в том, что по истечении указанного в ст. 234 срока собственник утрачивает свое право, хотя и не изъявил на то своей воли). За рамки этих отношений понятие добросовестности как понятие, имеющее нормативное значение, не может быть распространено.
    В отношениях незаконного владельца и собственника недобросовестность владельца лишена всякого значения. Недобросовестность - это всего лишь отсутствие добросовестности: незаконный владелец характеризуется просто как незаконный владелец, лицо, не имеющее права и потому (а не из-за своей недобросовестности!) уступающее иску обладателя права.
    Переходя к недобросовестности, когда она содержится в тех или иных нормах, мы можем видеть, что здесь также нет никакого общего правила, которому подчинен в своем произволе законодатель и которое позволило бы распространить недобросовестность за пределы конкретной нормы. Например, недобросовестное воспрепятствование или недобросовестное содействие наступлению условия (ст. 157 ГК РФ) буквально означают только то, что действия лица не являются нарушением определенного права (так как находятся за рамками сделки, способной эти права, равно как и корреспондирующие им обязанности, установить). Но в иных случаях, когда стороны совершают сделки за пределами правоотношения, законодатель не придает этим действиям никакого юридического значения.
    Обсудим все же конструкцию п. 3 ст. 157 ГК РФ. Что здесь является предметом доказывания в случае спора? Должен ли ответчик, недобросовестно содействовавший или препятствовавший наступлению условия, доказывать свою добросовестность? Пожалуй, нет. Во всяком случае, конструкция "добросовестного" воспрепятствования условию или "добросовестного" содействия ему лишена всякого смысла.
    Доказыванию подлежит именно отсутствие недобросовестности, то есть того, что действия стороны не были направлены на наступление (ненаступление) условия.
    Но наиболее эффективным для ответчика представляется доказывание отсутствия причинной связи между наступлением или ненаступлением условия и поведением стороны.
    В этом смысле более определенным представляется текст ст. 1178 ФГК: "Условие считается выполненным, если должник, принявший обязательство под этим условием, воспрепятствовал его исполнению". Как видим, никаких дополнительных характеристик поведения стороны нет.
    Сопоставление нормы ст. 157 ГК РФ со ст. 1178 ФГК приводит к выводу, что российское законодательство устанавливает более широкую защиту нарушителя.
    Даже если одна из сторон своим поведением содействовала или воспрепятствовала наступлению условия, когда ей это выгодно, у нее еще остается возможность опровергнуть свою недобросовестность и тем самым уклониться от тех неблагоприятных последствий, которые установлены законом в п. 3 ст. 157 ГК РФ.
    Отметим этот вывод и обратимся к другому институту общей части Кодекса, указывающему на недобросовестность. Когда речь идет о переработке (спецификации), собственник материалов, утративший их в результате недобросовестных действий переработчика, вправе требовать передачи ему новой вещи и возмещения убытков (п. 3 ст. 220 ГК РФ). Хотя, на первый взгляд, эта норма, устанавливая ответственность за недобросовестность, вводит определенную санкцию для лица недобросовестного, более пристальное рассмотрение приводит к не столь однозначным выводам.
    Во-первых, недобросовестное лишение собственника материалов совпадает с деликтом - виновным лишением собственника его имущества. В этом смысле налицо, кажется, отождествление деликта и данного вида недобросовестного поведения лица. Полного тождества и тем самым - оправдания конструкции (которая иначе была бы просто лишней) можно избежать за счет предположения, что могут быть и договорные отношения между собственником и переработчиком, повлекшие неправомерную утрату собственником его имущества. Но, видимо, этого все же было бы недостаточно для установления обсуждаемой нормы.
    Согласно этой норме недобросовестность переработчика состоит в том, что он уже ранее, на стадии получения материалов, стал нарушителем прав собственника. Именно это обстоятельство превращает такое вполне правомерное само по себе действие, как переработка материалов, в недобросовестное. Это, в свою очередь, объясняет, почему законодатель именует нарушителя прав недобросовестным лицом, и позволяет понять основание неблагоприятных последствий, применяемых к нарушителю. Отличие (кроме, конечно, возмещения убытков) от иных форм ответственности объясняется самой ситуацией переработки вещи.
    Во-вторых, вполне понятно, что и в этом случае понятие недобросовестности толкуется совершенно казуистически, применимо только к переработке и не подлежит никакому "расширительному толкованию".
    Наконец, отсюда следует такой вывод: если нарушитель права собственности и переработчик - не одно и то же лицо, то переработчик избежит последствий, указанных в п. 3 ст. 220 ГК РФ, если будет доказано, что он не участвовал в неправомерном лишении собственника его материалов. Тем самым создается следующая норма: если собственник утратил материалы вследствие неправомерных действий иного лица, причем переработчик не является этим лицом, то вещь у него отобрана быть не может, если нет иных, общих оснований передачи вещи собственнику, указанных в п. 1 ст. 220 ГК РФ. Понятно, что эта норма явным образом ограничивает право собственности, поскольку отобрание вещи у собственника посредством противоправных действий должно влечь восстановление нарушенного права путем передачи вещи собственнику, и любое отклонение от этого правила направлено против права собственности.
    Замечаем, что здесь также прослеживается уже известная нам конструкция: положение нарушителя во всяком случае не делается хуже от того, что его поведение так или иначе квалифицируется как (не)добросовестное.
    Итак, анализ норм п. 3 ст. 220 и п. 3 ст. 157 ГК РФ позволяет нам прийти к выводу, что в тех случаях, когда законодатель указывает на недобросовестность стороны как на условие применения к ней тех или иных неблагоприятных последствий, этими нормами устанавливаются механизмы, вводящие возможность повышенной защиты того лица, недобросовестность которого подлежит обсуждению, по сравнению с теми нормами, которые вовсе не вводили бы указание на недобросовестность.
    А это позволяет сформулировать более общее правило: как указание на добросовестность, так и указание на недобросовестность применяются законом только с целью повысить защиту того лица, чья добросовестность или недобросовестность приобретает юридическое значение.
    Это обстоятельство, состоящее, в частности, в том, что лицо добросовестное или недобросовестное получает защиту за счет иной стороны правоотношения, то есть ограничивает ее право, влечет другой важный вывод, о котором уже говорилось: нормы о добросовестности или недобросовестности не подлежат расширительному толкованию, как всякие нормы, ограничивающие право. Впрочем, в указанных ранее ситуациях такое расширительное толкование и технически невозможно.
    Кроме того, мы можем видеть, что употребление конструкций (не)добросовестности используется тогда, когда отношения сторон не урегулированы договором или законом. Это, видимо, наиболее важный вывод, который можно сделать из обобщения норм о добросовестности.
    Действительно, незаконный владелец (ст. 301 - 302, 234 ГК РФ) не связан с собственником договором (иначе он был бы законным владельцем) и потому не имеет никаких обязательств в отношении собственника. При отсутствии взаимных прав и обязанностей добросовестность восполняет это отсутствие.
    Если сделка совершена под условием (ст. 157 ГК РФ), то относительно этого условия стороны не имеют взаимных прав и обязанностей; поэтому становится возможным и необходимым увязывать поведение сторон с иными началами, не имеющими природы норм права.
    Если вещь подвергается переработке в порядке ст. 220 ГК РФ, то предполагается отсутствие договора между собственником и переработчиком. Поэтому становится возможной ссылка на недобросовестность, которая в этом контексте состоит в введении отрицательных последствий за участие переработчика в правонарушении, ранее совершенном против собственника.
    Стало быть, если из норм о (не)добросовестности и можно эмпирическим путем (никакой другой способ здесь неприменим) извлечь какие-то общие начала, то эти начала состоят в следующем: если отношения сторон урегулированы законом или договором, то введение ссылки на (не)добросовестность, в чем бы она ни заключалась, недопустимо.
    Эти выводы имеют значение в связи со стремлением некоторых юристов ввести категорию (не)добросовестности в виде общего понятия в Налоговый кодекс РФ. Прежде всего, само по себе это стремление является доказательством противоречий в налоговом законодательстве, что, по сути, и не оспаривается. Но ведь невозможно избежать противоречий, опасность которых состоит в неясности закона, путем введения абсолютно неясной конструкции, толкование которой заведомо относится к сфере усмотрения и произвола. Дело в том, что (не)добросовестности как общего понятия, способного повлечь определенные юридические последствия, не существует. И упоминание добросовестности в законе юридического понятия (не)добросовестности не создаст, не говоря уже о том, что любые легальные дефиниции, как известно, - вещь весьма вредная и чаще всего бессмысленная. Добросовестность не может заменить прямое регулирование, но может (и обязательно будет) вступать в противоречия с законом, неся в себе потенциал, способный легко разрушить любую норму права. Именно этот разрушительный потенциал и привлекает тех специалистов, которые устали от трудностей применения права и мечтают заменить его усмотрением и произволом.
    Добросовестность не может быть применена к лицу обязанному, что, кажется, признается большинством юристов.
    Например, А.И. Бабкин совершенно справедливо пишет, что ответственность налогоплательщика может наступить "только в случае прямого нарушения закона" <*>. Мы видим, что здесь нет места никаким отсылкам к (не)добросовестности. Но далее автор говорит, что налогоплательщик может воспользоваться правами (на применение налогового вычета, возмещение НДС) "только в том случае, если добросовестно выполнил требования закона и документально подтвердил свое право", причем имеется в виду, что он не только представил документы, указанные в Налоговом кодексе, но и подтвердил "достоверность содержащихся в них сведений" <**>.
    --------------------------------
    <*> Бабкин А.И. Баланс частных и публичных интересов в налоговых правоотношениях. Злоупотребление правом // Закон. 2005. N 2. С. 17.
    <**> Там же.

    Но и в этом толковании - а автор здесь излагает подходы, применяемые судами, - нет никакой необходимости прибегать к ссылкам на добросовестность. Действительно, если налогоплательщик не знает, что его документы недостоверны <*>, разве это может что-то изменить? Разве в этом случае он получает право на возмещение НДС и т.п. права? Можно, конечно, говорить об отдельной ответственности за подлог, но, во-первых, этот сюжет не вызывает сомнений и трудностей, а во-вторых, тем самым обнаруживается ненужность конструирования здесь "недобросовестности", поскольку возникнет дублирование понятий.
    --------------------------------
    <*> Это единственно возможный, как мне кажется, вариант понимания (не)добросовестности в этом контексте. Что, кстати, не предрешает того, как может пониматься (не)добросовестность налогоплательщика в иных случаях.

    Никакой связи между добросовестностью и обязанностью налогоплательщика опираться только на достоверные документы не существует. Документ вообще является документом постольку, поскольку он достоверно отражает изложенные в нем факты и обстоятельства. Нет никакой нужды увязывать эту истину с добросовестностью налогоплательщика. С точки зрения практических проблем можно вести речь только о распределении презумпций и бремени доказывания. Но никакие практические нужды не могут оправдать разрушение закона как системы предсказуемых правил.
    Точно так же можно показать, что и во всех других случаях прямое и разумное регулирование порядка осуществления прав налогоплательщиком делает излишними дополнительные ресурсы усмотрения в виде добросовестности, тогда как введение этих ресурсов ничего, кроме непредсказуемости и хаоса, не даст.
    А экономика в условиях непредсказуемости к росту не способна, чему, к сожалению, есть множество свидетельств.
    Итак, к исполнению обязанности добросовестность неприменима, что, кажется, не вызывает споров. Но неприменима она и к осуществлению права. При необходимости здесь можно прибегнуть к конструкции злоупотребления правом, и этого вполне достаточно.
    Стало быть, если поведение лица регулируется установленными законом или договором правами и обязанностями, то дополнительное применение к этому регулированию норм о (не)добросовестности недопустимо.
    В тех случаях, когда законодатель прибегает к ссылкам на (не)добросовестность лица, он вынужден это делать только потому, что поведение этого лица не регулируется ни законом, ни договором, причем применение к такому лицу критериев (не)добросовестности всегда влечет улучшение положения лица.
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  24. #54
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&amp;McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Публикуется: Журнал "Налоговый вестник" ? 4'2006
    О принципе презумпции добросовестности налогоплательщика

    Илана Мелех

    1. Общие положения

    Согласно ст. 3 Налогового кодекса Российской Федерации (НК РФ) каждое лицо должно уплачивать законно установленные налоги и сборы. Законодательство о налогах и сборах основывается на признании всеобщности и равенства налогообложения. При установлении налогов учитывается фактическая способность налогоплательщика к уплате налога. Акты законодательства о налогах и сборах должны быть сформулированы таким образом, чтобы каждый точно знал, какие налоги (сборы), когда и в каком порядке он должен платить. Все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (плательщика сборов).

    Согласно п. 1 ст. 8 НК РФ под налогом понимается обязательный, индивидуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств в целях финансового обеспечения деятельности государства и (или) муниципальных образований.

    Особенностью российского налогового законодательства является отсутствие в НК РФ определения понятия "добросовестность налогоплательщика" при установлении правомерности поведения налогоплательщика, исполняющего обязанности по уплате налогов и сборов. Несмотря на это, критерий добросовестности налогоплательщика широко применяется в правоприменительной деятельности, что подтверждает актуальность и значимость данного критерия.

    2. Момент исполнения обязанности налогоплательщика

    Согласно п. 2 ст. 45 НК РФ обязанность по уплате налога считается исполненной налогоплательщиком с момента предъявления в банк поручения на уплату соответствующего налога при наличии достаточного денежного остатка на счете налогоплательщика, а при уплате налогов наличными денежными средствами - с момента внесения денежной суммы в счет уплаты налога в банк или в кассу органа местного самоуправления либо в организацию связи федерального органа исполнительной власти, уполномоченного в области связи. Налог не признается уплаченным в случае отзыва налогоплательщиком или возврата банком налогоплательщику платежного поручения на перечисление суммы налога в бюджет (внебюджетный фонд), а также если на момент предъявления налогоплательщиком в банк поручения на уплату налога этот налогоплательщик имеет иные неисполненные требования, предъявленные к счету, которые в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации исполняются в первоочередном порядке, и налогоплательщик не имеет достаточных денежных средств на счете для удовлетворения всех требований.

    В соответствии с п. 2 ст. 41 Бюджетного кодекса Российской Федерации (БК РФ) федеральные, региональные и местные налоги и сборы, а также пени и штрафы относятся к налоговым доходам бюджетов.

    Согласно ст. 40 БК РФ налоговые доходы считаются уплаченными доходами соответствующего бюджета, бюджета государственного внебюджетного фонда с момента, определяемого налоговым законодательством Российской Федерации. Денежные средства считаются зачисленными в доход соответствующего бюджета, бюджета государственного внебюджетного фонда с момента совершения Банком России или кредитной организацией операции по зачислению (учету) денежных средств на счет органа, исполняющего бюджет, бюджет государственного внебюджетного фонда.

    Таким образом, по смыслу БК РФ, денежные средства от уплаченных налогов считаются поступившими в доходы бюджетов только при условии их фактического зачисления на счета по учету доходов бюджетов.

    В то же время читателям журнала следует учитывать, что уплата налогов и сборов представляет собой многостадийный процесс, в котором, кроме налогоплательщиков, участвуют также иные лица и органы. В связи с этим налоговые органы не имеют права взыскивать с налогоплательщиков суммы налогов, списанные с расчетных счетов налогоплательщиков на основании их платежных поручений, но не перечисленные по вине кредитной организации в бюджет.

    Вышеуказанная позиция подтверждается судебной практикой. Конституционный Суд Российской Федерации в п. 3 постановления от 12.10.1998 N 24-П "По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года ?Об основах налоговой системы в Российской Федерации?" (далее - Постановление N 24-П) указал следующее.

    В рамках конституционного обязательства по уплате налогов на налогоплательщика возложена публично-правовая обязанность уплатить законно установленные налоги и сборы, а на кредитные учреждения - публично-правовая обязанность обеспечить перечисление соответствующих платежей в бюджет. При этом истолкование ст. 57 Конституции Российской Федерации в системной связи с другими положениями Конституции Российской Федерации не позволяет сделать вывод, что налогоплательщик несет ответственность за действия всех организаций, участвующих в многостадийном процессе уплаты и перечисления налогов в бюджет. Налоговые отношения, возникающие между налогоплательщиками и кредитными учреждениями при исполнении последними платежных поручений на списание налоговых платежей, регулируются налоговым законодательством. Отношения по зачислению средств, поступивших в уплату налогов на бюджетные счета, являются бюджетными.

    Таким образом, действующее налоговое и бюджетное законодательство различают понятия "уплата налога" и "зачисление налога".

    Нормы ст. 57 Конституции Российской Федерации предполагают, что конституционная обязанность налогоплательщика - юридического лица по уплате налога считается исполненной в день списания с его расчетного счета в кредитном учреждении денежных средств при наличии на этом счете достаточного денежного остатка. Конституционная обязанность каждого налогоплательщика по уплате налогов должна считаться исполненной в тот момент, когда изъятие части его имущества, предназначенной для уплаты в бюджет в качестве налога, фактически произошло. Такое изъятие происходит в момент списания банком с расчетного счета налогоплательщика соответствующих средств в уплату налога. После списания с расчетного счета имущество налогоплательщика уже изъято, то есть налог уплачен. Поэтому положение об уплате налога, содержащееся в ст. 57 Конституции Российской Федерации, должно пониматься как фактическое изъятие налога у налогоплательщиков.

    Повторное взыскание с добросовестного налогоплательщика не поступивших в бюджет налогов нарушает конституционные гарантии частной собственности. Взыскиваемые денежные суммы не являются в таком случае недоимкой, поскольку конституционная обязанность по уплате налогов считается исполненной в тот момент, когда изъятие части имущества добросовестного налогоплательщика в рамках публично-правовых отношений фактически произошло. Следовательно, бесспорное списание этих средств путем выставления на инкассо платежных поручений противоречит конституционному положению о недопустимости лишения кого-либо его имущества иначе как по решению суда.

    3. Установление недобросовестности налогоплательщика

    Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированная в Постановлении N 24-П, не распространяется на недобросовестных налогоплательщиков согласно определению этого Суда от 25.07.2001 N 138-О "По ходатайству Министерства Российской Федерации по налогам и сборам о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 12 октября 1998 года по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации ?Об основах налоговой системы в Российской Федерации?" (далее - Определение N 138-О). Как следует из Определения N 138-О, по смыслу положения, содержащегося в п. 7 ст. 3 НК РФ, в сфере налоговых отношений действует презумпция добросовестности налогоплательщиков. Исходя из этой презумпции в п. 3 мотивировочной части Постановления N 24-П специально подчеркивается, что конституционные гарантии частной собственности нарушаются повторным списанием налогов в бюджет с расчетного счета только добросовестного налогоплательщика. Следовательно, на недобросовестных налогоплательщиков не распространяются те выводы, которые содержатся в мотивировочной и резолютивной частях Постановления N 24-П, и принудительное взыскание в установленном законом порядке с недобросовестных налогоплательщиков не поступивших в бюджет налогов не нарушает конституционные гарантии права частной собственности.

    В случае непоступления в бюджет соответствующих денежных средств для установления недобросовестности налогоплательщиков налоговые органы имеют право в целях обеспечения баланса государственных и частных интересов осуществлять необходимую проверку и предъявлять в арбитражных судах требования, обеспечивающие поступление налогов в бюджет, включая иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам. Кроме того, налоговые органы имеют право систематически информировать налогоплательщиков о тех банках, к услугам которых для перечисления налоговых платежей прибегать не следует, а также в целях побуждения добросовестных налогоплательщиков к исполнению своих налоговых обязательств и пресечения случаев злоупотреблений при выборе банка для перечисления налогов в бюджет предъявлять к налогоплательщикам требования об отзыве своих расчетных документов на списание налогов.

    Таким образом, если налоговый орган выявил недобросовестность налогоплательщика, он имеет право самостоятельно выставлять инкассовые поручения на взыскание налоговых платежей в бюджет на расчетный счет налогоплательщика в ином банке. При этом налоговый орган обязан доказать обнаружившуюся недобросовестность налогоплательщиков и банков в порядке, установленном налоговым законодательством. Основаниями для признания налогоплательщика недобросовестным могут служить:

    - заключение договора банковского счета, с которого произведено списание денежных средств, неуполномоченным должностным лицом банка. В случае признания арбитражным судом договора банковского счета, с которого списаны денежные средства, недействительным на основании его заключения неуполномоченным лицом сделки по зачислению и списанию с данного счета денежных средств являются ничтожными;

    - отсутствие денежных средств на корреспондентском счете банка на момент оформления поступления денежных средств на счет налогоплательщика. При этом читателям журнала необходимо учитывать, что в соответствии со ст. 845 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) при заключении договора банковского счета банк получает право использовать имеющиеся на этих счетах денежные средства, сохраняя за клиентом в отношении этих денежных средств право распоряжаться ими. Таким образом, банк исполняет расчетные документы за счет средств, находящихся в его распоряжении. К данным средствам относятся как собственные средства банка, так и средства его клиентов, которые банк вправе использовать в соответствии с п. 2 ст. 845 ГК РФ;

    - злоупотребление правом, предоставленным налогоплательщику ст. 45 НК РФ. При этом доказательством того, что налогоплательщик знал о неплатежеспособности банка в момент направления в банк платежного поручения, может быть наличие у налогового органа документов, свидетельствующих об исполнении налогоплательщиком обязанностей по договорам, в которых был указан счет налогоплательщика в неплатежеспособном банке, со счета в ином банке.

    Кроме того, при выявлении в поведении налогоплательщика признаков недобросовестности налоговые органы обращают внимание на следующие обстоятельства:

    - совершение юридическим лицом противоположных по цели, но взаимосвязанных операций в один день;

    - использование кредитных и вексельных схем;

    - отсутствие экономической выгоды в заключенных сделках;

    - получение беспроцентных займов;

    - расчеты с другими кредиторами через платежеспособные банки и т.д.

    В соответствии с письмом Заместителя председателя ВАС РФ от 11.11.2004 N С5-7/уз- 1355 при обнаружении признаков фиктивности сделок, их направленности на уход от налогов, согласованности действий поставщиков и налогоплательщиков, предъявляющих НДС к возмещению, судам необходимо выявлять, нет ли в поведении налогоплательщика признаков недобросовестного поведения. Внешним признаком такого поведения может служить причинно-следственная зависимость между бездействием поставщика, не уплатившего НДС в бюджет, и требованиями налогоплательщика о возмещении из бюджета средств НДС. Оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в случае, если они не имеют разумной деловой цели. Заключенные сделки должны не только формально не противоречить законодательству, но и не вступать в противоречие с общими запретами недопустимости недобросовестного осуществления прав налогоплательщиком. Принцип добросовестности в таком случае может использоваться правоприменителями в качестве критерия при разрешении налоговых споров.

    Отсутствие у налогоплательщика разумной деловой цели при заключении соответствующих сделок нередко относят к первоочередным признакам недобросовестного поведения. Целью заключенных сделок должно быть не получение НДС из бюджета, а извлечение прибыли от предпринимательской деятельности. В противном случае речь идет о недобросовестности действий налогоплательщика. Важность анализа цели деятельности юридического лица при оценке его добросовестности подтверждается судебно-арбитражной практикой.

    ФАС Северо-Западного округа в постановлении от 18.10.2004 N А56-4904/04 отметил следующее. Подтверждая законность принятого судами решения, кассационная инстанция приняла во внимание непредставление налоговым органом доказательств недобросовестности поставщиков общества как налогоплательщиков, с одной стороны, и недобросовестности общества как покупателя спорных материалов и налогоплательщика - с другой. В частности, налоговый орган не заявил о фактическом неосуществлении поставщиками общества и им самим предпринимательской деятельности, понятие которой дано в п. 1 ст. 2 ГК РФ, как деятельности, направленной на систематическое получение прибыли, в том числе от продажи товаров, в процессе взаимоотношений между участниками гражданского оборота, либо о том, что прибыльность деятельности общества обеспечивалась исключительно за счет возмещения НДС из федерального бюджета. Нет в деле и сведений о том, что характер осуществлявшихся обществом и его поставщиками видов деятельности позволяет налоговой инспекции утверждать об их недобросовестности как налогоплательщиков. Не ссылался налоговый орган и на причастность общества к созданию противоправных схем, связанных с заключением фиктивных сделок и расчетов в рамках этих сделок, а также на причастность к деятельности поставщиков (продавцов), которые не отчитывались перед налоговыми органами, не находились по юридическому адресу, находились в розыске.

    В решении Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.08.2004 по делу N А56-10934/04 прямо указывается на то, что общество не имело цели извлечения прибыли от реализации товара, что противоречит ст. 2 ГК РФ и уставным задачам общества. Целью деятельности общества было ежемесячное получение возмещения НДС из бюджета в значительных размерах при незначительных размерах выручки.

    Дискуссионным является вопрос о том, обязан ли налогоплательщик проявлять осмотрительность в выборе банка и своего контрагента по сделке. В частности, в постановлении Президиума ВАС РФ от 18.09.2001 N 9408/00 говорится о том, что, по мнению налогового органа, на момент предъявления векселя и платежного поручения общество знало о неплатежеспособности банка, о чем свидетельствовал его письменный запрос в налоговый орган. В запросе общество, сообщая о том, что планировало произвести платеж в федеральный бюджет через банк, который, как ему известно, является проблемным, просило письменного подтверждения возможности предъявления платежного поручения в этот банк. На следующий день, не дожидаясь ответа, общество осуществило эту операцию.

    Представляется, что вышерассмотренная ситуация позволяет усомниться в добросовестности налогоплательщика. Поэтому в целях защиты прав и законных интересов налогоплательщику целесообразно было принять меры, обеспечивающие надлежащее исполнение обязанности по уплате налогов и сборов в бюджет Российской Федерации.

    Среди некоторых специалистов в настоящее время распространено мнение о том, что презумпция добросовестности может быть опровергнута только судом. В частности, председатель 3-го судебного состава Арбитражного суда Республики Дагестан Д.А. Ахмедов считает, что опровержение такой презумпции является исключительной прерогативой суда. В подтверждение своей позиции он ссылается на постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 27.02.2002 по делу N Ф04/735-167/А45-2002, в котором суд указал, что добросовестность истца подтверждалась вступившими в законную силу судебными актами Арбитражного суда г. Москвы, которые не требуют доказывания. Утверждения ответчика о недобросовестности истца были признаны судом необоснованными. Обстоятельства, установленные вышеназванным судебным актом, являлись преюдициальными, то есть не требующими доказывания. С учетом этих обстоятельств кассационная инстанция посчитала необоснованными доводы налогового органа о недобросовестности истца, а решение суда в части признания неправомерным бездействия налогового органа об отказе уменьшить в лицевом счете истца недоимку по налоговым платежам, законным.

    Другие специалисты отмечают, что утверждение об исключительном судебном порядке опровержения презумпции добросовестности является ошибочным. Основания для такого вывода содержатся в ст. 45 НК РФ, в соответствии с которой взыскание налога с организации не может быть произведено в бесспорном порядке, если обязанность по уплате налога основана на изменении налоговым органом юридической квалификации сделок, заключенных налогоплательщиком с третьими лицами, и юридической квалификации статуса и характера деятельности налогоплательщика. Следовательно, налоговый орган имеет право производить взыскание налога в бесспорном порядке в случае наличия доказательств, указывающих на недобросовестность - злоупотребление правом. Спор может быть вынесен на рассмотрение суда только по заявлению налогоплательщика, не согласного с решением налогового органа.
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  25. #55
    Форумянин Аватар для Мэй
    Регистрация
    16.04.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    2,693

    По умолчанию

    Вот Добровольский пишет, что для отказа налплату в вычете, если поставщик зареген по утеряному паспорту, устанавливать недобросовсестность не обязательно вовсе. Он считает, что такая сделка не заключена, тк отсутствуют лица, которые могут легитимно действовать от имени поставщика. Незаключенная сделка не действительна
    There are no withholding taxes on the wages of sin (с)

  26. #56
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&amp;McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Мэй если поставщик зареген по утеряному паспорту
    привет !
    т.е. он считает, что юрлица не существует ? а чего с госрегистрацией ?
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  27. #57
    Форумянин Аватар для Мэй
    Регистрация
    16.04.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    2,693

    По умолчанию

    Punisher т.е. он считает, что юрлица не существует ? а чего с госрегистрацией ?
    оспаривать госрегистрацию он тоже считает необязательным
    В отсутствие органов управления общество не может реализовать свою правоспособность. Использование правоспособности общества через незаконные органы управления противоречит правопорядку, установленному в государстве
    There are no withholding taxes on the wages of sin (с)

  28. #58
    галлюцинатор-рецидивист (с) Lxv&amp;McAlan Аватар для Punisher
    Регистрация
    02.07.2001
    Адрес
    г.Москва
    Сообщений
    11,454

    По умолчанию

    Мэй оспаривать госрегистрацию он тоже считает необязательным
    хых. а как же стабильность гражданского оборота ? реституцию он тоже здесь считает возможной ?
    Вопреки распространенному заблуждению древнейшим видом деятельности является консалтинг. Первым консультантом был змей в райском саду. Питер Блок

  29. #59
    Форумянин
    Регистрация
    30.03.2004
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    729

    По умолчанию

    Мэй
    Маш, а ты можешь отсканировать его?

  30. #60
    банкир, банкир... Аватар для GB
    Регистрация
    12.08.2004
    Адрес
    Сейчас - г. Москва
    Сообщений
    607

    По умолчанию

    Президиум Высшего арбитражного суда 5 июля 2006 обсудил новую редакцию нашумевшего проекта информационного письма о признаках недобросовестности налогоплательщиков. Авторы полностью переписали документ и заменили понятие "недобросовестность" на термин "необоснованная налоговая выгода".
    Участники заседания также решили повысить статус документа, оформив его не как информационное письмо Президиума, а как постановление Пленума Высшего арбитражного суда РФ. Предполагается, что постановление будет окончательно принято в начале сентября.

Страница 2 из 3 ПерваяПервая 123 ПоследняяПоследняя

Информация о теме

Пользователи, просматривающие эту тему

Эту тему просматривают: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)

Социальные закладки

Социальные закладки

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •